Сражение на Березине и ужасная катастрофа, оставшаяся в генетической памяти французов

Чтобы позволить войскам, тыловым обозам и артиллерийским частям прейти на западный берег Березины, Наполеон 28 ноября вернул в дело дивизию Данделса из корпуса Виктора. Это соединение и польская дивизия Жерара (всего 6 тысяч) встали заслоном перед русской армией на восточном берегу. Сам император к тому времени уже переправился через реку. На правом фланге французов (на западном берегу) примерно в 9 часов начал наступление корпус (Дунайская армия) Чичагова (15 тыс. штыков и 9 тыс. сабель), ему противостояли остатки корпуса Удино (примерно 8 тыс. штыков и сабель). Наполеон подкрепил свой правый фланг еще 4 тыс. солдат.

Уже в начале боя на правом фланге французов был ранен Удино, его заменил Ней. Русские теснили неприятеля, но драться пришлось в топкой грязи и в лесистой местности, это осложняло продвижение войск. Здесь проявили себя с лучшей стороны швейцарцы, воевавшие в составе французской армии. Они стояли насмерть и несли большие потери. На восточном берегу Березины французов атаковал корпус Витгенштейна (около 36 тыс. штыков и сабель). Это спровоцировало панику в переправлявшейся через реку толпе. Она мощной волной ринулась на понтоны. Конструкции одного из трех мостов не выдержали нагрузки и обрушились. Люди, лошади, артиллерийские орудия, повозки рухнули в ледяную воду. В добавок ко всему, переправу начала обстреливать русская артиллерия. В это время к мостам подошли остатки корпуса Виктора, чьей задачей было - сдерживать русские войска на восточном берегу. Дорогу преграждала огромная толпа, состоявшая из смешавшихся гражданских и военных. Жерар построил своих солдат в боевой порядок (колонну) и двинул их вперед. Чтобы только приблизиться к понтонам, им пришлось штыками расчищать себе путь. В таком же порядке французский арьергард прошел по двум, оставшимся мостам, сметая в воду все на своем пути.

На правом фланге французских войск бой продолжался до темноты. К ночи швейцарцы почти все полегли в бою, от французских полков остались жалкие крохи, но Чичагову не удалось захватить западный берег и сбросить Наполеона в реку. Тем временем последние подразделения из корпуса Виктора перешли через мосты, и они стояли пустыми до следующего утра несмотря на то, что на восточном берегу оставались еще войска, тысячи больных и раненых солдат, и тысячи гражданских лиц. Утром 29 ноября по приказу генерала Эбле мосты были подожжены.

Тут же на войска, не успевшие переправиться через Березину, обрушились лавы казаков Платова. В мясорубке оказались раненые и больные солдаты (которые не были вооружены), а также толпы гражданских, отступавших вместе с французами. Вскоре сюда же подошли войска Витгенштейна, им открылась жуткая картина пиршества смерти.

Несколько позже, когда Наполеон уже отступил к Вильно, адмирал Чичагов со своим штабом оказался на восточном берегу Березины близ переправы. Находившийся при нем, участник событий Алексей Мартос вспоминал: «Ввечеру того дня равнина, довольно пространная, представляла ужаснейшую, невыразимую картину: она была покрыта каретами, телегами, большею частью переломанными, наваленными одна на другую, устлана телами умерших женщин и детей, которые следовали за армией из Москвы, спасаясь от бедствий сего города или желая сопутствовать своим соотечественникам, которых смерть поражала различным образом. Участь сих несчастных, находящихся между двумя сражающимися армиями, была гибельная смерть; многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжёлыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или, ободранные солдатами, брошены нагие в снег, где холод скоро прекратил их мучения …».

Сам Чичагов вспоминал: «Земля была покрыта трупами убитых и замёрзших людей; они лежали в разных положениях. Крестьянские избы везде были ими переполнены, река была запружена множеством утонувших пехотинцев, женщин и детей; около мостов валялись целые эскадроны, которые бросились в реку. Среди этих трупов, возвышавшихся над поверхностью воды, видны были стоявшие, как статуи, окоченелые кавалеристы на лошадях в том положении, в каком застала их смерть. (…) Среди этого поля мёртвых попадались ещё дышавшие, и наши казаки сумели отравить им последние минуты жизни. Не довольствуясь добычей с мёртвых, они стаскивали платье с умирающих. (…) Эти несчастные громко кричали, им было очень холодно, и ночью, отдыхая в крестьянской избе, я слышал вопли их. Многие в борьбе со смертью силились перелезть ко мне через забор, но это последнее усилие окончательно убивало их, так что при выходе моём я нашёл их замёрзшими: одних с поднятыми руками, других с поднятыми ногами».

Кутузов в своей реляции императору Александру писал о том, что французская армия в деле при Березине потеряла до 29 тыс. сабель и штыков. Всего в том сражении убитыми, ранеными, попавшими в плен, числилось около 50 тыс. человек, военных и штатских.

После завершения кампании 1812 года в Санкт- Петербурге вельможи в своих кругах говаривали: «Кутузов спас Россию, Витгенштейн - Петербург, а Чичагов - Наполеона». Не могли придворные простить адмиралу того, что он позволил Бонапарту уйти невредимым восвояси. А Франция до сих пор поминает Березину, как страшнейшую катастрофу. Причем, большинство современного населения Пятой республики, особенно молодёжь, не зная совершенно ничего о войне 1812 года, когда нужно кратко описать тяжелую, почти безвыходную ситуацию, говорят: «c'est Bérézina».