Шесть крылатых выражений, рожденных Крымской войной
26 октября 2014, 11:59 [«Аргументы Недели», Георгий ДЕЖКИН ]
Даже странно: Крым сегодня – одна из горячих тем, но о героической обороне Севастополя в Крымскую войну 1853-56 гг., в наши дни с вспоминают до обидного мало. Между тем поводы есть. Скажем, 25-26 октября – 160 лет Балаклавскому сражению одному из важнейших событий тех дней.
Впрочем, о Крымской войне нам напоминает не только календарь, но и крылатые выражения, навсегда оставшиеся в русском (и не только) языке. Например…
1. «Больной человек Европы»
Или по-английски «sick man of Europe». Слова, которыми до сих пор в Европе характеризуют слабую, запутавшуюся в проблемах страну. Так в беседе с британским послом Сеймуром русский император Николай I накануне Крымской войны назвал Турцию.
Османская империя в тот момент истории действительно ослабела. Николаю же казалось, что Россия сильна, как в прежние года, и наступило ей время стать духовным лидером всего православного мира. Но православие – это не только Россия. Есть ещё целый ряд церквей – константинопольская, греческая и иные. И тут – забытая подробность: с петровских времен во главе церкви стоял государь. Между тем на территории Османской империи жило тогда 12 миллионов христиан – в основном православных. Получалось, что русский царь станет также и их правителем – пусть духовным. Это султану Абдул-Меджиду совсем не улыбалось.
Турция очень долго была геополитическим противником России №1. Подсчитано, что мы в своей истории с середины XVI века до Первой Мировой войны воевали с ней, в среднем, каждые 19 лет. И понятен соблазн Николая: дожать исконного врага! Но в описываемый период у нас обозначился еще один серьёзнейший геополитический конкурент – Англия. Она категорически не желала усиления России – и, просчитав варианты, пообещала Стамбулу свою помощь. В том числе военную.
2. «Мой друг» вместо «мой брат»
По-французски «мonsieur mon ami» вместо «мonsieur mon frère». Слова, которыми Николай в официальном письме поздравил французского императора Наполеона III с восшествием на престол. Они были расценены как умаление престижа правителя Франции и тоже считаются одним из поводов (не причин, но поводов) к войне.
В чём тонкость. Племянник великого Бонапарта, бедный артиллерийский капитан Шарль-Луи Наполеон всю жизнь играл на родстве с великим дядей. В молодые годы устраивал заговоры, сидел в тюрьмах, убегал из страны. После революции 1848 года вернулся. В стране уже воцарилась республика. С репутацией романтического, но вечно гонимого персонажа, с обещаниями всем и всего, Шарль-Луи стал депутатом парламента. Был избран президентом – при этом клялся в верности республиканским идеалам. А через четыре год произвел переворот и объявил себя императором.
Еще на Венском конгрессе 1814-1815 гг. страны-победительницы Наполеона-великого, решили: Бонапарты больше править Францией не будут. Николай поздравил Наполеона III демонстративно позже всех, причём, назвав «дорогим другом», а не «дорогим братом», как бы дал понять: авантюрист ты! И не брат мне - легитимному Романову! По крайней мере - не ровня.
Между тем, для усиления престижа – своего и Франции в целом - Наполеону III очень хотелось посчитаться с Россией за 1812 год. О том, что беспокоило Турцию и Англию, мы сказали. Так сложился расклад сил в будущей войне. С одной стороны – Османская империя, Великобритания Франция и примкнувшее к ним Сардинское королевство. С другой – Россия. Без союзников. Хотя нет: на нашей стороне, считалось грузинское Мингрельское княжество. Оно, правда, по факту уже 20 лет и так входило в состав Российской империи.
3. «Шапками закидаем!»
Выражение тоже родилось именно в Крымскую войну. Это слова генерала Кирьякова, который в битве на Альме командовал русским левым флангом. Он так перед боем успокаивал главнокомандующего князя Меншикова.
Опускаем целый ряд важных эпизодов: ввод русских войск в приграничные православные Дунайские княжества (Молдавию и Валахию), официальное начало войны с Турцией, сражения в Закавказье, разгром турецкой эскадры в Синопе… Факт то, что видя, как русские теснят «больного человека», англичане и французы решили вмешаться.
Экспедиционный десант коалиции высадился 12 сентября 1854 г. под Евпаторией и двинулся к Севастополю. Альма – речка на полпути. Здесь русские противника и встретили. Позиции были выигрышные, в исходе сражения никто не сомневался. Но…
Силы противника оказались гораздо больше, чем предполагала разведка (60 тысяч человек, почти вдвое больше, чем русских, при явном огневом превосходстве), фронт растянут и не укреплён, руководство войсками несогласованно – продолжать можно долго. А главное – техническое превосходство англичан и французов! Их нарезные штуцеры были метче и дальнобойнее русских ружей.
В общем – наше полное поражение. После которого войска коалиции вышли к Севастополю и осадили город.
4. «Тонкая красная линия»
Зато следующее крупное сражение той войны нехорошо обогатило уже английский язык. Говорим про ту самую Балаклавскую битву.
Балаклава – это 15 км от Севастополя. Близ неё располагался лагерь противника с главными складами войск коалиции – так сказать, нервный узел. В случае успеха задуманной операции готовившийся штурм Севастополя был бы сорван.
На этот раз «шапкозакидательских» настроений не было. Продумали многое. Численный перевес с нашей стороны – более чем втрое. Отрядом, осуществляющим «диверсию», командовал храбрый и дельный генерал Павел Липранди (между прочим – брат пушкинского друга Ивана Липранди, прототипа Сильвио из «Выстрела»). Более того! Первый удар был нанесён по позициям, занятым турками, а те моральным духом не отличались, побежали тут же. Но дальше нам пришлось схватиться с англичанами.
Один из моментов этого сражения – атака казаков на 93-й шотландский пехотный полк. По требованиям тогдашней тактики при отражении кавалерии пехота должна была стоять строем в четыре шеренги. Но казаки шли лавой по широкому фронту, людей не хватало – и полковник Кембелл приказал стать в две шеренги, предупредив: держаться насмерть, приказа к отходу не будет. Что ж - шотландцы держались насмерть. Они были одеты в красные мундиры (время цвета хаки придет позже) и издалека их строй напоминал тонкую красную линию. Это выражение – «тонкая красная линия» (The Thin Red Line) и вошло с тех пор в английский язык как символ последней надежды и готовности умереть. Шотландцы выстояли.
5. «Атака лёгкой кавалерии»
Еще один знаменитый эпизод Балаклавского сражения. В начале его русские захватили девять пушек противника. Потеря орудий тогда имела ещё и символическое значение – что-то вроде утраты знамен. Лорд Раглан, командовавший Британским экспедиционным корпусом приказал бригаде лёгкой кавалерии рассеять наших солдат и не дать эти пушки увезти. Но то ли приказ был неточно сформулирован (или передан, или понят – на сей счет идут споры до сих пор), то ли просто не соответствовал боевой обстановке - в любом случае англичане помчались в атаку под убийственным огнём нашей артиллерии. Они прорвались к русским позициям - но ценой недопустимых потерь. Возвращаться тоже пришлось под огнём. В итоге из более чем шестисот всадников 102 человека погибло, 129 было ранено, 58 попало в плен (многие там от ран умерли). Лёгкая кавалерия была элитным и престижным родом войск, в бригаду шли служить молодые люди из самых родовитых семей, и получилось, что за какие-то 20 минут оказался выбит цвет британской аристократии. Об этом подвиге английский поэт Альфред Теннисон, любимец королевы Виктории, написал тогда знаменитое стихотворение «Атака лёгкой кавалерии»: «Долиною смерти, под шквалом картечи, отважные скачут шестьсот», Но, в общем-то словооборот – «атака лёгкой кавалерии» (The Charge of the Light Brigade) означает в английском проявление глупой и самоубийственной отваги.
В целом же Балаклавское сражение закончилось «вничью»: англичане лагерь удержали, однако со штурмом Севастополя решили не рисковать: русские вполне сильны. Начали осаду.
6.«Гладко было на бумаге…»
Мы не пишем историю всей Крымской войны, не рассказываем про Севастопольскую оборону – тут и без нас сказано немало. Мы лишь вспоминаем некоторые родившиеся в те дни фразы и словосочетания. Вот ещё пример – «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…». Выражение вошло в русский язык после публикации в герценовской эмигрантской «Полярной звезде» соответствующий солдатской песни Крымской войны. Так сказать – народное творчество, высмеивающее штабные умствования.
Народные песни, что сказать, конечно же пишет народ, но – в лице наиболее талантливых своих представителей. Стилизацию под солдатскую песню «Гладко было на бумаге» сочинил участник обороны Севастополя, артиллерийский офицер граф Лев Николаевич Толстой, вскоре вошедший в русскую литературу со своими «Севастопольскими рассказами». Написано было после неудачной попытки отбить Федюхины высоты (16 августа 1855 г., так называемое «Чернореченское сражение»).