7 декабря 1815 года, 206 лет назад, в Париже французы расстреляли своего маршала Мишеля Нея, отважного полководца, творившего чудеса на поле брани и прозванного «храбрейшим из храбрых».
Мишель Ней, сын простого бочара из Лотарингии, за короткий срок добился головокружительных успехов в военной карьере, и в 34 года он уже был маршалом Империи.
После Реставрации Ней принес клятву верности королю, а когда в Париж пришло известие о возвращении Наполеона, покинувшего остров Эльба, он пообещал, что привезет его пленником в железной клетке. Однако, собрав полки и двинувшись навстречу императору, он везде встречал бонапартистские настроения и впервые в жизни заколебался.
18 марта 1815 года, встретив Наполеона в Осере, Ней перешел на его сторону. «Словно плотина прорвалась, и я должен был уступить силе обстоятельств», - говорил он позже. Безусловно, свою роль сыграли в этом и солдаты, толпами переходившие на сторону любимого императора.
После поражения в сражении при Ватерлоо, в котором Ней командовал основными силами французской армии, его арестовали. Он решил не бежать из страны, и это была фатальная ошибка, так как во Франции начался настоящий белый террор. Расправы чинились над наиболее видными сторонниками Наполеона, а осуждение маршала Нея должно было послужить уроком для всех остальных. Но тут правительство Бурбонов столкнулось с препятствиями уже на стадии организации военно-полевого суда, который должен был вынести приговор «храбрейшему из храбрых». Маршалы Массена и Ожеро сказались больными. Маршал Монсей открыто отверг предложение занять пост председателя суда над своим боевым товарищем, и правительство лишило его воинского звания, подвергнув показательному трехмесячному заключению. В результате дело было передано в Палату пэров, а та только и ждала случая проявить свое усердие.
Пристрастие Палаты пэров было очевидным. Председательствующий Шарль-Анри Дамбре отводил вопросы, ответы на которые могли принести пользу подсудимому. Он, в частности, запретил маршалу Даву отвечать на вопрос относительно интерпретации статьи XII Конвенции о капитуляции французских войск. Если бы Даву заявил о том, что поведение Нея явно относится к числу деяний, покрываемых амнистией, которая провозглашалась в этой статье, обвинение потеряло бы всякую юридическую основу.
6 декабря 1815 года Палата пэров большинством голосов признала Нея виновным и вынесла ему смертный приговор.
Когда Нея разбудили в камере, чтобы прочитать приговор, он сразу все понял. Он прервал длинное перечисление своих титулов, это, на его взгляд, уже не имело никакого значения.
Во время расстрела отважный Ней отказался от того, чтобы ему завязали глаза. Он заявил:
- Солдат не боится смерти.
От предложения встать на колени он тоже отказался:
- Такие, как я, не встают на колени.
Да, такие, как он, умирали стоя. Но Ней пошел еще дальше: он остановил командира расстрельной команды и сам крикнул солдатам:
- Солдаты, цельтесь в сердце! Да здравствует Франция!
Это была его последняя команда. Раздался залп, и Ней упал, пораженный шестью пулями в грудь, тремя в голову и в шею и одной в руку. Один солдат выстрелил высоко в стену...
Отважного маршала тайно похоронили на кладбище Пэр-Лашез, не допустив к прощанию с ним никого из близких, даже жену.
Наполеон в характеристике произошедшего был краток. Он сказал:
- Ней был человеком храбрым. Его смерть столь же необыкновенна, как и его жизнь. Держу пари, что те, кто осудил его, не осмеливались смотреть ему в лицо.