Итальянский граф Луиджи Кароли умер 8 июня 1865 г. у нас на Кадаинской каторге. Через неделю там же умер известный русский поэт-демократ Михаил Михайлов. Их с графом похоронили рядом, позже поставили общий обелиск – в сибирском селе Кадая он стоит доныне. С Михайловым ясно: на каторгу угодил за распространение революционных прокламаций. А Кароли? Тоже ясно: был в отряде гарибальдийцев – участников польского восстания 1863 года. Попал в плен, отправился в Сибирь. Но какая нелёгкая понесла его к полякам? Что ж – тут надо рассказать историю, которую «АН» готовы посвятить прошедшему Дню святого Валентина.
Лица героев
Стандарты красоты в разное время разные, и, глядя сегодня на портреты Джузеппины Раймонди, лично я, грешным делом, пожимал плечами – неужто это из-за неё кипели такие страсти? Каким был Луиджи Кароли, можно понять по снимку – породистое лицо, длинные волосы. Зато облик третьего героя нашего рассказа памятен многим, хотя бы по школьным учебникам – легендарный Джузеппе Гарибальди (1807–1882), национальный герой Италии. Джузеппина – его вторая жена. Формально – в течение двадцати лет. Реально – меньше чем день.
У Гарибальди – бурная биография. В 1833-м он примкнул к борцам за освобождение своей страны от австрийского владычества (волею судьбы клятву давал у нас в Таганроге. – «АН» №25-2017), был вынужден бежать в Южную Америку, участвовал в тамошних гражданских войнах. Вернулся домой (1848) – и началась на 20 с лишним лет новая эпопея: австро-итальянская война, австро-итало-французская война, экспедиция «Тысячи» на Сицилию, первый поход на Рим, Франко-прусская война, второй поход на Рим…
Встреча на дороге
В 1859-м во время австро-итало-французской войны Гарибальди командовал корпусом альпийских стрелков. В конце мая в Ломбардии его бойцы выбили австрийцев из городка Комо, но не остались там. Через пару дней Гарибальди со штабом ехал по горной дороге, усталый, подрёмывал в седле. Тут навстречу – двуколка, в ней священник и какая-то девушка. Девушка сказала, что они из Комо, к городу вновь идут австрийцы, надо что-то делать. Сама она – Джузеппина Раймонди, дочь местного маркиза. Гарибальди тут же написал и вручил ей письмо горожанам: держитесь, высылаю подкрепление. Джузеппина прыгнула в двуколку, хлестнула лошадей…
Такой она и запала в душу Гарибальди – смелая, гордая, с горящими глазами.
Ему тогда было 52 года. Десять лет назад умерла первая жена – знаменитая Анита, бесстрашная спутница в походах и битвах. Её смерть стала для него потрясением. Но обет последующего безбрачия Гарибальди не давал! И за эти 10 лет у него было множество связей. Правда, одно дело стремительные «военно-полевые романы», а другое – подруга на всю жизнь. В девушке с горной дороги Гарибальди увидел вторую Аниту – и потерял голову. В сумятице войны искал моменты для редких встреч, засыпал страстными письмами. Ответы, правда, были дежурно-вежливые, но чего уж – скромница!
В общем, в конце 1859-го он прискакал к Джузеппине на её виллу Фино под Комо, предложил руку и сердце. Та согласилось. Тянуть время не позволяло. Утром обвенчались в местной капелле, дальше предстояла свадьба – и тут…
И тут Гарибальди передали анонимную записку: у вас есть «счастливый соперник», от которого «молодая» уже беременна. Гарибальди спросил Джузеппину, правда ли это. Та подтвердила. Гарибальди молча вышел из дому, вскочил на коня.
Всё! Он ускакал из Фино – и как отрезал. Дальше накатили новые события, новые войны – и новые женщины. Но о своей второй жене (а Джузеппина, хочешь не хочешь, после венчания стала его официальной супругой!) Гарибальди слышать не мог.
Глядя со стороны
Про неё по понятным причинам обычно говорят плохо. Хотя будем справедливы. Ну да, сегодня известно – «гордая, скромная девушка» была, выразимся так, давно не девушкой. В тот год вообще крутила роман сразу с двумя любовниками – офицерами самого же Гарибальди. Но, с другой стороны… Свободная женщина. С кем хотела – с теми любилась. И не виновата, что Гарибальди сам в неё втрескался, сам себе что-то нафантазировал… Да, лучше было сразу отвергнуть его ухаживания, отклонить предложение руки. Увы – не решилась. Потому что народный герой, потому что её отец – его ярый почитатель, потому что тоже всей душой сочувствовала гарибальдийской идее. Но лишь идее! Одно дело – Гарибальди-символ, Гарибальди-воин, а другое – Гарибальди-человек. О чём он думал, в 52 года свихиваясь от 18-летней девчонки? Уж точно не о том, что у неё своя жизнь, что ей могут нравиться другие, помоложе, посимпатичнее.
Автором записки историки считают майора Ровелли – одного из бывших любовников Джузеппины (хотя Гарибальди подозревал кого-то другого). Майор, однако, на сей счёт хранил молчание, зато ставил вопрос иначе. Кто бы ни написал – может, этот человек правильно сделал? Борьба ещё продолжалась. Гарибальди – имя-знамя, наш вождь. Он просто не знал, с кем решил связать жизнь! А записка вовремя спасла его от позора, от участи рогоносца, от людского зубоскальства…
Правда, неизвестно, что обо всём этом думал ещё один человек – лейтенант Луиджи Кароли. Который, похоже, и был главным «счастливым соперником» Гарибальди.
Соперник
Молодой граф Кароли родился в Бергамо, принадлежал к известному аристократическому и банкирскому роду. Баловень судьбы – лихой кавалерист, храбрец, добродушный весельчак, красавец, богач. Считался одним из завиднейших женихов Европы – и логично, что Джузеппина положила на него глаз. Причём, как показала жизнь, Луиджи в неё тоже влюбился всерьёз, хотя женским вниманием обижен не был.
Та злосчастная история испортила жизнь обоим. Джузеппина позже родила-таки ребёнка – мёртвого. Но общее презрение обрушилось на неё (хотя так ли была виновата?). И на графа многие смотрели косо (хотя в чём его вина?).
А дальше он получил, по сути, пощёчину. Война закончилась, но неистовый Гарибальди начал готовить новый поход – знаменитую экспедицию «Тысячи» (1860). Только лейтенанта Кароли в своих рядах видеть не пожелал. Что ж, имел право.
Но ведь об идеалах свободы Луиджи мечтал не меньше, чем отвергнувший его кумир! Между тем в далёкой Российской империи восстала Польша (1863). Кароли записался в отряд гарибальдийцев, решивших поддержать поляков.
А дальше как вышло – так вышло. Русская армия восстание подавила. «Польско-итальянский легион» попал в плен. Как Россия должна была поступить с теми, кто приехал из чужой страны стрелять в её солдат? «Легионеры» отправились в Сибирь, на Нерчинскую каторгу. Луиджи – в их числе.
В Сибири
Пешие марши в 40-градусный мороз, кандалы, соседство с уголовниками, садисты-начальники, работа в шахтах – итальянцы здесь хлебнули всякого. Хотя, заметим, в разное время и в разных тюрьмах каторги выпадало по-разному, не все начальники зверствовали, многие относились к гарибальдийцам человечно, определяли на лёгкие работы, разрешали подолгу отдыхать в больнице. Да и сидели рядом не одни блатные – были тот же Михайлов, Чернышевский, интересные люди из поляков...
Луиджи запомнился многим тамошним заключённым – ведь итальянский граф, и вообще… Мемуаристы вспоминают – он хорошо пел, вечно поддразнивал тюремных офицеров всякими шуточками-выходками (на которые, впрочем, те смотрели сквозь пальцы). В целом держался мужественно – если срывался, то изредка, лишь в кругу своих, потом переживал. Учил русский, полюбил Лермонтова. И всё время писал письма домой – то родне (чтобы использовала все связи и их вытащила), то Джузеппине. А Джузеппина писала ему. Правда, эта переписка вряд ли сохранилась. Нет, товарищи потом привезли письма в Италию – да родственники Луиджи их сожгли, сочтя, что слишком многое там бросает тень на святое имя Гарибальди. О том, что у этого узника-итальянца на родине осталась любимая, узнала жена начальника каторги генерала Шилова – и предложила, чтобы влюблённые переписывались через неё, так надёжнее и меньше лишних глаз.
Осенью 1864 г. каторжанина Кароли из Петровского завода перевели в Кадаинскую тюрьму. Через несколько месяцев он внезапно заболел и умер. Говорят, перед смертью генеральша Шилова успела передать ему присланный из Италии портрет Джузеппины. Этот портрет положили Луиджи в гроб. Остальное сказано в начале нашего рассказа.
А в следующем году каторжане-итальянцы получили полную амнистию.
…Готовя материал, я решил глянуть – как переводится с итальянского фамилия главного героя. Забил в Яндекс-переводчик: Caroli. Выскочило – «морковь». Потом оказалось – не так, эти интернет-переводчики многое путают.
Но в тот момент подумалось: вот уж воистину – любовь-морковь.
Чужой ребёнок
Джузеппина Раймонди оставалась женой Гарибальди ещё 20 лет – развод в католической Италии был чрезвычайно труден. Однако Гарибальди расторжения брака добивался вовсю. Он старел, болел, был уже не у дел, тихо жил на острове Капрера – но хотел оформить отношения с Франческой Армонсино, своей бывшей здешней служанкой, уже родившей от него трёх детей. Джузеппина тоже не возражала – давно жила с другим мужчиной. В конце концов, в ход пошёл парадоксальный (для освободителя страны) юридический аргумент. Ведь на момент венчания война ещё продолжалась? И «де-юре» капелла Фино, где процедура состоялась, находилась на австрийской территории? Значит, брак можно расторгнуть, исходя из австрийских законов, более мягких. Суд согласился, и в 1879 г. пара разошлась.
Кстати, ранее, в 1876 г., правительство Италии предложило народному герою принять в дар от страны миллион лир – плюс пенсион малолетним детям (Гарибальди жил скудно, во многом из-за собственной житейской непрактичности). Тот согласился, но с условием: ребёнок от его второй супруги не получит ничего. Хотя тут вопрос – о ком шла речь? Тогда у Джузеппины, как сказано, родилось мёртвое дитя. Или потом был ещё кто-то? Или Гарибальди эту женщину настолько ненавидел, что и знать не желал, чем закончилась её беременность?