Представьте: задерживая опасного бандита, получил пулю в сердце милиционер. Достойная смерть! Торжественные похороны, посмертный орден. А позже выясняется: да, погиб геройски. Но вообще-то был гад, «оборотень в погонах», брал взятки, крышевал. Что с орденом делать? Забирать? Однако награжден-то по праву! Или орден оставить, но просто – знать?
Большая группа депутатов Госдумы обратились к мэру Москвы С. Собянину с предложением переименовать станцию метро «Войковская», улицу и пять проездов в столице, носящих имя этого советского деятеля. Обоснование: недостойная фигура. «Садист и убийца» – такие, например, звучат о Войкове слова.
Список грехов
Садист, не садист… В любом случае признаем: Петр Войков (1888–1927) – малосимпатичный персонаж. На нем – соучастие в казни царской семьи. И не надо разговоров про кроваво-шизофреничную логику Гражданской войны, про то, что всей стране в те дни было плевать на Романовых. Вместе с Николаем II были расстреляны, ни в чем не повинные дети, женщины, слуги – мерзкая история! Пусть роль Войкова в тех событиях была неглавной. Но он голосовал за убийство, доставал кислоту для уничтожения трупов. Если один эсэсовец в Освенциме отвечал за уничтожение людей, а другой – «всего лишь» за сожжение мертвых тел, мы же не говорим, что второй – не преступник? Тем более Войков гордился своей сопричастностью к «историческому событию».
А чем ему еще было гордиться – с точки зрения советской власти? До революции – меньшевик, всю молодость проторчал в эмиграции. В Гражданскую на пулеметы не ходил, служил по снабженческо-чиновничьей части, потом угодил в дипломаты.
Так ведь и дипломатом оказался плохим! Его сбежавший на Запад сослуживец Г. Беседовский оставил сочные воспоминания о надменном «красном барине», охочем одновременно и до вкусной заграничной жизни, и до темных революционных авантюр. Ладно, допустим, Беседовский – известный враль. Но история с Марией Скаковской нам не от него известна! Советская разведка попыталась внедрить в Варшаве свою «Мату Хари». А бабник Войков лез к ней с ухаживаниями и приставаниями, привлек внимание – и провалил. Есть упоминания – его за это как раз перед гибелью отзывать собирались.
То есть – неважный человек, неважный работник.
Ну и что?
С оружием в руках
Каким он был человеком, каким работником – это наши проблемы. Для Польши Войков был послом. Главным дипломатическим представителем своей страны (тогда – нашей). А его убили.
При этом заметим: смерть он принял достойно. Ему выстрелили в спину (из протокола: «пуля попала сзади, слегка сверху вниз»), смертельно раненный Войков выхватил браунинг и отстреливался, пока не упал без сил. Причем убийца заявил, что стрелял в Войкова именно как в советского полпреда.
В отечественной истории был дипломат, которого тоже убили только за то, что представлял свою страну, и пал он тоже с оружием в руках. Это Александр Грибоедов. Его гибель мы считаем героической.
Перевод стрелок
Идем дальше. Раз Войков – посол, значит, местные спецслужбы обязаны были гарантировать его безопасность и убийство предотвратить. Советский, не советский – какая разница? Представьте, что это ирландский террорист грохнул в Варшаве британского посла. Так что – лопухнулись дефензивы с офензивами.
Польское правительство «в первый момент совершенно растерялось и не знало, что предпринять» (из донесения в Москву спешно возглавившего посольство временного поверенного в делах А. Ульянова). К умирающему Войкову помчался министр иностранных дел Залесский. Пилсудский собрал срочное совещание кабинета министров. Еще бы! Убийство посла – законный «казус белли», повод к войне. И не надо разговоров, что в 1920-м под Варшавой Красная армия получила по зубам. Поляки «чудо на Висле» потому и назвали «чудом», что ту войну не столько они выиграли, сколько мы проиграли – по собственным, сугубо внутренним причинам. Но увидеть снова на польской земле сметающую все буденновскую лаву – это был страшный сон Пилсудского.
Правда, через несколько дней шок прошел. А убийцу – Б. Коверду предстояло судить. Как говорить на суде о провале своих спецслужб? Может, лучше исподволь «перевести стрелки»?
Вот адвокаты на процессе и начали подменять понятия. Обсуждалось не убийство дипломата, а «зверства советского режима» как первопричина деяния. (Зверства – спору нет! – имели место в изобилии. Хотя ведь и тогдашняя Польша – не светоч либерализма. Была жестокая эпоха, везде царили суровые нравы.)
А в СССР начался свой ажиотаж. Бесчисленные улицы, шахты, заводы-пароходы (включая – позже – станцию метро) спешно назывались именем нового коммунистического мученика – Петра Войкова. Подчеркнем: не цареубийцы Войкова. Нет у нас улиц Юровского, Голощекина, Медведева, Сафарова, Ермакова и других закоперщиков и исполнителей того расстрела. Называли в честь погибшего при исполнении обязанностей посла Войкова. Человек – один. Ипостаси – разные.
Без царя в голове
Бориса Коверду судили через неделю. Получил пожизненное (через 10 лет вышел; умер в 1987-м в США). Стенограммы процесса вскоре вышли на русском – и в СССР, и на Западе, подготовленные белой эмиграцией. Вот что интересно: главный, с современной точки зрения, грех Войкова – соучастие в цареубийстве – на суде даже не вспоминался. «Я не монархист, а демократ», – заявил подсудимый. Его отец до революции был эсером, «принимал участие в нелегальной работе». Да, вся семья Коверды ненавидела большевиков. Борис, выступая, вспоминал о виденных в Гражданскую ужасах, о пережитых унижениях, о каком-то замученном священнике – но не о казненных Романовых!
Вообще с этим покушением многое не ясно. Коверда работал экспедитором в газете «Беларуская думка» доктора А. Павлюкевича – белорусского деятеля пропольской ориентации. Потом почти перестали платить (деньги у редакции кончались). Борис был в отчаянии – ведь основной кормилец в семье! Пистолет ему дал бывший есаул Яковлев, воевавший в польскую войну на польской стороне. На скамье подсудимых сидел экзальтированный, нищий юноша-эмигрант, оказавшийся на полной мели. Кто и как подхватил его? Кто оплатил переезд из Вильно в Варшаву, дал злотые на первое время? Ясно, что не русские монархисты (хотя они тут же приписали покушение себе). Коверда даже в старости говорил, что рассказать всю правду «время не пришло».
Кстати – а знала ли Варшава о цареубийственном прошлом Войкова? Хороший вопрос. Прежде чем дать новому послу агреман (согласие принять в стране), польский МИД запросил советского наркоминдела Чичерина: принимал ли пан Войков участие в известной «акции»? А то ж не поймет нас Европа! Дипломат Чичерин и ответил дипломатично: лично? Нет (действительно, расстреливал не Войков). Но, господа, вам ли от этой «акции» морщить нос? Польша столько веков боролась с русским царизмом за национальное освобождение! Поляки согласились.
Ирония истории. Отказали бы – остался б Войков жив (года до 1937-го). И не носила бы сегодня его злосчастное имя эта станция метро.
Подвиги Берга
А сейчас – чуть в сторону. Есть в «Войне и мире» такой персонаж – Берг. Совершает какие-то странные, никому не нужные подвиги. Убьет, например, в сражении разрывом гранаты адъютанта командующего, а Берг поднимет окровавленный осколок и важно командующему вручит. На фига тому в разгар боя этот осколок – непонятно. Но вроде человек что-то сделал. Составляется потом наградной список – заодно и Бергу орден!
По мне, вся эта война с памятниками, названиями – те же подвиги Берга. От результата ни холодно, ни жарко – но вроде люди при деле. Говорят, надо восстанавливать историческую справедливость. Но «историческая справедливость» – дело туманное. Для кого-то она в том, чтобы переименовать «Войковскую», для кого‑то – чтобы оставить.
Думаю, все, что ссорит людей, – от лукавого. Лежит Ленин в Мавзолее, висит табличка «Войковская» – ну и хрен с ними, кушать не просят. В крайнем случае прибейте рядом табличку, рассказывающую, какой Ленин (Войков) плохой.
В конце концов, есть еще финансовый аспект. Кто за переименование платить будет? Ведь все – из городского бюджета. Не нравится чье-то имя – уточните предстоящие расходы, создайте фонд, пустите среди единомышленников шапку по кругу и заявите, что готовы компенсировать казне траты. Тогда и разговор обоснованнее.
Кстати, как раз дата набегает. 55 лет назад (25.11.1955) Московский метрополитен имени Л.М. Кагановича стал именоваться метрополитеном им. В.И. Ленина.
Ну-ка, кто помнит то время, скажите – как это отразилось на его работе?
Из судебного «Обвинительного акта»
«7 июня 1927 года, в 9 ч. утра, посланник СССР Петр Войков (…) прибыл на варшавский главный вокзал для встречи возвращавшегося из Лондона через Берлин полномочного представителя правительства СССР в Лондоне Аркадия Розенгольца. (…) В тот момент, когда Войков с Розенгольцем находились около спального вагона, раздался револьверный выстрел, направленный в Войкова. Войков отскочил, бросился бежать; нападающий стрелял ему вслед, в ответ Войков вынул из кармана револьвер, обернулся и несколько раз выстрелил в нападавшего, затем упал на руки подбежавшего полицейского. (…) Войков был перевезен в госпиталь Младенца Иисуса, где в 10 ч. 40 мин. того же дня скончался. (…) Стрелявшим оказался Борис Коверда, 19 лет, ученик гимназии Русского Общества в Вильне, который заявил, что, будучи противником существующего в России строя, решил убить Войкова как представителя СССР».