В АТМОСФЕРЕ искренней радости как-то ушли на второй план другие, связанные с событием, подробности. Кто сегодня помнит, что поначалу спасать папанинцев со стремительно крошащейся льдины вылетел дирижабль – самый могучий отечественный цеппелин «СССР-В-6»? Но он разбился под Кандалакшей. 13 погибших – и жирный крест на советском дирижаблестроении. Ледокол «Ермак», на котором четверка возвращалась из Арктики в Ленинград, неожиданно на трое суток зашел в Таллинн. Заканчивался процесс «право-троцкистского блока» – надо было «развести по дням» волну «всенародного одобрения» расстрельному приговору и волну «всенародного ликования» при встрече полярников.
Лед и пламень
ПРО дрейф «СП-1» сейчас вспоминают чаще в связи с популярным рассказом М. Веллера «Маузер Папанина». Он о том, как дуболом-начальник изводил на льдине беспартийного радиста, выгоняя его из палатки на мороз во время партсобраний. Как в свободное время, томясь от безделья, важно чистил маузер. Как Кренкель шефу изобретательно отомстил. Смешная история и написана блестяще. Но будем к ней относиться все же как к художественному произведению. Папанин на льдине действительно не имел конкретной специализации – однако дурью не маялся, кашеварил, был на подхвате при всех исследованиях. Маузер? Но оружие имелось у всех членов экспедиции. И Кренкеля, и Ширшова, и Федорова Папанин знал задолго до «СП»: с кем-то раньше зимовал, с кем-то ходил в арктические походы. Он набирал тех, кому доверял, и сомнительно, чтобы измывался над кем-то из старых товарищей. Ширшов и Федоров еще не были членами партии (вступили в 1938-м), числились сочувствующими. Другое дело, что политинформации на льдине Папанин действительно проводил, и «бухаринско-рыковскую банду» с полюса действительно клеймили. Что ж – время, эпоха…
Но он и был типичным сыном эпохи – Иван Дмитриевич Папанин, революционный матрос, чекист, ставший покорителем Арктики, дважды Героем, контр-адмиралом, доктором наук. Скажи, какой у тебя юмор, и я скажу, какая у тебя натура. Юмор Папанина – это, скажем, на отдыхе в санатории сунуть в трусы пойманного на рыбалке карпа и зайти к поварихам с невинным вопросом и дергающейся ширинкой. Я. Голованов припечатал его в записных книжках: самый глупый человек, которого встречал. Но известный полярник, профессор В. Волович мне говорил о Папанине с уважением. Да, тот был не шибко грамотен – зато природная сметка, организаторский талант, бешеная энергия. Эти качества ярко проявились в войну, когда начальник Главсевморпути Папанин отвечал за проводку полярных конвоев союзников. Да, бывал горяч, под горячую руку жесток – но чаще добродушен. Если требовалось помочь, не отказывал никому.
Эрнст Теодорович Кренкель, Петр Петрович Ширшов, Евгений Константинович Федоров – тоже личности незаурядные, профессионалы экстра-класса, умные, цельные, сильные мужики, такими гордилась бы любая страна.
Кто бы сказал, что всего через 10 лет все четверо будут унижены, морально размазаны по стенке!
С высоты больнее падать
РАЗГРОМ четверки столь синхронен, что возникает мысль: не было ли специальной команды на «отстрел» папанинцев? Нет. Не было. Просто после войны Сталин закрутил несколько идеологических кампаний. Намеренно в папанинцев не целили. Но каждый из них – по своей причине! – оказался под ударом.
Первым пострадал Кренкель. Собственно, его «отодвинули» еще в войну – немец! Дальше – борьба с низкопоклонством перед Западом – тоже не лучшее время для человека с таким «пятым пунктом». Как вежливо пишут в официальных биографиях, «в 1948 г. Э. Кренкель по не зависящим от него причинам оставил работу в Главсевморпути и возглавил один из московских радиозаводов». Правда, радиозавод – это позже, а до того знаменитый герой ходил без работы.
Папанина «подрезала» дача. Недоброжелатели пишут, что знаменитый полярник «утратил личную скромность» и отгрохал трехэтажную домину. Родственники объясняют: дача была казенная. Просто Папанин зарабатывал много, энергия распирала – вот и решил перестроить. Действительно дом вышел большой, что раздражало посреди послевоенной нищеты. Но ведь не воровал, все оплачено. Просто в обществе шел другой процесс: номенклатура захотела жить хорошо. Жены министров обзаводились бриллиантами, генералы волокли из Германии трофейное барахло. Сталин за это выборочно карал. Папанин был приметнее других. Комиссия Госконтроля, упоминание в «правдинском» фельетоне – словом, Иван Дмитриевич свое детище сдал (вопреки расхожим байкам – не под детсад, дом и дальше использовался как госдача). В 1946 г. он уходит с руководства Главсевморпути. Официально – «по болезни», в мемуарах вспоминает про приступы стенокардии. Правда, есть там и странная фраза: «Два последующих года были самыми унылыми в моей жизни». Из-за нездоровья? Но прожил-то Папанин 92 года. В конце концов, полярный друг Ширшов пригласил его к себе замдиректора Института океанологии – скажем прямо, второстепенная должность!
Про трагедию Петра Ширшова писали не раз, снят документальный фильм – потому коротко. На жену Ширшова, очаровательную киноактрису Евгению Гаркушу, положил глаз Берия. Та отказала. Вскоре была арестована «за спекуляцию», заодно обвинена в шпионаже на Англию. Умерла в 1948-м в гулаговском поселке под Магаданом. Ширшов – умный, сильный красавец с седыми висками – был тогда министром морского флота, академиком. Но сделать ничего не мог. Сейчас изданы его дневники и письма – пронзительный документ эпохи. В 1953-м умер от рака. Никто не сомневается, что механизм болезни запустила эта история.
Теперь про Евгения Федорова.
Суд бесчестья
К ИСТОРИКУ Владимиру Есакову я обратился потому, что он занимается судами чести – приметной идеологической кампанией 1947–1948 годов. Один из судов разбирал дело начальника Гидрометеослужбы СССР, генерал-лейтенанта Федорова.
За что Федоров угодил «под раздачу»? Говорят, верховный гнев вызвал ливень, сорвавший первомайскую демонстрацию 1947 года. Дескать, метеорологи не предсказали. Но В. Есаков считает: слишком просто. Суды чести – кампания из того же ряда, что запрет браков с иностранцами, постановление об усилении охраны гостайны. Цель – закрыть страну от Запада, встряхнуть всех ввиду начавшейся холодной войны. Судили людей видных – ученых, деятелей культуры, чиновников высокого ранга. Сажали потом редко, но пороли публично, со смаком. Особым криминалом были предыдущие контакты с заграницей. Первый, самый знаменитый, суд прошел над биохимиками супругами Роскиным и Клюевой, обвиненными в передаче США лекарства против рака. Но в биохимии только специалисты понимают. А вот Федоров – герой, полярник…
В войну, будучи начальником гидрометеослужбы Красной армии, он действительно тесно контактировал с коллегами-союзниками. Погода не знает государственных границ, а от метеосводок зависел проход союзных конвоев. Видимо, отношения сложились дружественные. Подробности давних встреч, нормальные человеческие жесты, какая-то подаренная книга, веселый обмен фуражками с американским генералом на гулянке в честь Победы обсуждались со страшными глазами. «Центральный Комитет вскрыл пресмыкательство перед заграницей и раболепие бывшего начальника гидрометеорологической службы Федорова, – докладывал секретарь ЦК А. Кузнецов (тот, что позднее сам падет жертвой «ленинградского дела»). – Федоров снят с поста, лишен звания генерал-лейтенанта, и над ним организован суд чести. Федоров каялся: «Хотя я совершил позорные для руководителя проступки, но ни в коем случае не делал их сознательно или хотя бы с малейшим подозрением, что они могут нанести ущерб стране». Его не посадили, но заместитель и близкий друг Я. Либин, которому тоже тогда досталось, после суда застрелился в ожидании ареста.
…Все папанинцы (кроме Ширшова) жили еще долго. После смерти Сталина в их жизни начался новый период – было дело, почет. Но пережитое в конце 1940-х у каждого сидело в памяти как заноза. И думая об этом, ловишь себя на невольной мысли: Господи, ну что ж мы так со своими героями!