В 1933 г. в Свердловской области медики оказались «один на один» с внезапным заболеванием неизвестной этиологии, мгновенно накрывшей регион размером с Бельгию. На теле еще вчера вполне себе здорового человека вдруг образовывались язвы и синяки, в том числе – в гортани, наступали непрекращающиеся тошнота и диарея, взлетала температура и через 3-5 дней больной в муках и кровотечениях умирал. Среди медиков началась паника: симптомы неизвестной болезни сначала попытались лечить противоангинными препаратами. Безуспешно! Кто-то предположил чуму, кто-то пытался лечить напасть лекарствами от дифтерита: никакой положительной динамики! Самое странное и неутешительное для врачей было то, что вскрытия умерших не дали результатов: никаких сторонних, да и уже известных возбудителей предполагаемых инфекций обнаружено не было. В регионе назревала паника, люди боялись выходить на работу, активизировались саботажники…Власти лихорадочно стали обращаться в Центр. Центр отреагировал.
Для начала по привычке в проблемных районах ввели жесткий карантин, перекрыв выезды не только в область или сами районы, но и заблокировав переходы из села в село. Тысячи военизированных охранников с оружием в руках круглосуточно дежурили на постах, весьма жестко пресекая попытки жителей выйти за «красные линии».
На Урал срочно выехала бригада московских эпидемиологов во главе с профессором Львом Громашевским и его соратником – ученым Владимиром Сукневым. К приезду столичных светил неизвестная эпидемия накрыла уже почти две тысячи уральцев. Вскоре почти половина из них скончались. Громашевский, человек с огромным профессиональным опытом, по его воспоминаниям столкнулся с загадкой, которую, увы, так и не смог разгадать полностью. На замену эпидемиологу срочно прибыл …сам нарком здравоохранения СССР Михаил Владимирский, который более был партийным чиновником, нежели эскулапом и который в быту путал анальгин с аспирином, но наизусть знал все тезисы В.Сталина.
Молодые врачи самостоятельно исследовали т.н. «пищевую» версию невиданной эпидемии и установили, что в проблемные области перед самыми первыми признаками страшной болезни завозили некондиционное зерно ржи и пшеницы, из которого затем выпекали хлеб для населения. Срочно проверили зерно в лаборатории и стало ясно, что все оно поражено опасным ядовитым грибком, вызывающим при употреблении вместе с хлебом, испеченным из отравленной муки мучительную смерть. Срочно прекратили выпекать местный хлеб, доложили в Москву, оттуда экстренно пошли эшелоны с качественной мукой, болезнь быстро стала убывать. Ученые установили, что особенно активно ядовитый грибок развивается в той ржи или пшенице, что осталась неубранной и до весны зимовала под снегом. Совнарком немедленно издал постановление, запрещающее по всей стране под страхом смерти использование таковых злаков в пищевой промышленности. К сороковым годам «свердловская эпидемия», перешедшая к тому времени и в Челябинскую, и Тюменскую губернии, окончательно исчезла.
Подробнее читайте в материале «Аргументов недели».