Эмиграция: в Красную армию записывались князья и придворные, чтобы освободить родину от фашистов

29 сентября исполняется 100 лет Философскому пароходу – высылке русских интеллектуалов советской властью. Этим событием окончательно оформилось явление, вошедшее в историю под именем белой эмиграции. Сегодняшние политэмигранты любят сравнивать себя с тогдашними, однако всё с точностью до наоборот: нынешние походят скорее на ленинцев, выжидавших до 1917 года в Европе и желавших России поражения в Первой мировой войне.

На стороне Гитлера воевали 13–14 тысяч белоэмигрантов – вроде бы немало, но никак нельзя спроецировать выбор этих людей на всю трёхмиллионную эмиграцию. Такие авторитетные среди эмигрантов деятели, как Деникин, Ильин, Солоневич, Бердяев, – были «оборонцами», а не «пораженцами».

Белоэмигранты в массе своей умные, образованные люди с большим жизненным опытом и потому прекрасно поняли слова Гитлера о «жизненном пространстве на востоке». Рзговоры пошедших на сотрудничество с нацистами людей, что мы, мол, сейчас боремся вместе с немцами против большевиков, а потом, после победы, выгоним из России немцев, – это лишь самооправдание. Такими людьми, служившими у немцев, часто двигала ненависть ко всему советскому. Они даже, как заявлялось, воевали не с русскими, а с красноармейцами. Но это, как ни крути, всё равно Иван, Петя, Вася… Ради которых, как утверждалось, они и «спасали Россию». Кажется невероятным, что эти люди не увидели в гитлеризме опасности для России. Именно для России, а не только для Советского Союза. Не только для большевиков, но и для русского народа, который они решили «освободить от коммунистического рабства».

Председатель белоэмигрантского Казачьего союза И. Щедриков писал ещё в 1930-е годы: «Новый вождь Германии Гитлер смотрит на Россию как на колонию Германии, и в этом отношении, как хрен не слаще редьки, Гитлер ничего, кроме цепей, для России не даёт. И всякое политическое движение, которое будет питаться немецкими соками, не сулит России возрождения. И лишь психологией отчаяния и безысходности, с одной стороны, и происками немецкого шпионажа – с другой – можно объяснить некоторый (весьма, правда, слабый) успех реакционных течений в рядах русской эмиграции».

Для многих эмигрантов стало девизом: «Родина (именно Родина, а не «сталинский режим») вступила в схватку со своим злейшим врагом, и надо приложить все силы, чтобы ей помочь». Молодой князь Оболенский утром 22 июня явился в советское посольство в Виши с просьбой зачислить его в Красную армию и отправить на Восточный фронт. Десятым по счёту добровольцем, записавшимся в войска «Свободной Франции» в Лондоне, был Н. Вырубов – племянник фрейлины царской семьи. Одним из первых отрядов, высадившихся в Нормандии, командовал капитан П. Шувалов, а одной из бригад французской дивизии Леклерка – «освободительницы Парижа» – полковник Николай Румянцев.

Подробнее читайте в свежем номере «Аргументов недели».