Александр Сергеевич Пушкин сам по себе глыба в истории Руси, но и предки его были не последними людьми. Глыба, описанная со всех сторон в целом и по кусочку в отдельности уже не оставляет рядовому журналисту что-то открыть новое в ней или на ней, а повторяться не хочется. И всё-таки рискну затронуть два вопроса из жизни великого поэта, которые, на мой взгляд, если не забыты совсем, то, по крайней мере, им незаслуженно мало уделяется внимания во всём море писаний, описаний, художественной литературе всякого профиля и прочих изысканиях. И при изучении литературы о Пушкине невольно закрадывается мысль – это или умышленное умолчание, или в этом какая-то тайна…
Речь пойдёт о двух вопросах. Я вначале хотел коснуться одного, а именно маршрута возвращения Пушкина с Кавказских минеральных вод в Москву осенью 1829 года через Воронеж – Елец – Тулу, но когда стал изучать литературу, то мне захотелось немного рассказать и о Воронежских корнях поэта, в частности, ведь его бабушка и мать были родом из этих краёв. Сегодня, правда, на родство с поэтом могут в некоторой мере претендовать пять областей, а в те времена, о которых идёт речь, все они именовались Воронежским краем и после длительных административных преобразований теперь мы имеем на территории бывшего края области: Воронежскую, Липецкую, Белгородскую, Тамбовскую и Сумскую (Украина).
Сегодня, когда А.С. Пушкин – «Наше всё!», проводится работа по разысканию новых данных о короткой его жизни. Коснулась она и воронежских краеведов – в Воронеже установили памятник Пушкину на улице его имени. В населённых пунктах Воронежской области много улиц имени поэта, а памятников мало – тоже загадка времени. В городе Острогожске установили великолепный бюст А.С. Пушкина, но на бульваре И.Н. Крамского, а не на улице его имени. В Липецке тоже не дремлют, ведь родовое имение бабушки Пушкина Марии Алексеевне Ганнибал (в девичестве Пушкина) существует и ныне – село Капитанщино Добровольского района Липецкой области. Алексею Фёдоровичу Пушкину, отцу бабушки поэта, на территории нынешней Липецкой области принадлежало более 300 крестьянских дворов и почти 3 000 душ мужского и женского пола.
Молодость Марии Алексеевны прошла в родительском имении. Родственник их семьи – Алексей Михайлович Пушкин был губернатором Воронежского края. С ним, как с губернатором, отец Марии Алексеевны, будучи одним из воевод на воронежской земле, а именно города Сокольска Тамбовской провинции Воронежской губернии, поддерживал, несомненно, деловые отношения и родственную дружбу.
Позже, пойдя по стопам своего отца, воронежским губернатором станет Фёдор Алексеевич Пушкин. А его родной брат Михаил Алексеевич являлся опекуном имения малолетней Надежды Осиповны – матери Александра Сергеевича Пушкина.
Воронежская линия поэта прямо восходит от родной бабушки и матери поэта и, следовательно, сам Александр Сергеевич своими корнями принадлежит Воронежскому краю, так что памятник поэту в этих местах давно уместен. К слову надо заметить. Что родословные дворян того времени воронежских и московских тесно переплетены, и нет ничего особенного в том, что Пушкин, родясь в Москве, имел по родословной отношение к Воронежскому краю.
Сам поэт в «Родословной Пушкиных и Ганнибалов» немного места уделяет своему деду Осипу Абрамовичу, а тем более своей матери. Но одно упоминание в этой работе даёт повод заинтересоваться воронежскими корнями поэта: «Дед мой служил во флоте и женился на Марии Алексеевне Пушкиной, дочери тамбовского воеводы, родного брата деду отца моего». Не отсюда ли идёт объединение двух родов – Пушкиных и Ганнибалов. Арап Петра Великого, выходец из Африки, во взрывную и смятенную Петровскую пору положил начало роду, названному Петром 1 – Ганнибалами. Не судьбою ли было предначертано. Чтобы в 18 веке этот род как бы сделал прививку экзотичного и динамичного начала древнейшему роду Пушкиных. А в том, что Пушкин меньше уделял внимания деду и матери, кроется некая тайна, не разгаданная до сих пор.
О деде и прадеде Пушкин много знал из рассказов бабушки. Когда дед сватался к ней, он был молодцом: любезен, ловок, хорош собой. Дочь красотою пошла в него. За смуглый цвет лица, тёмные глаза и кудри её прозвали в свете «прекрасной креолкой». Вместе с красотою она унаследовала и взбалмошный характер Ганнибалов и «тяжёлую руку», которую не раз чувствовал на себе маленький Александр.
Хотя Мария Алексеевна претерпела от мужа множество обид, худого про него не рассказывала, в глазах внука не порочила. О том, что Осип Абрамович от живой жены женился на другой, за что в наказание самой Императрицей послан был служить на Северное море (Белое море), Пушкин узнал стороной. Не эти ли рассказы послужили для Александра Сергеевича толчком для первого прозаического произведения, которому уже после его смерти редакторы дали название «Арап Петра Великого», героем которого стал предок Пушкина по материнской линии Абрам Петрович Ганнибал. Главная причина того, что роман был продолжен и закончен без глубокого анализа, заключалась в невозможности освоения в 20-х годах 19 века всей совокупности источников. Но интерес к этой теме оставался всегда и не исключено, что при своём посещении Воронежа осенью 1829 года Пушкин на месте дособирал материал…
В жизни каждого человека наиглавнейшую роль играет мать, бабушка и не мог поэт, имея даже какие-то обиды на мать, не проявить к её жизни интереса, посвятить её что-то из своих произведений. Возможно, он это оставлял на потом, но, видно, не судьба…, а ведь в его характере буйность и сумасбродство, не надо замалчивать этих черт его характера, от деда по матери, которого он характеризует так: «Африканский характер моего деда, пылкие страсти, соединённые с ужасным легкомыслием, вовлекали его в удивительные заблуждения».
Мать поэта Надежда Осиповна тоже не отличалась покладистостью характера, была балованным дитём, окружённым с малолетства угодливостью, потворством и лестью окружающих, что сообщало нраву «прекрасной креолки» тот оттенок вспыльчивости, упорства и капризного властолюбия, который замечали в ней позднее и принимали за твёрдость характера (1775 – 1836 гг.). Никогда не выходя из себя, не возвышая голоса, она умела дуться днями, месяцами и даже годами. Так, рассердясь на Александра, которому в детстве от неё доставалось больше, чем другим детям, она играла с ним в молчанку круглый год. Это он ещё переносил, а вот другие её приёмы «воспитания» запомнил навсегда: вот один из них - желая отлучить Пушкина в детстве от двух привычек – тереть свои ладони одна о другую и терять носовые платки, она для искоренения первой из них завязывала ему руки назад на целый день, моря голодом; для искоренения второй – она одевала его в курточку, на которой в виде аксельбанта был пришит носовой платок. «Аксельбанты» менялись в неделю два раза, при них его заставляли выходить к гостям. Не от таких ли воспитательных мер Пушкин не вспоминал о матери…, то ли дело бабушка.
И всё-таки, как не отрицательны были некоторые черты характера матери поэта, она всё же не заслуживает тех утрированных описаний, которыми нарисован её образ Юрием Тыняновым в романе «Пушкин». «Её жизнь, впрочем, сосредотачивалась в спальне: там она сидела, не выходя по целым дням, не чёсанная и немытая, и грызла ногти, пока не было гостей… Гости уезжали, мать безобразно зевала и расстёгивала пояс, который всё время теснила». Бьёт посуду – в ссоре с мужем, хлещет розгами («пока не устала») сына, лупит прислугу. А уж Арину-то Родионовну, так толкнула (плечом), что та охнула и прислонилась к косяку. Такого поведения дочери не могла допускать Мария Алексеевна, умевшая влиять на дочь. Непонятно стремление Ю. Тынянова унизить мать поэта в своём романе…
Дом Пушкиных был весел и открыт для всех, а заведовала им больше всех старуха Ганнибал, так звали в свете Марию Алексеевну, мать Надежды Осиповны – очень умная, дельная и рассудительная женщина: она умела и дом вести как следует, и дочь держать на уровне, и больше всех заниматься детьми, принимая к ним мамзелей и учителей, сама учила внуков. Это с её лёгкой руки была приставлена к ним няня Арина Родионовна, которая в поэтических образах навечно введена в литературу Александром Сергеевичем.
Мария Алексеевна была женщина замечательная сколь по приключениям своей жизни, так по здравому смыслу и опытности. Она стала первой талантливой наставницей Пушкина в русском языке (первые свои стихи он писал на французском), о которой он впоследствии писал:
Люблю от бабушки московской,
Я толки слушать о родне,
О толстобрюхой старине…
Мария Алексеевна по матери происходила из рода Ржевских, тоже из Воронежского края, дорожила этим родством и любила вспоминать былые времена. Всё это она доносила до внуков, рассказывая им о прадедушке Ганнибале (Арап Петра Великого), о своих мятежных предках Пушкиных, к роду которых она принадлежала по отцовской линии.
Женщина умная и глубоко образованная, она пробудила у будущего поэта всесторонний интерес к русской старине и родной природе. В словесности она превосходила многих гувернёров и для маленького Александра стала искуснейшей учительницей родного языка. Образная и красочная её русская речь приводила в восторг друзей-лицеистов, которым он читал её письма, их слог был поразителен. К сожалению, сегодня её писем к Пушкину-лицеисту нигде не найти.
Главный биограф Пушкина П.В. Анненков основную заслугу в том, что стихия народной речи, народной поэзии стала близкой Пушкину ещё в первые годы жизни, ставит няне Арине Родионовне Яковлевой: «Весь сказочный русский мир был ей известен как короче, и передавала она его чрезвычайно оригинально». Но не надо забывать, что первый толчок любви ко всему русскому, к русской истории в частности, и русскому языку вообще, первой привела ему бабушка Мария Алексеевна Ганнибал, оказавшая на него, по мнению сестры поэта, «замечательное» влияние. Не без её участия и была подобрана такая няня, оставленная при нём и в зрелом возрасте, как Арина Родионовна.
Пушкин очень любил бабушкину подмосковную усадьбу Захарово. Впечатления сельской жизни были разнообразны и ярки, запомнились надолго. Шумные детские игры сменялись часами уединения где-нибудь в роще или на берегу пруда. А по вечерам – нянины сказки «о мертвецах, о подвигах Бовы» или рассказы бабушки о прошлом, далёком и близком…
Ах! Умолчу ль о мамушке моей,
О прелести таинственных ночей…
Под «мамушкой» в жизнь и литературу Пушкина вошли две замечательные русские женщины – бабушка и няня, давшие нам того Александра Сергеевича, которого мы знаем и сегодня. Всё начинается с детства! Ведь недаром впоследствии про любимую бабушку поэт говорил, что она в его детской колыбельке «меж пелен оставила свирель, которую сама заворожила».
Когда в 1811 году Пушкин ехал в Петербург для поступления в Лицей, он покидал отеческий кров без сожаления, если не считать его горести по разлуке с сестрой и бабушкой, которых он всегда любил.
И упоминание в своей автобиографии о том, что его бабушка Мария Алексеевна была дочерью тамбовского воеводы, это совсем не его ошибка. И если бы ему пришлось прожить дольше, он непременно бы оставил в литературе более значительный след о Воронежском крае, ведь в своём появлении на свет он обязан был и этим местам!