Жертвы борьбы роковой

3 сентября – 85 лет со дня смерти Павлика Морозова, героя времён социализма, чьё имя сегодня стало нарицательным.

Великий почин

Никто с точностью не скажет, что предшествовало трагедии, разыгравшейся 3 сентября 1932 г. в лесу близ села Герасимовка Тавдинского района Уральской (ныне Свердловской) области. Есть версия каноническая в советские годы: 13-летнего Павлика (и его младшего брата Федю) убили за помощь советской власти. Их отец, Трофим Морозов, председатель местного сельсовета, снабжал липовыми справками спецпереселенцев – сосланных на Урал из России раскулаченных крестьян. Павлик отца разоблачил, заодно показал советским органам, где другие родственники прячут зерно от госхлебзаготовок. За это по наущению Сергея и Ксении Морозовых (родителей Трофима, соответственно, деда и бабки Павла и Феди) два других родственника, Арсений Кулуканов и Данила Морозов, зарезали пошедшего за ягодами Павлика, а заодно Федю, оказавшегося свидетелем злодеяния.

В наши времена в этой истории не раз пытались разобраться. Сейчас более в ходу версия, в основе которой семейная драма. Отец действительно за взятки давал липовые справки спецпереселенцам, пытавшимся покинуть место высылки. К тому же пил, с женой Татьяной жил плохо, бил её – и в конце концов ушёл к другой. Татьяна осталась с четырьмя детьми на руках. Тут всплыло дело с фальшивыми справками. Трофима судили, брошенная супруга дала против него показания – а Павлик их подтвердил. Трофим сел, его родня возненавидела Татьяну с её «отродьем» – и отомстила...

Специфика времени

Что бы там ни было, убийство детей – мерзкое преступление. Те, кто это сделал, – подонки, чем они руководствовались – вторично. Но оценка Павликова поступка в разные времена менялась. В советские годы он считался героем, в перестройку – юным иудой.

Знакомый юрист, бывший опер, с которым мы обсуждали правовые аспекты этой истории, призвал быть прагматичными.

– Представьте, что сегодня, – говорил он, – где-нибудь в Англии (или в США, или у нас) некий мальчик сообщает властям, что его отец, чиновник, за взятки выправляет левые документы, например, исламским террористам. Да, гражданин не обязан свидетельствовать против себя и близких родственников. И его нельзя к этому принуждать – тем более несовершеннолетнего! Но если он сам дал показания (да ещё если, как и Павлик, в присутствии матери и учительницы) – такой сигнал должен быть услышан спецслужбами! А дальше, предположим, террористы этого мальчика убили. Мы что, не отнесёмся к нему с сочувствием? В истории Павлика беда в другом. Специфика времени! И те несчастные спецпереселенцы не были злодеями, и модель одного конкретного преступления из политических соображений механически переносилась на что угодно.

Что ж – молодой Стране Советов действительно требовался полезный воспитательный миф о чистом отроке, восставшем ради государственных интересов против родного отца. И миф этот начал раскручиваться.

Житие святого

Рядом мы приводим (не полностью, она длинная) давнюю «Песню о Павлике Морозове» Сергея Михалкова на музыку Ференца Сабо, венгерского композитора, в те годы – коммуниста-политэмигранта в СССР.

Дальше, конечно, можно в очередной раз постебаться над диапазоном творчества С. Михалкова (от басен до государственных гимнов), над тогдашними творениями Ф. Сабо – «Песней о Ворошилове», «Колхозной сюитой» и т.д. Но знаете, если сегодня хихикать над всеми, кто участвовал в создании мифа о юном мученике, – много славных имён придётся трогать. Скажем, великий кинорежиссёр С. Эйзенштейн в 1936–1937-м снял фильм «Бежин луг». Сюжет – по мотивам истории Павлика: крестьянский мальчик восстаёт против отца-кулака и гибнет от его руки. Один из сценаристов был замечательный писатель И. Бабель. Ах, конъюнктурщики? Нет, люди были искренне увлечены темой. (Хотя Сталину картина не понравилась и её запретили.)

Английский историк К. Келли, автор серьёзного и добросовестного исследования «Товарищ Павлик: взлёт и падение советского мальчика-героя», пишет, что механизм сотворения мифа о «маленьком мученике» запустил М. Горький – он увидел в этом сюжете величавую драму.

Так или иначе, «подвиг героя» был бессчётное число раз воспет в стихах, прозе, в живописи, в опере, в песнях (не только той, которую мы вспомнили)… В честь Павлика назывались улицы и парки, его имя носит железнодорожная станция, оно открывало Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации, о славном пионере твердили детям в школах. Иконой стал не столько реальный мальчишка из Герасимовки, сколько полуабстрактный персонаж, пошедший против отца во имя высших интересов страны – и за это убитый. Идеологическая машина работала вовсю, в разных уголках огромной многонациональной страны искали своих «Павликов».

Убитые «Павлики»

Вообще-то первым в их списке должен считаться убитый ещё в 1927-м Паша Тесля из воспетых Гоголем украинских Сорочинцев. В 1929-м в Донецке погиб пионер Витя Гурин – его тоже зачислили в список павших от рук «классовых врагов». В 1930-м в Гяндже тамошние «враги» зарезали Гришу Акопяна. Через месяц с небольшим после смерти братьев Морозовых под Курганом «кулацкая пуля» сразила Колю Мяготина. В Киргизии в том же 1932-м юным мучеником стал Кычан Джакыпов. Маленького чукчу Ятыргина уже чукотские «враги» рубанули топором по голове (правда, он выжил и взял себе имя «Павлик Морозов»).

Но не будем ёрничать! Кровь детей есть кровь детей. Просто хочется разобраться – что было на самом деле?

О Паше Тесле подробностей нет. Считается, что он написал куда надо на отца. Верить? Или под нужную концепцию подогнали какие-то местные разборки? Витя Гурин участвовал в антицерковных акциях, боролся «против религиозных предрассудков». За это и пострадал? Да нет, мальчишку просто пырнула финкой местная шпана. Кстати, одним из убийц был еврей – то есть Витины конфликты с православными верующими явно ни при чём. Существовал ли в действительности Гриша Акопян – вопрос. Официально считается, что ему отомстили разо-блачённые им «бандиты». Но в Гяндже сегодня уверяют, что это в тогдашнем ЦК комсомола Азербайджана придумали когда-то маленького героя-армянина для укрепления пролетарского интернационализма. На громком процессе над убийцами Коли Мяготина пять человек получили расстрел, шесть – по десять лет. Ныне дело переквалифицировано из политического в уголовное, десять осуждённых из одиннадцати реабилитированы полностью. Храбрый Кычан, считается, выследил «врагов», которые прятали оружие и готовились выступить против советской власти. Сейчас в Киргизии говорят, что, возможно, в основе «чего-то было», но вообще – «писатели раздули». Ятыргин сообщил «уполномоченным», приехавшим в их стойбище организовывать колхоз, что кто-то из соседнего клана хочет перегнать своих оленей на Аляску…

То есть в «убитые Павлики» зачислялись жертвы обычных уголовных или бытовых преступлений. Но это хотя бы те, кто погиб…

Всем ребятам пример

Характернее для того времени другая коллизия – не то чтобы менее драматическая, но хоть без крови. Порой вдохновлённые примером Павлика (ведь подвиг совершил!) детишки элементарно стучали на пап и мам.

В 1937-м на торжественном собрании в честь 20-летия органов НКВД-ОГПУ тов. А. Микоян приводил в пример «пионера Щеглова Колю», который сообщил чекистам, что его родитель расхищает стройматериалы, при этом «сказал НКВД, что отца надо уничтожить, как врага народа». Проня Колыбин донёс на мать: она собирала в колхозном поле колоски. Мать отправили в ГУЛАГ, Проню наградили путёвкой в «Артек». Митя Гордиенко за то же самое получил часы, новые сапоги, пионерский костюм и годовую подписку на газету «Ленинские внучата»...

Иногда пишут, что в 1930-е в «Артеке» прошёл всесоюзный слёт таких «Павликов Морозовых». Но в подшивках «Пионерской правды» тех лет нам не встретилось упоминаний о подобном событии. Хотя про «Павликов» писали нередко.

В 1936-м в г. Борисове (БССР) судили расхитителей социалистической собственности. Их арестовали после письма в НКВД Меера Меркинда – сына одного из подсудимых.На суде он выступал свидетелем: «Я – пионер. Я разоблачил преступную группу специалистов и воров, хотя среди них был мой отец. Я взял пример с Павлика Морозова». В Баку 14-летний Виталик Абратян тоже сдал папу: «Я много читал книг о гнусных проделках врагов народа, и это помогло разглядеть подлые дела моего отца, который вёл контрреволюционную агитацию. Он мне больше не отец – он враг народа».

Ну и так далее.

Песня о Павлике Морозове
Музыка Ф. Сабо, слова С. Михалкова

Залегла тайга в тумане сером

От большого тракта в стороне.

Для ребят хорошим был

Был с врагом в борьбе

И других бороться с ним учил.

Перед всей деревней

От большого тракта в стороне

Был убит Морозов кулаками,

Был в тайге зарезан пионер.

И к убийцам ненависть

Потеряв бойца в своих рядах,

Про дела погибшего героя

Не забыть ребятам

Памятник герою

Но что мы о юных, задурённых пропагандой пламенных идиотах! Давайте снова о взрослых.

В 1948 г. в Москве открывался памятник Павлику Морозову. (Заметим – в 1948-м, после войны. Уже были известны десятки подлинных детей-героев, воевавших и павших в борьбе с врагом. Однако тема Павлика оставалась на повестке дня.) Группа советских писателей со страниц «Пионерки» откликалась на это событие. «Учитесь, ребята, делать историю! Горячий привет вам, маленькие друзья коммунизма, будьте смелыми и честными, как Павлик Морозов! Мы, писатели, постараемся написать о вас хорошие правдивые книги. (…) А. Фадеев, Л. Леонов, С. Маршак, Вс. Иванов, В. Катаев, Вс. Вишневский, С. Михалков, Л. Кассиль, А. Софронов, М. Пришвин, А. Барто, С. Григорьев, Б. Емельянов, Л. Лагин».

Этот памятник был снесён в 1991-м. Сегодня коммунисты требуют его восстановить.