Полвека назад войска стран Варшавского договора вошли на территорию Чехословакии. Попытка создать «социализм с человеческим лицом» не удалась.
УТРОМ 20 августа 1968 года советский посол в Соединённых Штатах Анатолий Добрынин получил указание из Москвы встретиться с американским президентом Линдоном Джонсоном. Посол был уполномочен сообщить президенту, что по просьбе правительства Чехословакии советские войска вступили на территорию страны, чтобы оказать ей помощь в борьбе с заговором внутренней и внешней реакции. Москва просила американцев понять, что эта акция не затрагивает интересы Соединённых Штатов и не должна нанести ущерба советско-американским отношениям.
Линдон Джонсон, судя по всему, просто не понял, что произошло. Он угостил посла хорошим виски и рассказал несколько смешных случаев. Судьба Чехословакии президента, похоже, нисколько не интересовала. Потом, конечно, американские дипломаты спохватились, и Запад резко осудил вторжение в Чехословакию. Но американцы не могли понять, почему Советский Союз вообще ввёл войска в Чехословакию, которая была ему верным и преданным союзником.
Кто такой Дубчек?
Руководитель Чехословакии Александр Дубчек родился в семье коммунистов, которая в двадцатые и тридцатые годы прошлого века жила в Советском Союзе. Они оказались на родине после подписания Мюнхенских соглашений, решивших судьбу Чехословакии. В марте 1939 года страна была оккупирована и расчленена. Словакия превратилась в профашистское государство. Александр Дубчек и его брат вступили в компартию, когда на это решались немногие. За коммунистами охотились. Отец Дубчека был арестован.
Летом 1944 года в Словакии вспыхнуло восстание, поддержанное Москвой и Лондоном. Александр Дубчек участвовал в восстании вместе с братом. Брата убили немцы, Александр был ранен. После войны его взяли на партийную работу, отправили на учёбу в Москву. Советские чиновники считали его надёжным товарищем. Но Дубчек, честный и простой человек, не был похож на обычного партработника.
«Высокий, с интеллигентным лицом и фигурой царевича Алексея, нервный, подвижный, не то неуверенный в себе, не то с особой манерой обращения», – таким увидел руководителя Чехословакии заместитель министра иностранных дел Владимир Семёнов.
Александр Дубчек делал то, что он считал нужным, и искренне не мог понять, почему в Москве почти сразу насторожились. 5 апреля 1968 года пленум ЦК компартии Чехословакии одобрил «Программу действий КПЧ». Прежде всего речь шла об экономических реформах. Радован Рихта придумал формулу – «социализм с человеческим лицом». Привлекательная формула стала лозунгом обновления.
Дубчек искренне верил, что его реформы служат социализму. Он отменил цензуру, избавил страну от страха. Народ поверил Дубчеку. Впервые лидер компартии стал народным лидером.
Москва в растерянности
Леонид Ильич Брежнев долго не мог сформулировать своего отношения к Пражской весне. Когда восставали восточные немцы, венгры или поляки, они ненавидели свою власть. А в Чехословакии власть и народ были заодно. 80% населения поддерживают политику коммунистической партии и безоговорочно высказываются за социализм. От всего этого московских лидеров просто оторопь брала.
С 28 июля по 1 августа 1968 года в здании железнодорожного клуба чехословацкой пограничной станции Чиерна-над-Тисой советское политбюро выясняло отношения с руководством Чехословакии.
– Вы не считаетесь с мнением нашего народа, – отвечал Дубчек на предъявленные ему обвинения. – Мы пробуем идти своим путём, а вы – другим. Что же, у вас нет трудностей и ошибок? Но вы о них умалчиваете, а мы не боимся сказать правду своему народу.
Посольство и представительство КГБ в Праге доказывали, что происходящее в Чехословакии – это результат действий ЦРУ и армии НАТО уже готовы войти на территорию страны. Ранним утром 18 августа 1968 года на втором этаже старого здания Министерства обороны маршал Андрей Антонович Гречко провёл секретное совещание.
– Что-либо записывать запрещаю, – сказал министр. – Я только что с заседания политбюро. Принято решение на ввод войск Варшавского договора в Чехословакию. Это решение будет осуществлено, даже если оно приведёт к третьей мировой войне.
Но в Москве знали, что Запад не вмешается: Восточная Европа – это советская зона влияния. Гречко сообщил, что разговаривал с министром обороны Чехословакии генералом Дзуром. Предупредил его, что если со стороны чехословацкой армии прозвучит хотя бы один выстрел, то Дзур будет повешен на первом же дереве.
Чехи оказали пассивное сопротивление: убирали указатели населённых пунктов, чтобы запутать советских солдат, писали на стенах домов: «Отец – освободитель. Сын – оккупант». В некоторых населённых пунктах в танки и бронетранспортёры бросали камни или цветочные горшки.
Около четырёх утра 21 августа 1968 года здание ЦК компартии Чехословакии окружили советские бронетранспортёры и танки. Десантники ворвались в кабинет первого секретаря, где заседал президиум ЦК. Один из соратников Дубчека с ужасом подумал: да это же те самые солдаты, которых он с восторгом встречал в мае сорок пятого! Это они сейчас целятся в него... Секретарь ЦК компартии Чехословакии Зденек Млынарж вспоминал, как во время немецкой оккупации Чехословакии патрули вермахта прочёсывают Прагу. И с этой минуты, говорил он, для меня исчезла разница между теми и этими солдатами – все они были оккупантами…
Мы имеем право послать войска
Первоначальный план – полностью сменить руководство и перетянуть страну на свою сторону – не удался. Утром 22 августа на одном из пражских заводов открылся чрезвычайный ХIV съезд партии. Съезд потребовал вывести иностранные войска и вернуть законно избранным руководителям страны возможность исполнять свои обязанности.
«Почти катастрофическое положение, – записал в дневнике член политбюро и партийный руководитель Украины Пётр Ефимович Шелест. – Наши войска в Чехословакии, а ЦК, правительство, Национальное собрание выступают против нас, наших действий, требуют немедленного вывода наших войск из страны...»
Брежневу не оставалось ничего иного, кроме как вступать в переговоры с Дубчеком и заставить чехословацкое руководство «узаконить» пребывание советских войск.
Советским солдатам объясняли, что «войска НАТО угрожают захватить Чехословакию и свергнуть народную власть». Но московские лидеры собственную пропаганду никогда не принимали всерьёз. В своём кругу партийные лидеры не говорили, что это дело рук Запада. Они понимали, что против социалистической власти восстал народ.
Брежнев откровенно объяснил Дубчеку и его соратникам:
– Вы делаете то, что вам заблагорассудится, не обращая внимания на то, нравится нам это или нет. Нас это не устраивает. Чехословакия находится в пределах тех территорий, которые в годы Второй мировой войны освободил советский солдат. Границы этих территорий – это наши границы. Мы имеем право направить в вашу страну войска, чтобы чувствовать себя в безопасности в наших общих границах. Тут дело принципа. И так будет всегда...
В Москве исходили из того, что отмена цензуры, свободные выборы, отказ от всевластия партии ведут к разрушению режима. Москву не интересовала судьба социализма. Советские руководители хотели сохранить контроль над Восточной Европой.
Реформы раздавлены танками
Пражане вышли на улицы, чтобы проводить в последний путь студента Карлова университета Яна Палаха. Он покончил с собой в знак протеста. В самом центре Праги он облил себя бензином и зажёг спичку. У него обгорело 85% кожи. Но он жил ещё четыре дня.
Его протест был направлен не против власти чужой державы, с которой он ничего не мог поделать, а против инертности собственной страны, против привыкания к тому, что произошло. Он был убеждён, что единая воля народа заставит чужие войска уйти. До последней минуты Ян Палах хотел знать, что изменил его поступок. Зашевелились ли люди, правительство?
Руководители страны ещё у власти, но уже сдались, и поступок Яна Палаха их только пугает. Они искренне верят, что единственное, что нужно стране, это порядок, спокойствие, нормализация. Цензура усиливается. Советские войска со всеми удобствами устраиваются в стране, где много дешёвого хрусталя, бочкового пива и свежей ветчины. «Нормализация» будет продолжаться двадцать лет...
Провели массовую чистку – прежде всего среди интеллигенции и студенчества. В определённом смысле страна стала стерильной, всякая живая мысль была уничтожена. Из компартии исключили полмиллиона человек. С семьями это составляло полтора миллиона человек – 10% населения. Исключённые из партии – всё это были искренние сторонники социализма.
«Чехословацкие реформы, Пражскую весну, испугавшись, решили задавить вводом наших войск, – писал помощник генерального секретаря ЦК КПСС Вадим Алексеевич Печенев, – а задавили последнюю серьёзную попытку реформировать социалистическую систему у нас, в Советском Союзе. В принципе реформы на «китайский манер» были возможны, но до августа 1968 года, а после – вряд ли».