Мы с друзьями ходим в баню…

«31 декабря мы с друзьями ходим в баню…» Новый год уже на носу, и, значит, мы обязательно вновь услышим по телевизору эту легендарную фразу – не на одном телеканале, так на другом.

Пушкин, Чехов и Лукашин

А дальше – вопрос на засыпку: в какую именно баню ходил Женя Лукашин с друзьями? Ответ: в Сандуны! Нет, в фильме это не обозначено. И сама сцена пьянства в бане – тут можно вспомнить рассказы самого Э. Рязанова, множество телепередач и статей о фильме – снималась в коридоре «Мосфильма». Но именно потому, что «Ирония судьбы» – культовая картина, почитатели уже давно исследовали всё до мелочей. Сандуновские бани упоминались в первоначальных вариантах сценария, именно оттуда на съёмочную площадку привезли простыни и полотенца. И вообще: Сандуны есть Сандуны. Место, известное не только столице, но и всей России.

А уж москвичам тем более не надо напоминать про самые знаменитые столичные бани, где парились Пушкин, Толстой, Шаляпин,где Чехов прятался от друга-врага литератора Потапенко, уведшего у него Лику Мизинову, [end_short_text] где отмывался от нечистот Хитровки Гиляровский… Теперь стены бани украшают их портреты. Как и современных спортсменов, других знаменитых завсегдатаев. Правда, портрета Наполеона,который, согласно местной легенде, в захваченной Москве тоже согревался в Сандунах, не найдёте.

Проще сказать – все побывали тут.

Страсти по баням

В наступающем году Сандунам исполнится 210 лет, так что вполне уместно вспомнить их историю. Казалось бы, прозаическое дело – бани, но сколько же страстей с Сандунами связано!

Достаточно известно, что самому их появлению мы обязаны женолюбию графа (потом светлейшего князя), вице-канцлера (потом и канцлера) Российской империи Александра Безбородко (1747–1799). Интересный персонаж – из мелких малороссийских дворян он в Екатерининские времена поднялся до высших государственных чинов, был замечательным дипломатом, богачом, меценатом, широким и, в общем, добродушным человеком. Правда, имел слабость – девицы. Ни одной юбки не пропускал. Не исключено, что это с него Иван Барков писал своего «Прова Фомича» – «остроумен был, речист, только на (далее слово из трёх букв. – Авт.) был не чист».

Однажды Безбородко приглянулась юная актриса, меццо-сопрано Императорских театров Елизавета Фёдорова, выступавшая под псевдонимом Уранова. Девушка, однако, не захотела графского «покровительства». Уязвлённый вельможа стал гнобить непокорную, а заодно и её жениха – обрусевшего грузинского дворянина Силована Зандукели, тоже артиста, выступавшего под именем Силы Сандунова. Молодым пришлось искать защиты у императрицы. Екатерина II прочла челобитную, пришла в гнев и уволила директоров театров генерал-майора Александра Храповицкого и действительного тайного советника Петра Соймонова,потворствовавших притязаниям Безбородко. Сам граф тоже поимел неприятности. А Урановой были выданы 300 рублей, атлас на свадебное платье и драгоценности в награду за нравственность.

Правда, новый директор Императорских театров князь Николай Юсупов начал мстить молодожёнам – и они были вынуждены перебраться на частные московские подмостки. Увы, в Первопрестольной брак фактически распался. Тем не менееСандунов успел вложить семейный капитал в строительство каменных бань на месте ранее сгоревших и записал их на своё имя. Предприятие открылось в 1808 году.

Ещё при жизни Силы (умер в 1820-м, жена пережила его на 6 лет) бани не раз переходили от одного арендатора к другому. В 1860 г. их приобрёл почётный гражданин Москвы, купец первой гильдии Иван Фирсанов.Онв 1881-м умер, и бани отошли его дочери Вере. Вера Фирсанова с подачи мужа, отставного поручика Алексея Ганецкого, решила их перестроить – а по сути, построить новые, по последнему слову банной науки и техники. Ганецкий для изучения опыта объездил все соответствующие заведения Европы и Турции.

В Москве заказ на проектирование и возведение старых-новых Сандунов был предложен известному архитектору Борису Фрейденбергу. Он начал строить свой шедевр – но «на полпути» смертно разругался с Ганецким и хлопнул дверью. Так что достраивали бани другие архитекторы, тоже знаменитые – Сергей Калугин и Владимир Чагин.Достроили – тут Ганецкий Сандуны проиграл в карты. Фирсанова «долг чести» выплатила, бани себе вернула, супругу дала отступные – и развелась. В расстроенных чувствах Ганецкий отправился добровольцем на Англо-бурскую войну – но это, как говорится, уже совсем другая история…

Серебряные шайки

Первые посетители пришли в обновлённые Сандуны 14 февраля 1896 г. – и не были разочарованы. Во-первых, сама архитектура. Москвичи давно привыкли к эклектике своего города, сейчас их глазам предстала смесь фабричного стиля с элементами модерна, барокко, рококо, ренессанса, классицизма – только, как ни странно, всё смотрелось.

Но главное, что поразило публику, – роскошные интерьеры с отделкой из самых невероятных привезённых из Европы материалов. А ещё был бассейн! Удивляла и передовая инженерия – вода в бани шла по особой водопроводной нитке из Москвы-реки от Бабьегородской плотины и из глубокой артезианской скважины. Имелась и собственная электростанция. Обслуживали посетителей 400 человек: банщики, пространщики, цирюльники, мозолисты… При бане действовала гостиница. Были и «семейные» номера, куда пускали разнополых посетителей, не спрашивая при этом документы. Они располагались в здании с мавританским двориком, выходящим фасадом на Неглинку (при советской власти там размещались районная поликлиника и знаменитый магазин «Ноты», сейчас – банк).

Цены в зависимости от разряда были в целом доступными: общие билеты – от 5 до 50 копеек, номерные – от 60 копеек до 5 рублей. Отдельный сюжет – ВИП-кабинеты (если сегодняшним языком): там – раздевальня, гостиная, будуар, баня, парильня… Здесь обожал бывать генерал-губернатор столицы князь Владимир Долгоруков. Для него держали специальные серебряные тазы и шайки.

Преданья старины

Московское купечество любило устраивать в Сандунах свадьбы. Перед этим на мальчишниках старший банщик окроплял молодожёна веником, а остальная обслуга отрывалась от работы и, барабаня в деревянные шайки, пела ему величальную. Старший сообщал жениху о штрафе за то, что тот обидел невесту, не взяв её с собой. Штрафом считалась выпивка. После мытья жениху дарили два свежих веника и две мочалки с кусочком мыла. На самой же свадьбе один из банщиков, одетый в белоснежную косоворотку и широкие, навыпуск, шаровары, выполнял роль «рукомойного официанта». В его обязанность входила также подача мужу наутро после брачной ночи воды для умывания. После чего «официанта» напаивали до отказа, он при гостях вновь величал новобрачных и, выпив последний стакан вина, оставшиеся капли выливал себе на голову – в знак почтения к торжеству.

В Сандунах вообще существовал свой фольклор, которым служители «угощали» посетителей:

– Легко вам попариться – желаем супруге понравиться.

– Прикажете мозольки теперь срезать, чтобы по делам большим было легче бегать?

– Ваш пот – наши старания!

– Веничек ваш домой завернём, чтобы сумления не оставалось у хозяйки, где были!

– С тела вы лебедь-с, а с души сухарёк (это клиенту не щедрому на чаевые).

– Эх, на вашей спинке всё наше здоровьице и доброе усердие.

– Напрасно вы, сударь, ноготки в общий счёт не велели себе состричь, жалеть потом станете… Случай был!

В советские годы

Автор данного текста сам близ Сандунов рос, в Сандуны все вокруг и ходили – ванн в наших коммуналках не было. Так что поделюсь воспоминаниями.

В 1960-е в Сандунах существовали три разряда и душевые кабинки. Чтобы попасть, приходилось постоять в очереди. Банщики и пространщики, как правило, были из татар.

Низший разряд, двадцатикопеечный, посещали местные работяги. Главные любители попариться – опять же татары, жившие в подвалах неподалёку. Парились люто. Бывало (правда, редко), несколько любителей особо изысканных банных забав выгоняли всех из парной, мыли её, высушивали. Тем временем прочие посетители скидывались на чекушку водки – «Особой московской». Доброволец бежал в ближайший магазин. Водку выливали в тазик и – на камни! После этого все, кто сдавал деньги, заходили в парную и через пару минут выходили из неё изрядно нетрезвыми.

В средний, тридцатикопеечный, разряд ходила местная интеллигенция.

Разряд высший, с бассейном, за 60 копеек посещали артисты, спортсмены, бандиты, только-только ставшие появляться фарцовщики… Кто-то расслаблялся, кто-то решал дела. Любимым развлечением было залезть на плечи женской фигуры пловчихи, установленной в дальнем конце бассейна, и с неё сигать в воду.

В этих разрядах парной водкой не баловались.

Сегодня

В очередной раз отменно отреставрированные Сандуны ныне – памятник регионального значения, охраняемый государством. Как и прежде, чтобы попасть сюда, нужно отстоять очередь – народная тропа в Сандуны не зарастает. Цены, конечно, приличные: высший разряд – 2800 рублей за два часа; за кабинку – 13 тысяч; за веник (дуб, берёза, эвкалипт) – 350 рублей; 15-минутные услуги парильщика – 1800 рублей; 45-минутные мойщика – 2700 рублей; за просроченное время тоже придётся платить. Но что вы хотите – праздник есть праздник! Кстати, московские пенсионеры по понедельникам в первой половине дня могут попариться и вспомнить былое за 500 рублей.

«В них так и хлынула Москва…»

«В них так и хлынула Москва, особенно в мужское и женское «дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное общество, – каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи». В этих банях перебывала и грибоедовская, и пушкинская Москва».

 В. Гиляровский, «Москва и москвичи»

Так что с лёгким паром.