О чем на самом деле рассказывала «цементная» классика

В советский период этот роман, появившийся ровно 90 лет назад, без преувеличения считался классикой. Его написал известный в СССР Федор Гладков (1883-1958).

Книга имела ошеломляющий успех: первый 10-тысячный тираж разошелся в течение месяца, и уже в 1925-1927 годах состоялось еще десять изданий. Всего же при жизни автора их было тридцать шесть. В 1927 году последовала и первая экранизация романа. Он пользовался большой популярностью и у зарубежного читателя. В общей сложности «Цемент» переведен на 52 иностранных языка.

Вот такое произведение вышло из-под пера уроженца села Большая Чернавка (ныне Пензенской области). О том, что Гладков – выходец из народных низов известно каждому. Однако, мало кто знает, что он родился и вырос в русской семье старообрядцев-беспоповцев. О своем детстве и юности он рассказал в автобиографической повести «Вольница», где и описал староверческую среду Поволжья. Интересно, что Гладков обратился к этой теме по предложению председателя советского ВЦИК М.И. Калинина. Всесоюзный староста также из старообрядческой беспоповской среды Тверской губернии, он неизменно демонстрировал расположение к своему прошлому, о чем многие сегодня старательно забывают. Вот Калинин и посоветовал Гладкову написать книгу о своем прошлом, о староверах – «непримиримых бунтарях», которые «упорно боролись с попами и полицией».

Гладков умиленно вспоминает молельню, куда он часто ходил с матерью и бабушкой: здесь к нему пришла любовь к музыкальным переживаниям. Пишет он и о поездках с отцом по Волге, где они встречались с работниками «неизбалованными... росшими в старой вере». Когда его отец нанимался на работу, хозяин удовлетворенно заметил: «Хорошо, что от тебя не ладаном воняет. Такой ты мне и нужен». В той среде жили по принципу: «у нас своя правда, а у богача да попа своя». И все эти люди казались юному Гладкову «необыкновенными, загадочными существами, которые таили в себе страшную силу, неведомую другим людям. Все они были похожи друг на друга… шагали тяжело, лица у них были жесткие, бородатые, глаза твердые и зоркие».

И вот эти люди, вызывавшие восхищение будущего писателя, после революции 1917 года входят в жизнь уже в качестве хозяев. Об одном из них Гладков рассказал в знаменитой повести «Цемент» (1924). Почему-то ценность данного произведения зачастую сводится к протесту писателя против формирования административной системы хозяйствования. Согласно традиции советского литературоведения роман считался чисто производственным. Однако, с подобной узкой трактовкой никак нельзя согласиться, поскольку смысл здесь гораздо глубже и шире. Как указывал сам автор, назначение повести в том, что «должны мы наконец произвести революцию в себе». Эти слова произносит главный герой книги Глеб Чумалов, убежденный, что революция в себе – это путь через покаяние человека. О том, как это происходит и раскрывается в «Цементе».

Сюжет повести: рабочий Новороссийского цементного завода Чумалов участвовал в революционных боях в городе, но вместе с тремя товарищами был захвачен офицерами. Те, желая удостовериться в их виновности, спросили у главного инженера завода Германа Клейста об их причастности к бунту. Клейст сразу идентифицировал личности задержанных и тем самым фактически обрек их на растерзание; чудом выжил лишь один Чумалов. Прошло четыре года и после гражданской войны он возвращается на предприятие, ранее принадлежащее французам, а ныне лежащее в разрухе. С удивлением узнает, что инженер Клейст не эмигрировал и по-прежнему проживает при заводоуправлении. Чумалов приходит к нему, напоминая кто он. Чувства инженера понять нетрудно: месть неожиданно все же настигла его. Но каково же было его удивление, когда выживший Чумалов вместо мести предложил Клейсту заняться восстановлением завода. Гамма переживаний последнего протекала через такие фазы: изощренно издевается, решил поиграть напоследок, ненормальный какой-то. Чем дальше, тем больше Клейст не понимал, чего происходит. Лишь через два-три месяца он понемногу поверил в то, что его не собираются убивать – все это можно было с успехом выполнить и раньше. В то же время он почувствовал, как его втягивают в работу, увидел, насколько люди вокруг Чумалова захвачены идеей восстановления завода. С этих пор старого Клейста начал мучить вопрос: «Культуру какого мира несет с собой рабочий Чумалов? Воскресший из крови он неотразим и бесстрашен, и в глазах его беспощадная сила».

«Цемент» – это рассказ о покаянии Клейста, осознавшего, что бывший рабочий нашел в себе силы простить его за свою смерть! Простить во имя того будущего, которое должно связать их обоих. Будущего, где в жизни утвердятся новые начала, где «эксплуатация человека человеком будет сродни людоедству». Такой духовный настрой, пренебрегающий людскими предрассудками, даже местью за смерть, и есть та неохватная вера, которая способна преобразить человека. Гладков пытается донести до нас, откуда проистекает эта вера: ей нет места там, где человек, одержим собственным благополучием за счет ближнего, там, где под верой подразумевается неукоснительное соблюдение чего-то малопонятного под руководством чинных особ, зорко высматривающих платежеспособную паству. Можно сказать, что внутренняя заряженность Чумалова есть своего рода «протестантизм наизнанку», в корне отличный от западных религиозных практик. Не случайно, иностранцы искренне считали, что советские люди, возводившие индустриальные гиганты, впали во власть некого мистицизма, абсолютно непонятного европейскому сознанию. Недоступного потому, что труд здесь был освящен спасительной верой не в личное обогащение, а, наоборот, в создание общего блага.

Согласимся, проект, скрепленный не материальным интересом, а верой – явление в человеческой истории нечастое. Именно такое солидарное, а не конкурентное мировосприятие, выработанное староверием под 200-летним административно-церковным прессом, является ответом на вопрос, сильно мучивший Клейста: какую культуру несет рабочий Глеб Чумалов, а в его лице русский народ.

 Александр Пыжиков, доктор исторических наук РАНХ и ГС