Суд над отставным генерал-майором Николаем Александровичем Ухач-Огоровичем состоялся в Петербурге 10 сентября 1912 г. – 105 лет назад. Дали ему три года и штраф в 157 тыс. рублей. Не самая лютая кара, учитывая масштаб ущерба. Правда, лишили звания, наград, дворянства, признали вором и мародёром…
Воспитатель молодёжи
Впрочем, «морально опустили» Николая Александровича ещё раньше, когда демонстративно арестовали в Киеве на благотворительном базаре – перед знакомыми, перед дамами. Но что было делать? Генерала уже не раз вызывали в Петербург – специальная следственная комиссия Правительствующего Сената (высшей судебной инстанции империи) требовала от него отчёта о деятельности во время Русско-японской войны (1904–1905 гг.). А он отмахивался – некогда мне, я очень занят работой по патриотическому воспитанию молодёжи. Езжу по кадетским корпусам, встречаюсь с завтрашними защитниками отечества, читаю им лекции об офицерской чести, о военной психологии. Это поважнее ваших комиссий!
Ухач-Огорович в данных темах считался специалистом, он даже книгу написал, так и называвшуюся – «Военная психология». И там, ко всему прочему, прямо говорилось: штатским вообще надо запретить лезть в армейские дела!
Нестандартные решения
Генерал настаивал – человеку в погонах, особенно в сложных условиях, нельзя связывать руки. Должно быть право на нестандартные решения!
Он мог привести примеры из собственного опыта. Во время недавней Русско-японской войны 1904–1905 гг. Ухач-Огорович (ещё полковник) отвечал за снабжение действующей 1-й Маньчжурской армии. А до того – за её разведку. Трудное время, тяжёлая обстановка – что только не приходилось придумывать! Скажем, китайские бандиты-хунхузы постоянно нападали на наши шедшие к фронту продовольственные транспорты. А солдат для охраны не хватало. Что ж – Ухач в читинской тюрьме отыскал недавнего каторжника, бывшего кавказского абрека Мераба Иоселиани. Побеседовал с ним, оценил – после чего… освободил и доверил охрану обозов. Что ж, Иоселиани собрал свою лихую ватагу (из наших) – и пусть не всегда успешно, но налёты отражал.
Или ещё раньше, когда требовались сведения о противнике, а агентуры у русских в Китае и Корее, как выяснилось, – раз-два и обчёлся. Ухач привлёк к работе некоего Якова Персица. Тоже с рыльцем в пушку был персонаж – в Сибирь сослали за мошенничество. Но в ссылке развернулся, с китайцами торговал. Ухач пообещал ему право вернуться в Центральную Россию – и этот шустрый человек из знакомых китайских торговцев, оказавшихся за линией фронта, создал для нас целую разведсеть…
Ну и так далее… Главное – результат, а победителей не судят – ясно? Сам главнокомандующий русскими войсками на японской войне Алексей Николаевич Куропаткин к Ухач-Огоровичу тогда претензий не имел – что ж сейчас лезут бюрократы-буквоеды?
Мыши съели
О деле Ухач-Огоровича написано немало, оно вошло в историю русского сыска, и, например, в документальном сериале Л. Лурье «Преступления в стиле модерн» этому сюжету посвящена целая глава. Есть и другие источники – так что подробности, задавшись целью, найти несложно. Мы же изложим суть.
Победителей действительно не судят. Но Россия-то японскую войну проиграла! Естественно, все задумывались о причинах. Ещё в дни войны пресса немало писала об ужасающем развале интендантской системы. Мелькало и имя Ухач-Огоровича – очень уж он роскошествовал в тылу воюющей армии. Полковник, однако, пригрозил газетам судами: считаете, что ворую? Докажите! А как докажешь без документов?
Только пережитое страной унижение обернулось первой русской революцией. Дорогая цена! И вопрос о причинах поражения не сходил с повестки дня. По требованию главы оборонной комиссии Думы А. Гучкова и премьера П. Столыпина в 1910 г. была назначена сенатская ревизия интендантского ведомства.
А интенданты ревизорам заявили, что документов по 1-й Маньчжурской армии нет. Нет – и всё! Что-то в войну сгорело. Что-то в Маньчжурии осталось. Что-то мыши съели… Ревизоры сочли это увиливанием – и силой изъяли ту часть материалов (небольшую), которая всё же в архивах нашлась. И всплыла, в частности, документация по закупкам тягловой силы управлением транспорта 1-й Маньчжурской армии (его и возглавлял Ухач). Стали изучать. Нет, сами по себе эти лошади и мулы были тогда нужны – но цены… Призовые скакуны столько стоят! Да и цифры закупок как-то велики…
Хотя начальство претензий к Ухачу, похоже, действительно не имело. Вскоре после войны он стал генералом, вышел в отставку, жил в родном Киеве. Не бедствовал – несколько домов в Петербурге и Киеве, роскошная дача-вилла на берегу Днепра, автомобиль (в те времена редкость)…
Стоп. Откуда деньжишки?
Защитник интересов
Но на защиту Ухача вставали люди заслуженные – прежде всего из военных. Что к нему прицепились? Это боевой офицер, которого в своё время бросили на организацию тыла – и он серьёзно вник в тему. Гляньте – автор пособий о выпечке хлеба в полевых условиях, о консервах для войск, изобрёл особые вьючные носилки... Кроме того – яркий публицист, в наше непростое время защищающий армию от нападок. Почитайте его «Военную психологию»!
Готовя этот материал, корреспондент «АН» «Военную психологию» честно прочёл. Некоторые цитаты приводим. Нет, они не вырваны из контекста – просто это основные идеи, вокруг которых в книге всё вертится. Само название «Военная психология» – эвфемизм: постоянно звучащие слова «с точки зрения военной психологии» надо понимать как «с точки зрения генерала Ухач-Огоровича». А главный посыл прост. Армия – государствообразующий институт. Какая есть – такая есть. Нападки на неё – нападки на государство. Потому армия должна быть по определению ограждена от любой критики, тем более что критикуют нас обычно штатские, в военных делах не смыслящие. И тем более они не смыслят в армейско-хозяйственных вопросах (этим рассуждениям отведена заключительная, самая большая глава): тут вообще судить может лишь профессионал – ну или его начальник.
С таким подходом можно соглашаться или нет – но спор стихает, когда знаешь, кто это всё писал. Совершенно в другом свете умные рассуждения предстают. Выглядят эдакой «защитой наперёд».
Из книги Н. Ухач-Огоровича
«Армия – драгоценнейшая семья, которую надо оберегать, как зеницу ока».
«Штатское лицо не может постигнуть духа военной дисциплины. (…) С точки зрения военной психологии гражданско-проверочные инстанции нежелательны».
«Общественное мнение» в лице газет, стремится проверять каждый шаг воинского чина хозяйственного разряда. Но (…) создавая газетную шумиху вокруг хозяйственных вопросов, сотрудники играют в руку тем противогосударственным элементам, которые стремятся подорвать доверие к армии и разрушить воинскую доблесть».
«С точки зрения военной психологии наказания (речь идёт об армейско-хозяйственных чинах. – Ред.) должны быть так соображены, чтобы ни в какой мере не разрушать в народе идеального, возвышенного представления об армии».
«Нельзя воспитывать армию на отрицательных примерах. Развивать и укреплять добродетель можно только при содействии положительных образцов».
«В настоящее время армию необходимо превратить в Рыцарский Военный Орден, замкнутый в своей специальности. (…) Дабы в Орден не проникло штатское мировоззрение, руки гражданских лиц не должны прикасаться к армии».
С думой о кармане
«Оперативную поддержку» сенатской комиссии оказывала Петербургская сыскная полиция, которую возглавлял В. Филиппов, знаменитый сыщик. Непосредственно по Ухач-Огоровичу работал его помощник М. Кунцевич. Чем больше углублялся – тем большая оторопь брала.
Найти Персица оказалось несложно – мелкий жулик, он вертелся в Петербурге. Тут же признал: действительно во время войны по поручению Ухача создал агентурную сеть. На бумаге. Всякие китайцы-торговцы лишь числились нашими агентами – они или ничего не передавали, или откровенно врали. Ухач, однако, всю заведомую «липу» передавал в штаб. Что? В итоге принимались неверные решения, гибли наши солдаты? Полковника это не интересовало. Главное – Персиц получал деньги на подкуп агентуры (немалые), а оседали они в кармане Ухача.
Ещё интереснее вышло с Иоселиани. Тот после Сибири вернулся на Кавказ, снова разбойничал, был ранен в перестрелке с полицией – так попался. Ухача он сдал с ходу. Оказалось – полковник абреку доверил охрану транспортов именно для того, чтобы тот имитировал нападения на эти самые транспорты. Похищенное (якобы) продовольствие списывалось, потом закупалось снова, деньги – Ухачу. Обещал с Мерабом делиться, да обманул – что ж такую собаку покрывать!
Третьим каналом пополнения полковничьего кошелька были те самые лошади и мулы. С помощью ветеринара Верёвкина Ухач вёл масштабный мухлёж – клячи на последнем издыхании закупались по завышенным ценам, одна по несколько раз…
«Расход-приход» от своих комбинаций Ухач помечал в особой записной книжке, которую как-то забыл в квартире любовницы – и думал, что потерял. Любовницу потом бросил, она была на него зла – так книжка попала в руки Кунцевича. Показания свидетелей получили подтверждение.
Генерал Куропаткин растерянно признался, что Ухача никогда не проверял – поскольку полностью доверял.
Между тем Николай Александрович наворовал за время войны – внимание! – на 1 миллион 125 тысяч рублей.
Что ж теперь не учить патриотизму.
Неожиданная нота
Про суд над ним и приговор сказано выше.
Ухач отбыл срок, в Первую мировую служил в санитарном ведомстве. В Гражданскую – у красных: преподавал на военных курсах. Умер вроде бы в 1926-м.
А дальше – неожиданная нота в этой истории. У этого мерзавца был сын, Володя. Видимо, считал папу жертвой клеветы царских сатрапов, оттого тоже пошёл к красным. Пал в бою с антоновцами. Об Ухач-Огоровиче-младшем, о его геройской гибели с болью пишет в мемуарах тогдашний задушевный Володин дружок – Георгий Жуков, будущий Маршал Победы.
Такой вот поворот. Или сын за отца не отвечает?