Не знаете, кто такой Михаил Пуцилло? А этому человеку, между прочим, при жизни поставили памятник. И даже целых два. Не за то, что он составил первый в истории русско-корейский словарь. И не за то, что открыл неизвестную науке бабочку. А за то, что…
Река Туманган
В этом году исполняется 150 лет прихода корейцев на территорию России.
«АН» рассказывали (№19-2013), как Россия на переломе XIX века вышла на свои дальневосточные рубежи. «Айгунский договор» 1858 года, «Пекинский договор» 1860-го… Обычно их упоминают в связи с установлением границ с Китаем. Но заодно ведь выстроилась и наша граница с Кореей (окончательно оформленная в 1861-м). Она пролегла по реке Туманган (Туманная). До того эти земли были то ли китайскими, то ли русскими, то ли корейскими, а реально – ничьи. Теперь – вот ваш берег, вот наш.
В Корее народ жил плохо – особенно крестьяне приграничной провинции Хамгён. Гористый край, суровый климат, безумные налоги, произвол чиновников и «янбанов» (помещиков). Вдобавок пошла череда неурожаев. А на том берегу Тамангана – обширные незаселённые равнинные места. Всех дел – переправиться через реку (благо стражи особой не было). Почему не шли сюда раньше? Пока голод не начался – а зачем? К тому же опасно. Ведь власти тогдашней Кореи требовали: живи там, где приписан, чтобы налоги платить! Удерёшь – поймаем и голову отрубим. Где угодно догоним, пусть и за Туманганом…
Но теперь, с появлением границы, ситуация изменилась. И человек, пересёкший Туманган, оказывался в ведении российской власти. А она, исходя из своих интересов, решала, как с самочинным переселенцем быть. Далее – см. нашу справку.
Неурожаи в Корее продолжались. Деревенской бедноте кормиться стало уже совсем нечем. Так что, несмотря на жесточайшие запреты и кары, к 1870 году корейцы через русскую границу валили уже сотнями. В переселенческом отделе Приморского областного правления ими поручили заниматься молодому чиновнику особых поручений Михаилу Павловичу Пуцилло.
За строками документов
Биографию Пуцилло пытались восстановить исследователи (А. Селищев, А. Свиридов, В. Пак и др.). Кроме того, в Москве живёт его праправнучка Анастасия Муромцева, которая увлечённо ищет в архивах всё, что с её предком связано. Она многое рассказала «АН». И хоть сведения скудны, за строками документов угадывается характер.
Представим молодого человека (в 1870-м ему было 25 лет) из тех, про которых в старинных романах писали – «с чистым и горячим сердцем». Сын городничего из Ливен. Образованный – знал три языка. Хорошо рисовал. Как попал в Сибирь? В Иркутске жил старший брат, к нему и поехал. Здесь поступил на службу. А Россия как раз утверждалась на берегах Амура и Уссури – и в 1869-м генерал-губернатор Восточной Сибири Михаил Корсаков лично рекомендовал Пуцилло приморскому губернатору И. Фурунгельму: молодой человек очень хочет «ознакомиться с отдалённым краем, и, кроме служебных занятий, продолжать занятия по естественным наукам».
Миша действительно «естественными науками» занимался всерьёз – дружил с известным сибирским зоологом Б. Дыбовским, позже обследовал с друзьями отроги Хамар-Дабана, собирал энтомологические коллекции (и даже, как сказано, открыл не известную ранее бабочку, которая ныне так и называется – людорфия Пуцилло). Но это, понятно, в свободное от службы время. А службой его стали корейцы.
Корейские селения
Представьте, как это было.
Вот идут и идут на русскую территорию какие-то непонятные раскосые люди. Появляются здесь целыми огромными семьями, с малыми детьми. Измождены голодом, кутаются в лохмотья – поскольку голь и нищета. Приходят, как правило, зимой (по льду Туманган легче было перейти). Скарбу никакого – бегут-то с родины тайно! Плачут. Молят о помощи. Назад их отослать – значит, обречь на верную смерть, всех, включая младенцев. Да и начальственные циркуляры гласят: принимать, кормить, обустраивать. Но как? Никто даже языка ихнего не знает!
Принимал, кормил, обустраивал именно Миша. Месяцами мотался по всему Уссурийскому краю. Расселил в общей сложности около трёх тысяч человек, заложил добрый десяток корейских селений. Хотя легко сказать – «расселил», «заложил»... Элементарная вещь: питание – и то было огромной проблемой! Корейцев особо не ждали, кормить их приходилось с армейских складов. А Транссиба ещё не было, продовольствие для войск на Дальний Восток доставлялось морем из Европы, все рационы рассчитаны. Но кормёжка – даже не полдела, новоприбывшим ещё много чего требовалось. И Пуцилло для корейцев постоянно что-то докупал за свои. Хотя платили ему весьма скромно, с перебоями (у А. Муромцевой хранятся найденные в архиве его рапорты начальству из уссурийской глубинки с постоянными напоминаниями: мне опять не выдали жалованье, издержался вконец, пришлите хоть что-то).
Но он втянулся в эту работу и делал её, не жалея сил. Поскольку был убеждён: корейцы – нужный для России народ. Приязненно относящийся к русским, охотно принимающий православие. Да, пока им трудно. Но подождите, эти люди с их смёткой и трудолюбием ещё так поднимутся! Прямо сроднился со своими подопечными. А они с ним – и одну из своих новых деревень корейцы назвали Пуциловкой.
Казённые деньги
Но однажды, вернувшись из очередной командировки, Михаил узнал, что уволен. Без объяснения причин.
Что случилось – сегодня с полной ясностью не скажешь. Но кое-что из сохранившихся обрывков служебной переписки угадывается. Похоже, кому-то он помешал. На обустройство корейцев отпускались деньги – однако мало и нерегулярно. И однажды генерал-губернатор Корсаков из собственных средств дал тысячу рублей серебром. А Пуцилло, видимо, как раз расселял очередную группу. Про корсаковские деньги знал – известно его письмо начальству с просьбой возместить личные траты на нужды корейцев хотя бы сотней рублей из этой тысячи. Наивный! Скорее всего, чиновники, проводя «транш» по своей цепочке, изрядно его пощипали. Корсакову же было не до контроля: болел, ушёл в отставку. А новый генерал-губернатор ещё не прибыл. Что делать с чудаковатым энтузиастом-корейцелюбом, который явно поймёт, что с выделенными деньгами что-то не так? Проще избавиться – и именно сейчас, в удобный момент. В Иркутск же пошла бумага, что господин Пуцилло давно просил об отставке (не подтверждается!), и его очередное прошение удовлетворено.
Случается такое в России, правда?
Словарь
Как он доказывал свою правоту – сведений не сохранилось. Известно лишь, что Приморье покинул. В корейских селениях из-за этого стоял плач.
Чем занимался ещё восемь лет – неясно. Хотя нет. Один проект Михаил реализовал – издал первый в России русско-корейский словарь.
Составлялся словарь тоже интересно. До Пуцилло корейским языком никто у нас не занимался. Но в Приморье у него имелся словарь китайско-корейско-японско-английский, составленный британским миссионером Менгорстом. Друг-кореец Лян читал слово по-китайски, произносил и записывал по-корейски, а Пуцилло записывал русскими буквами и перерисовывал корейские иероглифы. Ещё в Уссурийском крае оказался проездом архимандрит Палладий (Кафаров), глава Русской православной миссии в Пекине, видный китаист – он тоже помогал разбираться.
Правда, МИД и Русское географическое общество словарь издать отказались ввиду (разумеется!) нехватки средств. Но великий князь Алексей Александрович побывал в Уссурийском крае, и корейцы как новые жители России ему весьма понравились. Он дал денег. Словарь вышел в 1874-м.
А потом Пуцилло оказался в Сербии – в русском добровольческом отряде генерала Черняева, помогавшем местным повстанцам сражаться с турками. Как туда занесло? Офицер-черняевец Н. Максимов в мемуарах делил бойцов отряда на категории: вот романтики, вот авантюристы, вот идеалисты-славянофилы… А вот «люди честные, но разбитые жизнью, измученные, явившиеся в Сербию с открытым, бесстрашным взглядом в глаза смерти». Похоже, это про таких, как Пуцилло. Михаил получил сербскую медаль за храбрость, но возвращались домой волонтёры, увы, бесславно – «большой политике», оказалось, они лишь мешали. В Москве работал в архиве МИДа, сам написал несколько исторических исследований. Умер 28 мая 1889-го. Говорят, у него случилась несчастная любовь, из-за неё закрутилась семейная драма, от переживаний разбил инсульт.
…Он лежал в параличе и не знал, что в далёком Уссурийском крае корейцы по-прежнему благословляют его имя. В двух деревнях стояли поставленные ему памятники. Не монументы, конечно, – просто деревянные щиты-стелы с надписью «Капитан Михайло Иваныч Пуцилло. За любовь и справедливость к корейскому народу». «Капитаном» Пуцилло не был – лишь титулярным советником (равно подпоручику). Но разве это выговорить корейцу-крестьянину? «Капитан» – проще.
А «Иваныч»... Русские – они же все «Иванычи»?
Исход и приход
В феврале 1863-го начальник дальневосточного погранпоста «Новгородский» поручик В. Рязанов известил командование, что в окрестностях поста поселились перешедшие границу корейцы. Построили фанзы, заложили огороды. В сентябре 1864 г. на основании донесений Рязанова его начальник полковник Ф. Ольденбург известил губернатора Приморской области П. Казакевича, что корейцев уже 14 семей (65 человек). При этом высказал мнение: пусть остаются. Нам здесь нужны рабочие руки, а корейцы «обещают по своему трудолюбию быть вполне полезными хозяевами». С полковником согласились. Это были первые российские решения по «корейскому вопросу».
В дальнейшем подход корректировали – возможно, с учётом мнения таких людей, как знаменитый путешественник Н. Пржевальский. Он считал, что близ самой границы целесообразнее селить всё же русских колонистов, а корейцев отправлять вглубь Приморья – так, чтобы они жили «среди наших крестьян», перенимая «русский язык и обычаи». Возможно, потому «крестники» М. Пуцилло расселялись по берегам реки Суйфун (Раздольная) в Ханкайском округе – это рядом с Китаем.