Со стратостатом «СССР-1» все прошло именно нормально. Он достиг рекордных в то время 19 тыс. м, экипаж чествовали так, как через много лет - космонавтов. Но рекорды в 1930‑е годы были на потоке, события, имена, победные рапорты сменяли друг друга чуть ли не каждый месяц. А дальше - война, заслонившая в памяти все предыдущее, потом технологическая революция - и новые поколения уже морщили лбы: что за стратостат, чего он куда-то летал?
Хотя этот эпизод достоин доброго слова.
Штурм стратосферы - подступ к штурму космоса. Научная потребность в полетах в заоблачную высь возникла после 1912 г., когда Гесс открыл космические лучи. С тем, что требовалось ученым до этого (метеорологические измерения температуры воздуха, влажности, давления), справлялись и просто зонды с приборами. Но обслуживать тогдашнюю аппаратуру для исследования космических лучей должен был человек. Правда, на уровне где-то 5 тыс. м наступает кислородное голодание. Но проблема преодолима - вспомнилась давняя идея об аэростате с герметичной гондолой и запасом кислорода на борту. То есть - вот он, почти стратостат. Однако им должен кто-то управлять. Значит, для полета требуются ученый, пилот (лучше не один). Уже экипаж...
Кроме научного интереса был и военный: во всем мире генералам требовалась высота, недостижимая для зенитного огня. Плюс - романтика освоения нового пространства, вечная международная спортивно-политическая гонка рекордов.
В начале 1930-х в спор ввязался Советский Союз. Полет «СССР-1» готовился тщательно - и открыто. Газеты вели отсчет дней до запуска. Члены правительства, артисты, писатели ездили на Московский авиазавод №39 им. Менжинского смотреть, как сооружается гондола - дюралюминиевая, шарообразной формы, диаметром 2,3 м, изнутри обитая оленьим войлоком, с откидными сидениями для экипажа, заполненная всевозможными приборами, кислородными баллонами. На Богородско-Глуховской мануфактуре из перкалевой ткани, покрытой специальным резиновым составом, шилась оболочка - пузырь высотой примерно с восьмиэтажный дом (объем - 24 500 куб. м).
Первый пуск стратостата (23 сентября 1933 г.) не удался. Дело было на рассвете, оболочку покрыла роса - а это, учитывая масштабы сооружения, до полутонны влаги. Громадина приподнялась - и опустилась. Повторили через неделю. 30 сентября 1933 г. в 8.40 утра на Ходынском поле начальник ВВС РККА командарм Яков Алкснис скомандовал красноармейцам отпускать державшие махину веревки...
Летели на «СССР-1» Г. Прокофьев (командир экипажа), Э. Бирнбаум (пилот) и К. Годунов (инженер). Полет занял восемь с небольшим часов. С высоты, которую никто в мире ранее не достигал, полетела приветственная радиограмма Сталину, Молотову и Ворошилову. В полете были проведены определенные при постановке задачи измерения, после чего стратостат успешно приземлился на лугу близ Коломны.
В Калуге ликовал старик Циолковский. В Париж в Международную аэронавтическую федерацию ушла телеграмма о перекрытии рекорда Пикара (16,2 тыс. м). Первые отечественные стратонавты получили ордена Ленина. Они и Золотые Звезды заслужили бы, да звания Героя Советского Союза еще не было.
Полковник Эрнст Карлович Бирнбаум в войну командовал московской дивизией аэростатов заграждения, тех, что висели в небе столицы, мешая летчикам Люфтваффе пикировать для сброса бомб. Конструкцию этих аэростатов разработал Константин Дмитриевич Годунов. Оба умерли в 1965-м.
Увы, к тому времени давно не было в живых Георгия Алексеевича Прокофьева. В апреле 1939‑го он покончил с собой. Неясная история. Похоже - нервный срыв: комбриг Прокофьев командовал опытно-испытательным воздухоплавательным дивизионом, несколько стартов подряд закончились неудачей. Сам в 1937-м должен был лететь на стратостате «СССР-3» - тоже авария: Прокофьев сильно разбился. У него были арестованы родственники, возможно, опасался, что тоже окажется во «вредителях». Без лишнего шума похоронен на Новодевичьем.
Напоминанием о запуске «СССР-1» стало забавное слово «Персострат» (первый советский стратостат) - так якобы родители-романтики в 1930-е называли новорожденных. Я, правда, никого с таким именем не встречал. Думаю, анекдот. Но анекдоты тоже напоминают об эпохе, а дух ее порой передают больше, чем подлинные факты.