Москва начала 1920-х была всё-таки удивительным местом. В силу самых разных причин именно здесь судьба связывала удивительные узелки жизненных пересечений. Вроде бы совершенно разные люди и никак не суждено им оказаться рядом – а вот поди ж ты…
Те самы
В 1923 г. в Москве открылась Всероссийская сельскохозяйственная выставка (потом из неё выросла ВДНХ). К открытию была приурочена Международная крестьянская конференция – важное для Кремля мероприятие, позднее из её делегатов был сформирован Крестинтерн, «дочерняя фирма» Коминтерна. Михаил Кольцов, редактор иллюстрированного еженедельника «Огонёк», направил на конференцию репортёра. Надо понимать: тогда газеты выглядели как страницы сплошного слепого шрифта, но иллюстрированные журналы печатались на другой полиграфической технике, они могли давать фото, качественные рисунки – и содержание таких изданий было легче, развлекательнее. Так что Кольцов ставил задачу поискать что-нибудь эдакое. И корреспондент нашёл – абсолютно экзотического участника конференции, единственного в тогдашней Москве аннамита (вьетнамца), молодого сотрудника восточного отдела Коминтерна по имени Нюэн-Ай-Как (так, видимо, журналист расслышал и записал имя). Беседа с ним вышла в «Огоньке» №39 1923 года. Назывался материал «Нюэн-Ай-Как. В гостях у коминтернщика». Небольшая, любопытная – хотя, прямо скажем, вполне рядовая публикация.
Сегодня она вошла в десятки литературоведческих и исторических исследований. Потому что под именем Нюэн-Ай- Как (правильно – Нгуен Ай Куок) в Москве тогда жил Хо Ши Мин – тот самый, будущий «вождь вьетнамского народа». А репортёром, взявшим интервью – первое в жизни Хо Ши Мина! – был Осип Мандельштам, ныне признанный одним из крупнейших русских поэтов ХХ века.
Смена имён
Почему Мандельштам занялся репортёрской подёнщиной? Да просто всё: деньги были нужны, стихи не кормили. Почему Хо Ши Мин оказался в Москве? Тоже всё просто. Его вела по жизни неуёмная пассионарность, заставляющая подобных людей изменять окружающий мир.
«Я из привилегированной аннамитской семьи», – заметил в разговоре «Нюэн». Что ж – лидеры национально-освободительных движений обычно и происходят из местной элиты, как-то связанной с колониальной администрацией. В Аннаме, срединной части Вьетнама, правили свои императоры – однако признавшие французский протекторат. У Хо Ши Мина (родился он в 1890-м и получил при рождении первое «молочное» имя Нгуен Шинь Кунг) отец был начальником уезда, потом учителем – местный интеллигент, он вскоре после рождения сына сдал экзамен на право занимать чиновничьи должности в системе императорской власти. В честь этого события, обеспечившего социальный взлёт, по тамошней традиции дал мальчику новое имя – Нгуен Тат Тхань (Нгуен-победитель). При этом в жизнеописаниях Хо Ши Мина отмечается, что его родители (мать, правда, вскоре умерла при рождении очередного ребёнка) по отношению к власти, императорской и французской, были настроены, скажем так, по-диссидентски – возможно! Парнишка учился в колониальной школе, потом нанялся матросом на пароход, шедший во Францию. На нём плыли домой демобилизованные солдаты из колониальных войск – Нгуен приносил им кофе, расспрашивал, совершенствовался во французском…
Во Франции «азиатов» ждала судьба «подметалы-подавалы» – не больше. Нгуен тоже начинал кухонным рабочим. Позже (пригодились навыки каллиграфии) устроился ретушёром в фотоателье. Жил бедно – правда, материальные нужды его никогда не волновали. Зато выходные просиживал в библиотеках. А на дворе уже стоял 1917 год, известно чем вошедший в историю. Молодой вьетнамец вступил во французскую соцпартию, вскоре стал там приметной фигурой – как представитель «угнетённых народов». А среди соотечественников во Франции прославился как Нгуен Ай Куок – Нгуен-патриот, публицист, борец за национальное достоинство. Вместе с такими же молодыми интеллигентами, выходцами из других французских колоний, начал выпускать журнал с характерным называнием «Пария». Попал в досье французской полиции. Тем временем из соцпартии выделилась компартия Франции (ФКП). Нгуен в неё вошёл. Летом 1923‑го ФКП и организовала его переезд в Россию – Коминтерн искал кадры для революционной борьбы в колониальных странах.
Разговор в «Люксе»
В жэзээловской биографии Хо Ши Мина (1983 г.) сказано, что его разговор с Мандельштамом шёл в гостинице «Люкс», где жил «коминтернщик». Забавно, в этой книге нет имени «огоньковского» репортёра: возможно, автор не подумал, что им мог быть знаменитый поэт. Однако на Мандельштама «Нюэн» произвёл сильное впечатление.
«Он почти мальчик, худой и гибкий, в вязаной шерстяной телогрейке. Говорит по-французски, на языке угнетателей, но французские слова звучат тускло и матово, как приглушённый колокол родной речи». Похоже, сначала Мандельштам не знал, о чём спрашивать, – поинтересовался влиянием Ганди на вьетнамцев. «Нюэн» пожал плечами: у нас не знают о Ганди. «Аннамитский народ, крестьяне, живёт погружённый в глубокую кромешную ночь: никаких газет, никакого представления о том, что делается в мире; ночь, настоящая ночь». Но дальше беседа пошла оживлённее – видимо, «коминтернщик» был рад возможности высказаться. Вспомнив семью, он плохо отозвался о «конфуцианском духе» местной элиты – воспитывает незлобивых созерцателей, это и помогло французам утвердить свою власть. Сам «Нюэн» хотел посмотреть мир, уехал во Францию. Потом ещё мотался по свету, был в Африке (в биографиях Хо Ши Мина упоминаний на сей счёт нет – но так сказано у Мандельштама). Насмотрелся достаточно, сделал выводы – кто друг, кто враг.
«В разговоре он часто произносит «братья». Братья – это негры, индусы, сирийцы, китайцы». А враг – «цивилизация». Не в смысле «западная культура» – но сам порядок вещей, когда «туземцами» правят тупые и злобные европейцы-колонизаторы. Тех же аннамитов они превратили «в крепостных», запрещают даже ездить по стране, спаивают. А к вершинам мировой культуры путь как раз закрыт: «от нас прячут книги и газеты, запрещают даже Руссо и Монтескьё», «в туземных школах воспитывают попугаев». При этом (он жил во Франции, всё видел воочию!) разве западная жизнь – идеал? Когда впервые приехал, у французов как раз «шли выборы. Буржуа обливали друг друга грязью…»
Тут, отмечает Мандельштам, «судорога почти физического отвращения пробегает по лицу Нюэна-Ай-Кака». А тот рассказывает о журнале «Пария», о своей переписке с известным чернокожим французским писателем Рене Мараном, уклонившимся от острых вопросов… Однако при всей своей жёсткости, пишет Мандельштам, «Нюэн-Ай-Как дышит культурой, не европейской культурой, быть может, культурой будущего».
Кстати, о будущем… Собеседник «фантазирует на тему: Конгресс Интернационала в 1947 году. Он там присутствует, он ведёт протокол».
До и после Дьенбьенфу
Первая индокитайская война (1946–1954) велась между Демократической Республикой Вьетнам (ДРВ) и Францией (точнее, Францией и странами Французского союза – французскими колониями, формально сменившими статус). Союзники Франции – Англия и США. Союзники ДРВ – СССР, социалистическая Польша, Китай (после победы коммунистов в 1949 г.). Мы не участвовали в самих событиях, но помогали политически, дипломатически и (с определённого момента) – оружием.
До Второй мировой эта территория была французской колонией, потом земли захватила Япония. После 1945-го возник вакуум власти. Партизаны движения «Лига за независимость Вьетнама» («Вьетминь») во главе с Хо Ши Мином провозгласили ДРВ. Французы признали новое государство – но требовали, чтобы ДРВ вошла во «Французский союз». Это не устраивало «Вьетминь». Переговоры не увенчались успехом – и 19 декабря 1946 г. французская армия начала полномасштабные боевые действия.
За французами были техническая мощь, мастерство военных профессионалов (из того же «Иностранного легиона»), союзники-южновьетнамцы, привычные к местным условиям. Но Хо Ши Мин навязал противнику изматывающую партизанскую войну. При этом в глазах простых вьетнамцев он был «свой» и «хороший» (давал землю крестьянам), французы же – «чужие» и «плохие». В 1950 г. в ДРВ через Китай пошла советская военная помощь, вьетнамцы при этом и сами осваивали «науку побеждать». 7 мая 1954 г. они взяли Дьенбьенфу – крупнейшую базу противника, захватили 12 тысяч французских пленных. Это был перелом: на другой день (8.05.1954) в Женеве начались переговоры о мире. В итоге огонь был прекращён, а Вьетнам официально разделён на Северный (ставший социалистическим) и Южный.
Спустя годы
В дальнейшей биографии Нгуен Ай Куока – годы подполья в разных странах, заочный смертный приговор, партизанская борьба. Одним из его конспиративных имён было Хо Ши Мин (Умудрённый) – с ним и вошёл в историю.
К 1947-му Сталин Коминтерн свернул. Но Хо Ши Мин – уже глава Демократической Республики Вьетнам, в том году как раз дрался с Францией за независимость своей страны (см. справку). И победил! Что ж, на его земле коминтерновский проект совпал с чаяниями вьетнамцев (по крайней мере части их). Тут вообще вопрос – кем реально был «дядюшка Хо»? Твердокаменным коммунистом – или умным национальным лидером, который ради своего народа в этой маске вёл собственную игру в геополитических противостояниях ХХ века?
Дальше были другие события, другие войны, в том числе знаменитая американо-вьетнамская 1957–1975 годов. Хо Ши Мин скончался в 1969-м, не увидев победы своих товарищей и учеников уже над главной страной западной цивилизации. Его имя носит бывшая столица французского Индокитая, его тело – в Мавзолее.
Могила Осипа Мандельштама неизвестна. Мастер тонкой, нередко гениальной поэтической вязи, неожиданных метафор и рифм, умер в 1938-м в лагере во Владивостоке.
У каждого из этих людей была своя логика жизни, своя, можно сказать, карма. И никак они вроде бы не могли пересечься…
Но интересным же местом была Москва начала 1920-х!