Среди дат нынешнего ноября – 65-летие со дня смерти Ивана Заикина, замечательного спортсмена-борца, авиатора, артиста цирка.
«Недалёкий разум»?
Валентин Пикуль в «Нечистой силе» (романе о Г. Распутине) нашего героя ехидно припечатал: «Знаменитый силач Ваня Заикин, человек недалёкого разума». Речь о том эпизоде заикинской жизни, когда он сдружился со скандально известным иеромонахом Илиодором. Что ж – имело место. Заикин и с Распутиным был в добрых отношениях. Но, перечитав при подготовке данного материала массу литературы про Ивана Михайловича, хочется за него вступиться.
«Недалёкий разум» – это что? Необразованность? Увы, не возразишь: Заикин и грамоту-то освоил уже в зрелом возрасте. С другой стороны, с вузовским дипломом тоже можно быть изрядным идиотом. Но человека, который получил в Париже у самого Фармана «бреве» (удостоверение лётчика) дураком не назовёшь! В практической смётке Заикину тоже не откажешь – возглавлял же он цирковые борцовско-атлетические труппы, где был не только главной звездой, «играющим тренером», но и антрепренёром. Добродушие, переходящее в простодушие, распахнутость души? Возможно. Только ведь…
Есть люди холодного и расчётливого ума, которых уважают, отдают должное – и не любят. А вы посмотрите, кто относился к Ивану Михайловичу с искренней симпатией. Александр Куприн и Давид Бурлюк (один из основателей русского футуризма, поэт и художник, написавший своеобразный, но прелестный портрет Заикина) – задушевные корешки... Фёдор Шаляпин, Максим Горький, Алексей Толстой... Представляй собой Заикин просто гору мышц – было бы таким людям с ним интересно? Мы вспомнили Илиодора, Распутина. Но, может, и для них дружба с Заикиным была не только престижной (ведь суперзвезда!), но и приятной?
Стартовые условия
Из всего, что о нём написано (а написано немало – есть литературная запись устных заикинских воспоминаний «В воздухе и на арене», книга Р. Гордина, масса исследований историков спорта), вырисовывается человек «сам себя сделавший». Стартовые жизненные позиции – отрицательные. Волжская деревня, пьющий отец. Сельские дети рано впрягаются в работу, но Ивану надо было и элементарно кормить себя, сестрёнку. С 12 лет – «в людях». Подпасок, поводырь у слепого, бурлак, грузчик... Доставшаяся от предков физическая сила была поначалу просто подспорьем в выживании. А оказалось – жизненный шанс. Ему повезло попасться на глаза купцам Меркульевым, державшим в Царицыне атлетическую арену, знаменитому энтузиасту атлетики инженеру В. Пытлясинскому. Поездка в Тверь, с ходу взятый чемпионский титул по гирям, здесь же – первый выход на цирковой манеж...
Хлеб и зрелище
А дальше надо говорить про ярчайшее явление русской жизни на рубеже XIX–XX столетий – цирковую борьбу.
Стоп. Борьба – это спорт, цирк – это цирк, зачем смешивать? Однако спорт ещё только формируется в некую упорядоченную систему. Цирки же – городские помещения, вмещающие большое количество зрителей (не зря позже в них будут проходить революционные митинги, а М. Булгаков в «Белой гвардии» усмехнётся, что украинскую державу гетмана Скоропадского провозглашали именно в цирке). Люди хотят не только хлеба, но и зрелищ. А что может быть увлекательнее соревнования могучих здоровяков?
И началась эта страсть, захватившая миллионы. Цирк в столице или губернском городе... Первое действие – акробаты, клоуны, дрессировщики. А второе – борьба! Ради неё ломились сюда мальчишки, зрелые господа, восхищённые барышни … Вот они выходят на арену под музыку – гладиаторы начала ХХ века. Литые тела, ленты через плечо с чешуёй медалей, немыслимые титулы. «Чемпион Экваториальной Африки силач Бамбула!» (как попал в Россию этот негр, заодно забавлявший публику немыслимыми обезьяньими кульбитами?)… «Кавказский богатырь Казбек-Гора!» (двухметровый осетин Кануков, человек тихий и мягкий, корчит зверское лицо)... И так далее.
Конечно, в 90 случаях из ста всё было договорено: кто, под кого и после какого красивого приёма ляжет. На внутреннем жаргоне это называлось «шике». Жульничество? С точки зрения спорта – конечно. Но с точки зрения зрелища… Реальная схватка – дело долгое, неэффектное, а народ ждёт чего-то яркого. «Шике» противопоставлялся «бур» – честная схватка. История про «гамбургский счёт» (дескать, время от времени борцы собирались в безвестном гамбургском трактире и там, в поединках за закрытыми дверями, выясняли, кто круче) – миф. «Бур» и так происходил на каждой тренировке. Однако для публики экспромт лучше подготовить заранее.
Но был считаный процент схваток, когда спор вёлся абсолютно по-честному. И, например, в 1908-м в Париже на Всемирном чемпионате Заикин и Поддубный боролись всерьёз, больше часа. Победил Поддубный. Что ж, Иван Максимович в своём жанре был велик!
Любимец страны
Заикин Иван Михайлович (1880–1948) – цирковой борец и авиатор. Чемпион России по тяжёлой атлетике (1904 г.). Двукратный чемпион мира по французской борьбе (1908; 1913). Один из первых русских лётчиков. Артистические псевдонимы – «Король железа» и «Капитан воздуха».
Родился в д. Верхнее Талызино Симбирской губернии. В 1904 г. блестяще дебютировал на Всероссийском любительском чемпионате по тяжёлой атлетике. Тогда же в Твери начал карьеру циркового борца – и в этом качестве ему вскоре не было равных (уступал лишь И. Поддубному). Знаменит также уникальными и силовыми трюками.
После 1917-го жил в Бессарабии, тогда – части Румынии. Умер в уже советском Кишинёве.
Одесский полёт
А Заикин брал другим – скажем так, широтой амплуа. Да, борец, но ведь и какой артист! Его выступления потрясали. Гнул на плечах рельс. Показывал «живую карусель»: когда на шесте повисают с двух сторон десять человек, а Заикин крутится с бешеной скоростью. Полоса железа, завязанная им в галстук, до сих пор выставлена в одном из французских музеев – а трюк был вполне дежурный. Правда, силу демонстрировали многие атлеты. И Иван, увидев в Одессе первые полёты самолётов, сам полетав на воздушном шаре с воздухоплавателем Древницким, загорелся стать лётчиком (а ещё и слова такого не было, говорили «летун»).
Хотя всё закономерно. Кто в то время в России поднимал в небо первые «летающие этажерки»? Купеческий сын Носов… Недавний слесарь Ефимов… Бывший помощник присяжного поверенного Васильев… Почему не быть среди них цирковому борцу Заикину? Тогдашняя авиация – тот же цирк, только уже весь город сбегался глазеть на диковинное зрелище.
Он поехал в Париж к знаменитому Анри Фарману. По Парижу расхаживал «в имидже»: черкеска, папаха – русский «kazak»-богатырь. Но на фото рядом с Фарманом одет скромно, на голове обычный картуз. Интересно – французский Иван перед поездкой еле постигал по самоучителю. Как осваивал лётное ремесло? С переводчиком? По наитию?
Но освоил. И начал успешно летать. Правда, по иронии судьбы в историю вошёл как раз неудачным полётом все в той же Одессе. Взял пассажиром друга – писателя Куприна, а тот тоже был мужчиной массивным – и боливар-мотор не вынес двоих. Падали на толпу внизу, Заикин чудом сумел отвести машину в сторону. А что оба отделались лишь ушибами (машина была вдребезги) – это чудо №2. Куприн всё описал потом в очерке «Мой полёт». Дело было в 1910-м. Кстати, через год, в 1911-м, в Париже авиатор Трэн упал не просто в толпу, а аккурат на любовавшийся полётами кабинет министров. Военный министр Берто – насмерть, премьера Мониса искалечило.
Вне арены
Каким Заикин был вне арены? Тут любопытны воспоминания, например, борца Николая Разина, который до революции выступал на чемпионатах, Заикиным организованных, состоял в заикинской труппе. Разин Ивана Михайловича вспоминает с уважением, но без соплей. Отмечает его театральность, честолюбие, прижимистость, некоторую авантюрность. Скажем, Заикин, оказывается (по примеру друга Уточкина?), ещё и велогонщиком пытался быть! При своих-то габаритах! Ну и не совладал на трассе с велосипедом, влетел под улюлюканье в канаву. Или вот история: гастроли заикинской труппы на Волге не делают сборов, Иван берёт ведро водки – и идёт вечером на пристань к босякам-грузчикам. Пьёт с ними, его восторженно хлопают по плечу – и назавтра все места в цирке заполнены новыми Ваниными друзьями. Заикину-то на босяков плевать, у него давно другие компании, но медяки свои последние вчерашние собутыльники в его кассу понесли! Значит, цель достигнута. Такая вот промоутерская акция.
Наверное, всё так. Только, видно, никогда не заточен под большие деньги тот, кто их горбом зарабатывает (а Иван уж точно – физической силой!). Да, на пике славы Заикин не бедствовал, даже имение купил. Но вот он жалуется в письмах Куприну: здесь одолжил, да не отдали, там обдурили, я опять на мели...
Правда, эти письма – уже позднейших времён, когда он в Румынии жил. Как там оказался? Похоже, просто поехал перед революцией выступать в Бессарабию, оглянуться не успел – а Бессарабия уже румынская. А там женщину хорошую встретил, у неё домик в Кишинёве, зажили вместе. Он сколотил «Спортивную арену» – атлетическую труппу, выступал с ней по местным городкам. Но уже и возраст давал себя знать, а главное – череда травм. Дважды за несколько лет, когда работал коронный трюк – по положенному на Заикина помосту проезжают автомобили, – машины по неопытности шофёров соскакивали с досок. Первый раз колесом с руки мышцы клочьями сорвало, второй – чуть насмерть не раздавило.
В политику не лез, хотя в СССР и ходили слухи, что Заикин белым в Гражданскую самолёт купил. Да чушь, видно, – по крайней мере, когда Молдавия стала советской, к нему никаких претензий не было. Наоборот, персональную пенсию дали, почётным гостем на борцовские соревнования звали. Умер в 1948-м. Сердце его передали как музейный экспонат в Кишинёвский мединститут. А разбросанные по миру старые кишинёвцы на интернет-форумах сегодня с удовольствием вспоминают добродушного могучего старика и судачат, куда делась знаменитая палка, с которой он гулял по городу, – железная, тяжеленная, с затейливой резьбой.