1 декабря - 75 лет со дня убийства Сергея Кирова. Не c этого дня начались в СССР политические репрессии. Но камертон будущему «большому террору» был задан именно после выстрела в коридоре Смольного. Однако вспомнить сейчас хочется не само «кировское дело» (про него и так сказано много), а сюжет, который развивался параллельно.
История Марии Волковой исследована тщательно - очень уж скандальной была. Доклады шли на самый верх, открывались любые архивы, работали опытнейшие профессионалы спецслужб и прокуратуры. Так что выводам верить можно. Просто со времен первой реабилитации прошло уже больше сорока лет, со времен перестройки - считайте, все двадцать. За это время тема репрессий стала как-то исподволь подменяться умствованиями о «борьбе элит» в 1930-е или о том, существовал или нет «заговор Тухачевского». Между тем достаточно открыть давно опубликованные документы (хотя бы из сборников документов «Реабилитация. Как это было» фонда «Демократия»), перечитать те же справки по Волковой и понять - все в ту эпоху, как правило, было проще. И страшнее.
«Корзина с человеческим мясом»
Жила-была в начале 1930-х в Ленинграде некая Маруся Волкова. Судя по всяким уточнениям и замечаниям в документах - типичный для того времени персонаж. Молодая. Из деревни. Активная. И сильно ушибленная рассказами о происках вредителей, кулаков, прочих врагов. Настолько - что сама начала зорким оком этих врагов прозревать. И в 1934 г. стала негласным сотрудником райотдела ОГПУ (тогда еще ОГПУ) Смольнинского района.
В октябре того же 1934-го оперуполномоченный Драпкин передал оперуполномоченному Петрову очередное донесение Волковой. По-товарищески предупредил: эта баба мне все время пишет, только ничего не подтверждается.
Волкова сообщала, что в какой-то столовой услышала: в городе действует тайная контрреволюционная организация «Зеленая лампа». Входит в нее 700 человек. В основном - бывшие кулаки, в том числе Марусины односельчане (шло несколько фамилий). Петров за названными людьми установил наблюдение.
А Волкова продолжала таскать донесения. То у одного знакомого она видела «корзину с человеческим мясом». То у кого-то - машинку, «на которой печатают червонцы». То ее похитили посреди Литейного, отвезли в дом бывшего царского генерала Карпинского и заставили мыть чуланы. В одном чулане Маруся обнаружила штабель трупов, а во втором - ящики со снарядами.
В общем, Петров скоро понял, с кем имеет дело. Тем более что уже получил втык: тратишь время на проверку всякого бреда. При очередной беседе с агентом вызвал психиатров. Те диагностировали у Волковой «функциональное расстройство нервной системы истерического характера» и свезли ее в психбольницу. Случилось это 28 октября 1934 года.
Слезы коммуниста
А 1 декабря 1934 г. был убит Киров. Застрелил его, как известно, Леонид Николаев. Сейчас практически стопроцентно доказано - не был Николаев ничьим агентом. Просто - неуравновешенный, озлобленный тип, обуянный кучей комплексов. Но это сегодня понятно, а тогда...
Сразу после убийства в Питер прибыла из Москвы для разбирательства комиссия из «первых лиц» - Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов, Ягода, Ежов... И тут выяснилось: Волкова‑то ходила не только к оперу Петрову. В комиссию явился, весь в слезах, работник Смольного Ильин. Честно признался: пару месяцев назад была у него на приеме какая-то женщина. Сообщила, что в воскресенье была с мужем на базе отдыха НКВД и слышала, как пьяные чекисты говорили об убийстве Кирова. Ильину она показалась ненормальной, постарался отделаться. Потом узнал: точно, эта баба сейчас в психушке. Но Киров-то действительно убит, и чекисты, получается, покушение проморгали?
Волкову срочно привезли из Обуховской больницы. Вызвали и опера Петрова. Говорил с ними лично Сталин. Волкова напомнила о «Зеленой лампе». Петров пояснил: наблюдение за названными Марусей людьми ничего не выявило, а прочие ее данные - выдумки «больного человека или провокатора», лепить же «фиктивное дело» не хотел.
Дело вы, Петров, значит лепить не хотели? Ну, ну... Опера отпустили домой (и вскоре арестовали). А с Волковой Иосиф Виссарионович еще потом побеседовал отдельно.
Личный агент Сталина
Можно лишь догадываться, о чем говорили с глазу на глаз властитель одной шестой части суши и полубезумная изобличительница. Но заметим: уже в январе 1935-го замнаркома внутренних дел Я. Агранов направил Сталину специальную «Докладную записку о результатах следствия по сообщениям Волковой М.Н.».
Именно с подачи Марии Волковой были «изобличены» Шатский, Котолынов и другие «заговорщики-зиновьевцы». Именно с ее подачи пошли под нож «проморгавшие врага» питерские чекисты (ангелочками их, конечно, не назовешь, но что не среагировали на «корзину с человеческим мясом» - точно не грех!). Однако это уже - «кировские процессы», которые требуют отдельного разговора (да и писали мы о них как-то - см. «АН»№10-12.03.09). А нам интересна Волкова как знаковая фигура «ежовщины» - периода, кошмар которого не отрицают даже заклятые сталинисты.
После беседы со Сталиным она считалась кем-то вроде личного агента вождя в Питере. В 1935-м получила квартиру с полной обстановкой. Бесплатно ездила в лучшие санатории страны, имела продуктовый паек, регулярно расписывалась за денежные премии по линии НКВД. Чуть что не так - угрожала, что или с собой покончит, или напишет Иосифу Виссарионовичу. В общем - жила-поживала, врагов разоблачала. Только за две недели после убийства Кирова по доносам Волковой арестовали 63 человека. В материалах, связанных с ней, упоминаются «и другие советские граждане».
Кстати, кто эти враги? Коммунисты-троцкисты-уклонисты-партчиновники? Да нет... Была Марусей, например, вскрыта «Террористическая группа в Ленинградской филармонии». В основном, как сказано в реабилитационной справке, «технические работники» филармонии. То есть - сантехники с гардеробщиками? А кто, интересно, входил в «Контрреволюционную группу беглого кулачества»? Или «Кулацкую группу Кабачинова»? Тоже ведь явно какие-то работяги...
Заметим: дьявольский выбор - «или ты, или тебя» - перед Марусей не стоял. Человек долг исполнял.
И сестра ее Параня
Еще раз - мы сейчас не про разборки «наверху». Разговор про те случаи, когда колесо «большого террора» уже покатилось по стране, давя всех без разбору.
У Владимира Тендрякова есть страшный рассказ «Параня»: 1937 год, поселковая сумасшедшая ходит по улицам, тычет пальцем наугад то в того прохожего, то в этого. Орет: «Свирженье-покушенье!» А ночью людей, на которых она указала, берут. Символ эпохи.
Волкова - из той же серии. Что она была психически больна, в конце концов подтвердил и окончательный медицинский диагноз (только проверили Марию через много-много лет). Как больна была, например, знаменитая киевская разоблачительница Николаенко (про эту говорят, что она посадила 8 тыс. человек; даже если цифра завышена, характерно, что она никого не удивляла).
Но парадокс в том, что эти сумасшедшие оказались востребованы! Ведь и Волкову никто не трогал. И Николаенко лично Сталин на февральско-мартовском пленуме 1937 г. взял под покровительство, назвав «маленьким человеком», бесстрашно разо-
блачающим врагов. И вот уже и вполне здравые люди всерьез искали профиль Троцкого в складках одежды мухинских «Рабочего и колхозницы». Высматривали свастику в орнаменте на школьных тетрадках... Словно все вокруг сошли с ума.
Кем, говорите, был Иосиф Виссарионович? Эффективным менеджером?
Докладная Серова
В 1935-м от Волковой ушел муж. Мария стала писать на него заявления, уличая в связях с германской, эстонской и итальянской разведками, но при этом требуя вернуть в семью. В 1937‑м некоего Григорьева обвинила в том, что тот на нее бросился с ножом. Не подтвердилось (эх, Григорьев!). После войны по ее доносам также возбуждалось несколько дел.
В 1953-м умер Сталин.
Взлет Марии Волковой был связан с «кировским делом». Хрущевское руководство хотело разобраться: что тогда на самом деле произошло? Без лишнего шума стали эту историю раскручивать. Вышли и на Волкову.
В июле 1956 г. председатель КГБ И. Серов подал записку в ЦК КПСС. Докладывал: с Волковой, давшей обширные показания по «кировскому делу», проведена беседа. «Уличенная во лжи, гр. Волкова призналась, что настоящего убийцу С.М. Кирова - Николаева, а также Котолынова она ранее никогда не знала, а эти фамилии и их фотографии ей были показаны Ежовым и другими работниками НКВД СССР. После беседы в Комитете гр. Волкова написала новое заявление, в котором отказывается от своих показаний (...). В этом заявлении она также сообщает о какой-то новой существующей террористической организации. В связи с тем, что неоднократные проверки показали, что гр. Волкова, как правило, пишет клевету, КГБ полагает в дальнейшем никаких проверок заявлений гр. Волковой не проводить».
Чем она кончила - не знаем. Скорее всего, умерла своей смертью. Больной человек, что возьмешь. А времена уже были не кровавые.
Исторические параллели
Фигуры типа Волковой - не новинка в истории. Везде и всюду в обстановке массового террора, политического или религиозного, появлялись безумные кликуши (как правило, женщины), сильные и опасные не столько сами по себе, сколько из-за всеобщего страха, из-за того, что власти, осознанно или повинуясь обстоятельствам, шли у них на поводу. В Европе таких много было в эпоху инквизиции, в якобинской Франции - среди робеспьеровских «вязальщиц», в Америке до сих пор со стыдом вспоминают Энн Путнем и других закоперщиц процесса над «салемскими ведьмами». У нас можно вспомнить времена, например, бироновщины. Известный историк Е.Анисимов в книге «Дыба и кнут: политический сыск в русском обществе в ХVIII веке» приводит такой факт: в те годы «все горожане в Ельце как огня боялись некой женщины, носившей кличку Настька-докащица, которую старались умилостивить подарками и подношениями, только чтобы она на них не доносила. Как вспоминала одна елецкая старожилка, «Настьку все уважали, а находились и люди, которые этой славе завидовали и тоже старались страхом вселить к себе уважение». Материалы сыска подтверждают, что таких, как Настька, было много. Вероятно, в их числе были и просто сумасшедшие, и человеконенавистники, и неудовлетворенные честолюбцы, и завистники».