Военный совет собирался в русской армии в соответствии с традицией, введенной Петром I. К нему прибегал главнокомандующий для принятия самых сложных решений, ответственность за которые должны были взять на себя все приглашенные на совет командиры. Им давалось право высказать свое мнение, но последнее слово все равно оставалось за главкомом. После Бородинского сражения русская армия все еще сохраняла боеспособность и могла дать новую генеральную баталию противнику. На совете в Филях определялась целесообразность нового сражения, исход которого предрешить было невозможно.
Село Фили было на пути главных сил русской императорской армии, принадлежало роду Нарышкиных и находилось на расстоянии однодневного перехода от Москвы. На совет, собранный 1 сентября (13 сентября по ныне действующему в России Григорианскому календарю), были приглашены высшие чины армии того времени - Барклай-де-Толли, Дохтуров, Беннигсен, Раевский, Уваров, Ермолов, Остерман-Толстой и другие лица рангом пониже. Возглавил совет сам главком Михаил Кутузов, получивший к тому времени повышение в звании до генерал-фельдмаршала.
По существующей легенде, совет начался с выступления Михаила Барклая-де-Толли. Ему приписывают следующее предложение: «Сохранив Москву, Россия не сохранится от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества». Конечно же после таких слов на непопулярного в армии Барклая обрушилась лавина жесточайшей критики со стороны практически всех присутствующих. Но, в его рассуждениях было рациональное зерно. Скифской стратегией (отступать в глубь своих территорий) не только на Руси, но в прилегающих к ней степях пользовались многие народы, и она давала возможность измотать противника, обескровить его в небольших сражениях, сохранив свою армию. А затем развязка наступала сама по себе, войско супостата таяло от морозов, болезней, голода и наскоков небольших рейдовых команд, тревоживших противника постоянно, не дававших им покоя ни днем, ни ночью. Кстати, в начале Северной войны эта стратегия позволила Петру первому сохранить костяк своей армии и выиграть время для ее пополнения и обучения. Русские войска в той фазе войны отходили ввиду неприятеля, сжигая за собой поселения и уничтожая запасы провианта.
В отношении великой французской армии Барклай сделал правильные выводы. Во-первых, Москва была целью Наполеона в кампании 1812 года, о чем он громогласно объявил всем своим солдатам. В его войсках царил соответствующий настрой, поскольку им были обещаны несметные сокровища и яства с винами, хранящиеся в древней столице варваров (нелогизм сочетания терминов в данном случае никого не смущал). Во-вторых, Наполеон не планировал двигаться дальше, подготовка нового похода заняла бы значительное время, а его армия стояла бы на месте, предаваясь грабежам и увеселениям. Последний факт действует разлагающе на солдат, и это был третий веский довод, против того, чтобы положить русскую армию в землю, обороняя Первопрестольную до последнего солдата. К тому же была высказана обидная, но справедливая идея, что Москва — это еще не вся Россия.
После долгих и горячих споров было решено сохранить армию и отдать Москву Бонапарту без боя.