В истории русского хоккея был один человек, у которого есть чему поучиться современной молодёжи. Он обладал всеми качествами настоящего мужчины, никогда не отступал перед трудностями и шёл к своей цели, невзирая ни на что. Именно таким и должен быть истинный русский человек. Всегда добиваться заветных целей, помогать ближнему своему и никогда не сдаваться, даже если кажется, что надежды уже нет никакой. Звали этого человека Николай Пучков. Сейчас его уже нет с нами, но память о нём не умрёт. Мир начинает постепенно забывать своих героев, а мы благополучно исправляем эту ошибку.
Пучков с ранних лет жизни подвергся суровым испытаниям и сумел выйти из них победителем. Фактически это и было его подготовкой к дальнейшим победам. Вырос он в суровой и практически безнадёжной бедности. Первую проверку на прочность он прошёл ещё в 40-х годах. Тогда в СССР вторглись немцы, всюду война, разруха и смерть. Пучков вспоминал, что попал в сложную ситуацию. Из группы 200 детей, вывезенных тогда из Москвы, осталась лишь половина. Многие умирали от голода и холода. Но Пучков выжил, и стал только сильнее. Живя в эвакуации, он временами занимался музыкой. Бывало, что он пел в хоре, демонстрируя всем свои вокальные способности. Как он сам признавался, хотел ещё и на рояле научиться играть, но так как был беден, это было попросту невозможно.
Работать Николай начал в 14 лет. Вернувшись из эвакуации, устроился в типографию. За неё часто играл в футбол, баскетбол или хоккей с мячом. В 17 лет попал в «Московское Динамо», а уж потом в 1949-м был призван в спортивный клуб самого Василия Сталина или по-другому ВВС. Как и другие игроки, в венценосной команде Сталина он зарабатывал 120 рублей. Карьера его пошла вверх почти что с самого начала. Всему причина – целеустремлённость и напор. Соратники вспоминали о Пучкове, как о честном и напористом парне, который всегда шёл вперёд. Но в хоккей он стал играть вовсе не сразу, а уже во время поездки в Германию. Он почти сразу же вник во все подробности. «Смелый», - говорили про него, «Реакция приличная».
Вратарь Меллупс, игравший в футболе нападающего, познакомил Пучкова с тонкостями хоккея. Правда потом Меллупс погиб в авиакатастрофе вместе с другими игроками. Это случилось уже в 1950 году. Но Николай не отчаялся. Он пережил гибель лучшего друга и с достоинством продолжил участие в ВВС. Встав в хоккейные ворота, Пучков помог своему клубу обыграть «Дзержинца» со счётом 6:3. Вскоре из ЦДКА пришёл лучший вратарь России, Григорий Мкртычан. С Пучковым они подружились. Он учился у побратима сколько мог, набирался опыта. По несколько часов в день он отрабатывал технические навыки и совсем скоро довёл их до совершенства. Про него говорили, что он буквально «парил надо льдом».
Прошло ещё немного времени, и наступил 1953-й. «Отец народов» благополучно скончался, и тут-то начались как раз гонения на всех его пособников. ВВС был полностью разгромлен. Василия Иосифовича посадили, и как говорят, было за что. Сразу же вскрылись всевозможные нарушения закона. В СССР началась эпоха «ресталинизации», которая окончательно убедила общественность в кровавом и недопустимом терроре товарища Джугашвили. Пучков в те дни попал к ещё одному заслуженному тренеру, Анатолию Тарасову. Как утверждал Николай, «спортивным руководителем Тарасов был прекрасным». Команда была дружной, коллектив – верным. Политические дрязги уже не касались ни Пучкова, ни других спортсменов.
Управляющий ЦСКА Тарасов посчитал, что Пучкову уже хватит сидеть в запасе. «Ты уже достаточно вырос»,- сказал он ему. Как потом отмечал заслуженный мастер, тренировался Николай практически постоянно. Никогда не позволял себе лишний раз передохнуть. Всегда упорно работал и двигался к цели. Опять же стоит выделить невероятную целеустремлённость Пучкова. Тарасов поражался своему подопечному. Он поражался в первую очередь его стойкости. Однажды Тарасов встретил Пучкова совсем босым, а между тем, температура вокруг была немаленькой – минус 20 по Цельсию. «Ты что обалдел?» - спросил тогда Анатолий. Николай на это лишь усмехнулся – «Закаливаю себя». Удивительно то, что после всех этих испытаний он даже не заболел. «Я люблю тренировать Пучкова»,- признавался потом Тарасов, «Как бы ни был он хорош в матче, на тренировке был даже лучше, любил всегда сложные занятия».
В 1954-м Пучков полетел в Стокгольм на свой первый чемпионат мира. Но заслуженного тренера вместе с ним не было. В Швецию с ним полетели Чернышев и Егоров. По словам Николая, Тарасова не было в сборной по требованию капитана Всеволода Боброва. Без любимого учителя, он чувствовал сильный дискомфорт. Пучков вспоминал, как на ЧМ-54 его с Григорием Мкртычаном ставили по очереди на ворота. Матч с чехами начался очень неудачно. Но потом случилось невозможное. Григорий в какой-то момент подъехал к скамейке запасных, и попросил Пучкова встать вместо него. Тогда-то и начался путь Николая к славе чемпиона мира. Ход встречи был переломлен. «Может быть, благодаря именно той игре, я стал тем, кем стал»,- признавался потом Пучков. Тот стокгольмский матч ещё долго не выходил из его сознания.
Вскоре Пучков стал замечать, что по экипировке советские хоккеисты явно отстают от западных игроков. Даже клюшки и то были некачественные. В Советском союзе их практически нигде не делали, кроме Латвии. Но тем не менее, это не мешало бесстрашным хоккеистам выигрывать сражения. Пучков стал одним из заслуженных героев Олимпиады в Кортина-д-Ампеццо. Правда следующую партию в Скво-Вэлли он провёл не слишком удачно. Тарасов, руководивший сборной с 1957 года, обвинил своего подопечного в проигрыше Канаде. Это едва не вызвало мощнейший скандал. За Николая вступился нападающий Веньямин Александров, заявив, что тот ни в чём не виноват. «В Скво-Вэлли наше преимущество над противником в физике было сведено к нулю» - рассказывал Пучков, «в этом мы оказались с канадцами на равных. Но при этом, у нас было слишком много паса, а они играли – экономичнее, и в итоге побеждали».
У Тарасова была иная точка зрения. По его мнению, Николай просто боялся канадцев. Заслуженный тренер обвинил Пучкова в попадании в своеобразный плен к чужим идеям. «Он стал смотреть на канадцев снизу вверх»,- говорил Тарасов, «Внутренне он не верил, что мы всё-таки сильнее». Как оказалось, они часто беседовали, и в своих разговорах Николай утверждал, что против канадцев у СССР едва ли есть шансы. «Пучков тогда в молодёжь не верил», - вспоминал Анатолий, «Он думал, что победы советской сборной попросту случайны». В то же самое время Пучков по просьбе своего начальника опекал молодых игроков ЦСКА – Сенюшкина, Александрова, Альметова и Деконского. Авторитет его был неоспорим.
Низкопоклонства перед канадцами Пучков всё же не признавал. С Тарасовым они вскоре помирились, и он всё так же не переставал восхищаться храбростью своего подопечного. Однажды Николай едва не стал инвалидом. Его челюсть оказалась расколотой в буквальном смысле на 8 частей. Это произошло во время матча с «Крыльями советов». Шайба угодила хоккеисту прямо в челюсть, но он всё равно продолжил битву. Залатали его, мягко говоря, наспех. «Крылья» носили титул чемпиона СССР. И команде Пучкова было за что сражаться. Потом он так же продолжал тренироваться, но и про челюсть не забывал.
Николай признавался, что не хотел ехать в Канаду. Считал, что не может. Челюсть всё не заживала, и это влияло на психику. До отъезда за океан он усердно тренировался, даже несмотря на боль. Но всё же Пучков сомневался, что с канадцами он справится. Тарасову он сказал, что поехать не сможет, выдохся, да и здоровье пошатнулось. Но Анатолий был непреклонен. «В Канаду поедешь даже без ног!» - громко вымолвил тренер. В итоге, пришлось ехать, отстаивать честь родины и побеждать на глазах у всего мира. Перед Олимпиадой-1960 история повторилась снова. Только на этот раз было серьёзнее. За неделю до турнира Пучков повредил себе заднюю поверхность бедра. Боль была невыносимая. Спустя 7 дней, ситуация не улучшилась. Но Тарасов постоянно твердил: «Ничего, сыграешь». Пожалуй, можно было бы назвать его жестоким. Но это было не так. Просто Тарасов считал, что настоящий мужчина не должен «дрейфовать».
Позднее слава Пучкова всё росла и росла. Он превратился не то, чтобы в героя, а в настоящую легенду хоккея. И правда, что уж говорить про человека, который играл, несмотря на серьёзные травмы?! И в этом стоит сказать спасибо господину (а точнее – товарищу) Тарасову за то, что тот привил ему максимум мужества. Хотя с учителем у Пучкова нередко случались разногласия. Один раз это едва не переросло в полномасштабный конфликт, который почти что закончился полным разрывом. Но на репутацию Пучкова это особо не повлияло. С 1963 года Николай уже превратился в главного тренера СКА. Спустя 6 лет – стал старшим тренером сборной СССР. В 1972-м Пучков возглавлял сборную СССР на чемпионате мира в Праге. Все поражались его неутомимому труду. Он стал своеобразным Гераклом хоккея, настоящим чемпионом и легендарным героем. Отвага и решительность были его главными спутниками по жизни. Не сдаваться, несмотря ни на какие трудности. «Пусть хоть вселенная будет против, всё равно добьюсь цели».
Николай Пучков известен ещё и как основатель хоккейного клуба «Ижорец». Он создал его в начале 80-х. с 1983 года «Ижорец» стал участником чемпионата СССР в первой лиге. Вплоть до 1990 года, Пучков оставался старшим тренером клуба. И всем своим подопечным он так же внушал отвагу и мужество. Только в отличие от Тарасова, он всё же когда надо «сбавлял обороты». Ведь никогда не стоит забывать ещё о человеческой составляющей спорта. Игроки – это же не бездушные машины, а живые люди, со своими проблемами и трудностями. Пучков умел их понимать, умел слушать и вникать в подробности. За это его и любили. После падения СССР карьера «хоккейного гения» уже не была такой головокружительной. Но всё же люди его уважали и ценили, и часто вспоминали его былые подвиги. До 2002 года он успешно работал в Швеции и Финляндии. И всё же последние дни его жизни прошли в России. В Санкт-Петербурге до сих пор существует целая школа вратарей имени Пучкова. Как отмечается, Николай подготовил 12 чемпионов мира среди молодёжи, 4 чемпиона и 8 призёров юниорского Еврочемпионата.
Николай Пучков скончался 8 августа 2005 года. Был похоронен на Северном кладбище Петербурга. На его могиле были вычернены слова: «Хоккей – любовь и вся моя жизнь». От этого вида спорта он не отворачивался никогда. Можно сказать, что он и был тем самым русским хоккеем, его своеобразным воплощением на Земле.