Этот материал можно считать продолжением темы, начатой в «АН» №2-2010 («Жертва Эйнштейна»). Речь в нем шла о людях, которые в 1920-е совершили теракты против советских диппредставителей - только не из-за политики. Политический терроризм тогда, конечно, тоже имел место - но, порой не укладываясь в привычные схемы.
Две мысли приходят в голову, когда в пожелтевших газетных подшивках отыскиваешь подробности этой истории. С одной стороны - ах, какой сюжет! Кино можно снимать. С другой... Поймут ли сегодняшние зрители, за что тогда умирали и убивали герои фильма? Это ведь была особая эпоха - жестокая, взбаламученная, яркая. И людей она востребовала себе под стать.
Взрыв в цитадели
13 октября 1923 г. около 9.00 в Варшавской цитадели взорвался склад артиллерийских боеприпасов. Тряхануло весь город, воронка на месте взрыва образовалась 10-метровой глубины. В крепости (а это 36 гектаров застройки за массивными стенами) не осталось ни одного неповрежденного здания. У ворот строилась рота солдат - вырвавшейся взрывной волной ее в полном составе сбросило в Вислу. Итог катастрофы - 28 погибших, 89 раненых.
Следствие поначалу грешило на брошенный кем-то окурок. Но подинспектор варшавской полиции Пионткевич заявил: по информации его агента в коммунистическое подполье Юзефа Цехновского, взрыв - теракт. Организаторы - вожаки боевой коммунистической сети Вольдемар Богинский и Антоний Вечоркевич.
Возможны варианты
То, что подозревать коммунистов у польских властей имелись все основания - вопросов нет. Для СССР Польша тогда была врагом №1. Советско-польская война 1919-1921 гг. осталась позади, но «тихая война» не прекращалась - на польскую территорию Москва забрасывала красные «партизанские отряды» (а Польша «белых партизан» засылала к нам). Коминтерн как раз тогда готовил восстание в Германии, и создать в промежуточной стране атмосферу страха, ощущение бессилия властей - ход, психологически выгодный. Г. Беседовский (см. примечание) не лжет, называя чекистов, работавших тогда в Варшаве «под крышей» советского посольства, - Логановский, Еленский, Кобецкий... Все - не просто «добыватели информации», а люди с боевым опытом. Польская компартия - активная, убежденная в своей правоте, предлагавшая соблазнительно простые решения - хоть и действовала в подполье, но в массах была популярна.
Более того! В начале 1920-х Польша переживала «сезон бомб» - серию взрывов в учреждениях, редакциях, университетах... Чудом предотвращенный взрыв при открытии памятника Понятовскому должен был уничтожить все руководство страны.
Но вместе с тем... Кто сказал, что красные были единственными врагами официальной Варшавы? Обретя независимость, молодое государство затеяло войну, прихватило чужие земли - и заимело проблемы. С поляками, например, насмерть грызлись украинские националисты. Из-за захваченного Польшей Вильно очень напряженными были отношения с Литвой. Да и в самой Польше разные силы не брезговали террором - президента Нарутовича, например, застрелил в 1922‑м «свой» экстремист-националист. Так что надо разбираться - кто какую бомбу когда мог взорвать. Не говоря уже о том, что склады с боеприпасами взрываются не только из-за терактов - случаются нарушение условий хранения, халатность...
Ради идеи
Обвиненные в подготовке теракта Богинский и Вечоркевич были фигурами необычными. Идейные, пламенные коммунисты - и кадровые офицеры польской армии. Тут свой сюжет, тоже характерный для той эпохи.
Молодые польские патриоты, они мечтали о независимости своей страны. Храбро воевали за нее в войсках Пилсудского, были отмечены орденами. Но после победы везде и всегда поле битвы достается мародерам. Бардак, коррупция, политиканство, воцарившиеся в послевоенной Польше, заставили обоих пережить мучительный кризис. А идея коммунизма завораживала в те времена многих. И вот два образцовых офицера осознанно перешли на позиции недавних врагов-большевиков. А люди были сильные, новой вере стали служить так же истово, как служили прежней.
Считается, что они, профессиональные военные, и возглавили боевую организацию польской компартии. Взрыв в цитадели - одна из их операций.
Только одно дело - красивые и ладные версии, а другое - факты.
Да - идейные коммунисты. Но к моменту взрыва Богинский и Вечоркевич уже месяц сидели в тюрьме, арестованные по обвинению в другом теракте, - взрыве в университете (кстати, доказать их вину не смогли). А вообще-то... Не исключено, что оба просто раздражали власти: как так, герои-фронтовики - и вдруг ушли под красные знамена? Вечоркевич к тому же служил во 2-м отделе Генштаба - польской разведке.
В любом случае ни заложить «адскую машину», ни даже отдать приказ ни тот ни другой не имели возможности. И вообще - все обвинение базировалось на трех фактах: а) услышав грохот взрыва, Богинский и Вечоркевич запели «Чырвоны штандар» - песню польских коммунистов (правда, в камере делать нечего, и пели они часто); б) Богинский, служивший в цитадели, когда-то в сердцах заметил: «Взорвать бы ее к такой-то матери!»; в) секретные показания агента Цехновского. Тем не менее военный суд приговорил обоих к смертной казни.
Однако в силу скандальности ситуации материалы суда затребовала комиссия депутатов сейма. Выяснилось: концы с концами не сходятся, доказательства подтасованы. Подинспектор Пионткевич с помощью агента Цехновского просто делал карьеру.
Президент Войцеховский заменил смертную казнь пожизненным заключением.
Не единожды солгавший
Официальную польскую версию, что взрыв в Варшавской цитадели устроили именно Вечоркевич и Богинский и именно по заданию советской разведки, изложил в своей книге «На путях к термидору» бежавший в 1929-м на Запад советский дипломат Григорий Беседовский (в описываемое время он работал в Варшаве). У нас его мемуары вышли в перестройку - с тех пор рассказ о «красных террористах» кочует из публикации в публикацию. Хотя современные польские источники гораздо сдержаннее в выводах.
Беседовский был человеком литературно одаренным, но авантюрным и «с фантазиями». В конце 1940-х он вообще кормился сочинением всяких «воспоминаний телохранителя Сталина турка Рагузы» да «записок советского генштабиста Калинова». Вопрос: если человек известен как враль, в какой степени ему можно верить?
Выстрелы в Варшаве
Цехновского, как провокатора, польская компартия в свою очередь тоже приговорила к смерти. Три боевика - Гибнер, Киевский и Рудковский - ждали его на улице. Но вели себя нервно, привлекли внимание полицейских. На требование предъявить документы ответили револьверными выстрелами, потом кинулись бежать. Началась погоня, закончившаяся перестрелкой в городском парке. Итог: двое убитых (полицейский и случайный прохожий), несколько раненых (прохожие). Боевики (также раненые) были схвачены - и после скорого суда расстреляны.
Партия обрела трех новомучеников.
Выстрелы на станции Колосово
Тем временем в Советском Союзе поднялась борьба за Богинского и Вечоркевича: митинги, демонстрации, требования вырвать узников из рук польской охранки. Чтобы пожестче надавить на Польшу, ГПУ арестовало в СССР двух ксендзов - Усаса и Лашкевича. Усаса поначалу прихватили по жалобе молодой уборщицы его костела в Питере - якобы ксендз принуждал ее к сожительству, Лашкевича - просто за какие-то слова на проповеди. Но быстренько возвели в ранг агентов польской разведки и предложили Варшаве обменять на героев-коммунистов.
Обмен должен был состояться на пограничной станции Колосово 25 марта 1925 года. Богинского и Вечоркевича везли по железной дороге. На подъезде к станции один из конвоиров, полицейский Юзеф Мурашко, вдруг выхватил револьвер - и застрелил обоих заключенных. Начальнику конвоя заявил: «Я исполнил долг патриота».
В СССР Богинский и Вечоркевич вошли в список коммунистических святых - жертв мировой реакции: Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Степан Шаумян, Богинский, Вечоркевич...
После этого ликвидация Цехновского стала для польской компартии делом чести. Полиция вывезла его в Львов. Здесь попыталась снова внедрить в местное подполье - и невольно «засветила». Средь бела дня Цехновского застрелил 20-летний рабочий-еврей Нафталий Ботвин. Ботвина схватили, на допросах пытали, но никого из своей боевой группы он не выдал. Был расстрелян.
Еще один «павший герой».
Заглядывая вперед
Время шло, набегали новые события, и вчерашние сенсации лишь изредка напоминали о себе.
В 1936-м в Испании в составе 13-й (польской) интербригады воевала еврейская рота имени Н. Ботвина.
После 1925‑го Москва прекратила «активные мероприятия» в Польше, а в 1938‑м Коминтерн вообще объявил польскую компартию провокационной. Ее верхушка и большая часть актива (из живших в СССР) были расстреляны. Умирая в подвалах НКВД, пламенные борцы завидовали тем, кто пал от рук врагов, а не своих. Про Богинского и Вечоркевича в СССР уже как-то не вспоминали - слишком много всплыло бы опасных ассоциаций.
А в 1939-м началась Вторая мировая. Первой ее жертвой, как известно, стала Польша. И тут в нашей истории «замкнулся круг» - причем совершенно неожиданным образом.
Выстрелы в Варшаве-2
В 1925-м Юзефу Мурашко за убийство Вечоркевича и Богинского дали неполных два года - учли благородный порыв. После тюрьмы он служил в польской погранохране, затем в дефензиве (политической полиции). Но, когда в Варшаву вошли немцы, выяснилось: пан Юзеф, пылкий патриот, уже много лет - агент германской разведки. Немцы его тут же приняли в штат Варшавского гестапо, и Мурашко стал охотиться на своих недавних товарищей - ушедших в подполье польских офицеров, формировавших будущую Армию Крайову.
И вот в конце 1939-го на ночных улицах оккупированной польской столицы вновь прозвучали выстрелы - подпольщики убрали опасного предателя.