Приход к власти в России большевиков воспринимался всем миром неоднозначно. Одни считали, что грядут перемены к лучшему, другие заявляли про форму бесчеловечной диктатуры, третьи просто молча наблюдали. Когда именно коммунистический режим перешёл к террору, знают многие. Началось всё буквально с самого начала правления Ленина. Обещав светлое будущее и сверхсовершенную экономику, новое правительство не сделало почти ничего, чтобы воплотить свои слова в явь. И потому, это привело к трагическим событиям. Практически весь период Ленина шла гражданская война, а потом наступил чудовищных масштабов голод, унесший жизни миллионов. Ещё не стоит забывать про «испанский грипп», от которого скончалось более 3 миллионов человек. Но власти стремились подавать информацию так, будто бы она была позитивной, и всегда убирали отрицательные моменты.
Одним из тех, кто заметил усиление цензуры в РСФСР, был американский журналист, известный под именем Эдвин Халлингер. Среди Советов его называли странным именем Гуллингер, почти как «Гулливер». Биография у журналиста была внушительной даже в молодые годы. До начала противостояния «белых» и «красных» в России, он работал в основном в западных странах. Начал он с отдела спорта и новостей газеты Los Angeles Tribune. Потом подрабатывал редактором в Calixo Chronicle и Herber Times. После выпуска из Канзасского университета в 1917 году стажировался в Колумбийском университете, а затем стал менеджером в крупной компании United Press. В Россию, захваченную большевистским режимом, он попал уже в конце десятых годов 20-го века, то есть ближе к окончанию гражданской войны. Первые дни его работы в будущем Советском союзе шли вполне успешно. Репрессии Халлингера вначале не касались. Они относились в основном к бывшим дворянам, и к тем, кто не поддерживал новый режим.
Хотя глава Наркома по иностранным Делам Г.В. Чичерин не доверял американскому представителю прессы ещё с самого начала знакомства. О возможности встречи Ленина и Халлингера, Чичерин писал – «Гуллингер – самый опасный из корреспондентов, непременно наврёт и пустит сенсации». Наступали 20-е годы. Ухудшалась экономическая ситуация, а вместе с ней в страну двигался опустошительный голод. Меры, принимаемые советской властью, не всегда становились удачными. Сообщения Халлингера об этом, публиковавшиеся в сотнях связанных договорами с United Press газет, вызывали всё большее раздражение Москвы. Можно привести в пример одну цитату корреспондента из его написанной в 1925 году книги о России: «Наиболее важным с точки зрения прессы стало событие, связанное с ужесточением цензуры. Нам по-прежнему разрешалось ездить свободно. Единственным препятствием на моём пути была подозрительность бывшей интеллигенции, впрочем, оправданная».
Халлингер рассказывал об ужасах, которые настигали его во время работы в Советской России. Многие люди, не стесняясь, рассказывали ему правду. К тому же сам журналист хоть и не стопроцентно, но владел русским языком. Как признавался Эдвин, многое из того, что он услышал, затронуло его до глубины души и не отпускало никогда. Факты можно было собирать вполне свободно, но передавать их в агентство – это было уже совершенно другое дело. Халлингер замечал, что многие сведения о плачевном состоянии людей и экономических факторов, беспощадно вырезались цензорами. «Всё, что указывалось на плачевные обстоятельства в стране, вычёркивалось», - отмечал журналист. Одну из его статей про тяжелейший экономический кризис полностью запретили. Так же было и со статьёй о взятках в комиссариатах.
Не допустили и материал про расстрелянных священников, которые были абсолютно невиновны. Священников обвиняли во всех грехах и в разграблении России. Но в то же самое время, советское правительство не давало своим людям ничего, кроме бездумной пропаганды. Они постоянно указывали на врагов, то здесь, то там, а при этом, сами не делали ни капли усилий для устранения того же голода в Поволжье. Люди тысячами гибли от отсутствия еды и всяческих болезней. Власти преуспели в том, чтобы отвадить народ от церкви и возбудить ненависть к религии, да и то это произошло уже после 20-х. Своими деяниями они затмили кошмарную истину. И Халлингер всё прекрасно видел. Он видел то, что творилось в простых городках и деревнях. Видел то, как страдали люди от гнёта и произвола комиссаров. Видел невинных священников, обвинённых в разворовывании всего русского народа.
Расследования Халлингера вызывали недоверие и подозрение советских властей. Последней каплей его пребывания в России стала попытка донести до всего мира сведения о жестокой цензуре. Он даже предлагал специально «поднажать» на правительство Москвы. Цензура иностранных корреспондентов была для самих журналистов явлением оскорбительным. Халлингеру удалось донести информацию до своих кураторов лишь с помощью хитрости. Советский цензор категорически отказывался помочь ему с министерским телеграфом. Тогда Эдвин отправил сообщение по обычной почте. Шеф бюро United Press в Лондоне письмо конечно же прочитал, но ответ он отправил в Наркомат по иностранным делам РСФСР. Заместитель наркома Карахан был в ужасе, когда прочёл присланное сообщение от заокеанских коллег. Уже вскоре на Халлингера начали стремительно наседать.
Карахан, ознакомившийся с деятельностью американского журналиста, пожаловался на него самому Сталину, занимавшему тогда пост генсека ЦК РКП(б). Он заявил о неприемлемых публикациях корреспондента и счёл его опасной личностью. «Предлагаю его немедленно выслать», - было отмечено в поданной жалобе. Уже 9 мая 1922 года было принято официальное решение о высылке Халлингера с территории РСФСР. Сталин и другие члены Политбюро, включая Ленина, проголосовали единогласно. «Меня арестовали, - вспоминал потом Эдвин. - И приказали покинуть Россию на основании того, что я был препятствием советскому правительству, постыдной помехой». Но всё же депортации не помешала Халлингеру написать о РСФСР всю правду, которую он выявил во время своих расследований.
Книга журналиста, известная под именем «Перековка России», спокойно вышла в 1925 году. Он продолжал писать огромные статьи для газет в США, Великобритании и Аргентине. Халлингер прославился, как опытный и целеустремлённый корреспондент-международник. Он умер в 1968 году в возрасте 75 лет. В его некрологе было отмечено, что он являлся первым журналистом, высланным из России на официальном уровне.