Павел I: убивали тирана, а умер отец

В ночь с понедельника 11 (23) марта на вторник 12 (24) марта 1801 года в Михайловском замке был убит император Павел I. А уже 13 марта был издан высочайший манифест, в котором от лица вступившего на престол императора Александра I говорилось: «Объявляем всем верным подданным Нашим. Судьбам Всевышнего угодно было прекратить жизнь любезного Родителя Нашего Государя Императора Павла Петровича, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11 на 12 число сего месяца».

О том, что император Павел Петрович был убит, стало известно многим. В том числе, а, вернее, прежде всего его сыну – великому князю Александру Павловичу. Петербургское общество и простой народ с виду приняли официальную версию смерти императора, хотя убийство монарха в результате заговора вряд ли было большим секретом. Немецкий драматург Август Коцебу, живший в то время в Петербурге, так передает настроение на улицах российской столицы: «Рано поутру на рассвете, царствовала мертвая тишина. Передавали друг другу на ухо, что что-то произошло… Хотя каждый знал, какою смертью умер император, но открыто говорили только об апоплектическом ударе».

Вот еще свидетельства современников. Граф Л.Л. Беннигсен: «Весть о кончине Павла с быстротою молнии пронеслась по всему городу еще ночью… Лишь только рассвело, как улицы наполнились народом. Знакомые и незнакомые обнимались между собой и поздравляли друг друга с счастьем — и общим, и частным для каждого порознь». Графиня Д.Х. Ливен: «Незнакомые целовались друг с другом как в Пасху, да и действительно это было воскресение всей России к новой жизни». Поясним, что отставной генерал-лейтенант Леонтий Леонтьевич Беннигсен был одним из главных действующих лиц заговора, направленного против Павла I. А Дарья Христофоровна Ливен приходилась невесткой графине Шарлотте Карловне фон Ливен, воспитательнице детей Павла I. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года графиня Шарлотта Карловна находилась в Михайловском замке и первой сообщила императрице Марии Федоровне весть о кончине мужа. Так или иначе, это лица причастные к заговору, прямо или косвенно. А вот, что пишет будущий декабрист Михаил Александрович Фонвизин, который в 1801 году был еще 14-летним подростком: «Восторг изъявило однако одно дворянство, прочие сословия приняли эту весть довольно равнодушно». Однако вначале ему противоречит в своих наблюдениях Август Коцебу: «Ослепленная чернь предалась самой необузданной радости. Люди, друг другу незнакомые, обнимались на улицах и друг друга поздравляли». Правда, затем Коцебу замечает, что «первое опьянение вскоре прошло…

Почти все говорили: "Павел был наш отец"». Революционный лозунг «тираноубийства» не мог снискать популярности в народе, и даже российская элита, причастная к заговору или же одобрявшая его цели, не решилась открыто прибегать к этому политическому месседжу. Ведь убийство монарха в общественном сознании того времени трактовалось преимущественно как отцеубийство. Об этом свидетельствует тот же Коцебу, передавая такой диалог между офицерами и солдатами одного из петербургских полков:

«- Радуйтесь, братцы, тиран умер.

- Для нас он был не тиран, а отец».

А Михаил Фонвизин в этом отношении полагал, что «порядочные люди России не одобряя средства, которым они избавились от тирании Павла, радовались его падению».

Итак, император был убит между 0:45 и 1:45 в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Краткая хроника последующих траурных дней такова. Вступивший на престол новый император Александр I вместе с великим князем Константином Павловичем уехал из Михайловского замка в Зимний дворец в два часа ночи 12 марта. Две императрицы – вдовствующая Мария Федоровна и правящая Елизавета Алексеевна вместе с другими великими князьями и княжнами оставались в замке до утра, а потом также перебрались в Зимний дворец. Существует предание о том, что после отъезда нового императора в Зимний дворец срочно был послан курьер в Гатчину, чтобы доставить в Михайловский замок придворного живописца Иоганна Якоба Меттенлейтера. Ему предстояло привести в порядок тело умершего от «апоплексического удара» Павла I. Меттенлейтер вернулся домой только на следующий день разбитым и постаревшим. Если верить описанию, оставленному Коцебу со слов лейб-медика И.Я. Гриве, то состояние придворного живописца можно понять. Вот, что предстало его глазам:

«На теле были многие следы насилия. Широкая полоса кругом шеи, сильный подтек на виске, красное пятно на боку, но ни одной раны острым орудием, два красных шрама на обеих ляжках; на коленах и далеко около них значительные повреждения, которые доказывают, что его заставили стать на колени, чтобы легче было задушить. Кроме того, все тело вообще было покрыто небольшими подтеками; они, вероятно, произошли от ударов, нанесенных уже после смерти».

Тем временем при теле почившего императора стали совершаться необходимые церковные обряды: священники различных петербургских церквей непрерывно читали Евангелие. Утром после принесения присяги к телу своего почившего родителя прибыл император Александр. А затем для отдания последнего долга в Михайловский замок стали допускать и представителей всех сословий. Пришедшие проститься с императором проходили мимо тела очень быстро и совершали ритуальный низкий поклон. Известный журналист, издатель и переводчик Н.И. Греч позднее вспоминал: «Едва войдешь в дверь, указывали на другую с увещеванием: извольте проходить. Я раз десять от нечего делать ходил в Михайловский замок и мог видеть только подошвы ботфортов императора и поля широкой шляпы, надвинутой на лоб». По-видимому, живописцу Меттенлейтеру так и не удалось скрыть роковые следы «апоплексического удара» на лице императора.

А заупокойные службы продолжались. 13 марта в придворной церкви Михайловского замка совершил панихиду Санкт-Петербургский митрополит Aмвpocий (Подобедов). 16 марта (это была Лазарева суббота) после литургии в церкви Михайловского замка панихиду отслужил Псковский apxиeпископ Ириней (Клементьевский). В Вербное воскресенье, 17 марта, пришла очередь на заупокойное служение при теле императора архиепископу Грузинскому Варлааму (Эристави). После богослужения, в три часа дня, тело монарха перенесли с обычной кровати на парадную. При этом останки Павла I были облачены в императорскую мантию. К семи часам вечера, в присутствии императора Александра, императрицы, великих князей и княжон, с пением «Святый Боже» тело покойного было перенесено в тронную залу и усажено на троне под балдахином. Митрополит Амвросий отслужил панихиду, а затем все присутствующие подходили к царственному телу и, преклонив колени, целовали мертвую руку.

20 марта, в среду на Страстной неделе, тело Павла I было перенесено из тронной залы Михайловского замка в траурный зал и положено в гробе на катафалк.

23 марта, в Великую субботу, тело императора было перевезено в Петропавловский собор. На пути траурной процессии шпалерами выстроились войска. К семи часам утра в Михайловском замке собрались придворные, члены Святейшего Синода и все столичное духовенство. Чуть позже прибыл император Александр с великим князем Константином Павловичем. В 8:25 гроб с телом почившего монарха был вынесен из траурного зала и поставлен на колесницу, запряженную восемью лошадьми. По первому сигналу из пушки в Петропавловском coборе раздался благовест, а с началом процессии в соборе началась литургия, завершившаяся к моменту внесения в храм императорского гроба. Все то время, пока шествие продвигалось к Петропавловскому собору, во всех церквах города звонили колокола.

В соборе Петропавловской крепости гроб был установлен на катафалке, духовенство совершило отпеваниe, после которого Александр I, члены императорской фамилии, духовенство и знатные особы в последний раз приложились к руке покойного монарха. Затем останки Павла I были опущены в могилу, устроенную между левым клиросом и церковной стеной с северной стороны. В это время раздавалась пушечная пальба.

С 12-го по 23 марта 1801 года с умершим от «апоплексического удара» императором Павлом I простилось более 109 тысяч человек. Цифра немалая для тогдашнего Петербурга с населением в 220 тысяч человек.

Убийство Павла I до сих пор является одним из самых загадочных событий в истории России. Об этом написаны различные исследования, проведены поминутные реконструкции действий заговорщиков, выявлены их имена и мотивы. Но до сих пор здесь нет абсолютной ясности, и вряд ли когда она будет установлена историками. Можно бесконечно спорить о том, что дало России физическое устранение «загадочного императора», был ли он «безумцем на троне» или непонятым реформатором. Очевидно одно: прямая или косвенная причастность к убийству монарха оставила глубокую травму в душах многих заговорщиков, вольных или невольных. Прежде всего, в душе старшего сына императора Павла I и его преемника Александра I. Да и потомки некоторых заговорщиков еще долго ощущали бремя родовой вины. Вот, к примеру, как описывает свое посещение Гатчинского дворца осенью 1917 года Валентин Платонович Зубов, правнук наиболее вероятного убийцы Павла I графа Н.А. Зубова:

«Я сошел в нижний этаж, в личные комнаты императора Павла; сел рядом с походной кроватью, на которой спал государь, когда он услышал, как убийцы взламывали его двери, и на которую положили его бездыханное тело. Рядом с кроватью на стуле висел мундир и тут же стояли сапоги, снятые им перед сном, на полу лежал коврик работы императрицы Марии Федоровны; наконец, за кроватью — ширмы, за которые спрятался царь при входе заговорщиков. Убийство произошло в Петербурге в новоотстроенном Михайловском замке, но предметы, как драгоценные реликвии, следовали за вдовой во всех ее передвижениях, и каждый вечер она молилась у этой постели. После ее кончины они оказались в Гатчине. Как убийцу тянет к месту его деяния, так меня в эти минуты тянуло к немым свидетелям преступления моих предков…»

Став по указу А.В. Луначарского в 1917-1918 годах директором Гатчинского дворца-музея, В.П. Зубов спас этот исторический памятник от разрушения. А позднее он сделал такое признание в мемуарах: «Любимое жилище несчастного императора Павла было пока что спасено, и мне казалось, что я как бы немного искупил преступление предков».

Искупление исторической вины, очищение индивидуальной и коллективной памяти – процесс долгий и очень непростой. Но для будущего он дает важные и порой непредсказуемые плоды. Так произошло и, возможно, продолжает происходить с убийством императора Павла I в отечественной истории.

 Александр Пыжиков, доктор исторических наук РАНХ и ГС