В России это судно называли «Португаль», а вообще оно носило имя «Portugal» – «Португалия». Корабль был французским, но состоял в Русском флоте. У берегов Турции в 1916 г. русско-французскую «Португалию» атаковала немецкая подлодка. Эхо взрыва разнеслось по всей планете.
Известные и безвестные
В связи с уничтожением «Португаля» США выразили протест Германии. Англия капитана субмарины-убийцы объявила военным преступником. Берлин и Вена промолчали, их Красные Кресты заявили, что сожалеют о случившемся. Турция просто отвечала, что, по ее сведениям, русские нарвались на случайную мину. Конечно – Первая мировая война, Антанта против Тройственного союза, география давно стала политикой. Но уж больно очевидным было «вероломство тевтонов».
Киношники спешно склепали фильм «Гибель «Португаля». Московская дума решила поставить в городе памятник жертвам трагедии…
Незадолго до того эмигрант Ульянов (Ленин) с супругой Н. Крупской переехали из Берна в Цюрих – там жить дешевле. Связной штаба 16-го Баварского полка рядовой Гитлер ползал по окопам на Сомме. Берсальер Муссолини как раз получил капрала. В туруханской Курейке тихо рыбачил ссыльный Джугашвили. Кто их знал, кому они были интересны? То ли дело старшая сестра милосердия с «Португаля» баронесса Анна Мейендорф! На тонущем судне она отдала свой спасательный пояс молоденькой медсестричке – а сама погибла. О Мейендорф говорили все.
Но, может, такие люди, как Анна Мейендорф, и достойнее нашей памяти, чем все политики, вместе взятые? Политики самореализуются – а людям слезы. Анна же Федоровна учила крестьянских ребятишек, служила в полевых госпиталях в японскую и Первую мировую (заинтересовавшихся этой судьбой адресую к очерку Л. Жигальцовой в журнале «Родина» №3-2010). Заметим: другие спасшиеся на «Португале» женщины уцелели потому, что им в страшные минуты отдали свои спаспояса мужчины – но мужчинам и положено поступать по-мужски.
Три бота на буксире
До Первой мировой лайнер «Португаль» ходил из Марселя в Одессу и обратно. С началом войны в Одессе застрял. Французское правительство передало судно союзникам-русским. Его переоборудовали в плавучий госпиталь. Палаты, операционные, прачечная, перевязочные… Капитан – француз (месье Дива). Комендант – русский. Команда смешанная, русско-французская. Медперсонал русский. «Португаль» обслуживал русско-турецкий фронт, мог принять на борт до 500 раненых. Успел сделать пять рейсов.
Последний рейс был связан с боями в Восточной Турции. Точка назначения – городок Офа, там предстояло забрать раненых. Чтобы их удобнее было доставлять с берега на борт, на промежуточной базе Ризе взяли на буксир три десантных бота (недавние гражданские шаланды) и паровой катер. Они шли порожние, но с Андреевскими флагами – так потом заявляли немцы.
Подлодка!
Наиболее детальное описание событий я встретил в документальной повести Н. Черкашина «Взрыв корабля». Автор даже отыскал старушку М. Кротову, которая на «Португале» чудом уцелела.
Суть вкратце. Корабль вышел из Ризе. На крутом повороте один из ботов накренился и зачерпнул воду. «Португаль» стал, бот подвели к его борту, чтобы воду судовой помпой откачать. Было 31 марта 1916 года, раннее утро. Кто не спал – вышли на палубу. Тут сигнальщик крикнул: «С левого борта – подводная лодка!» Действительно – рассекая волны, к «Португалю» несся перископ.
Неподалеку шли два русских транспорта, их сопровождали миноносцы. Но месье Дива отказался просить о прикрытии. Приближение к «Португалю» военных кораблей могло быть истолковано как участие судна в боевой операции, это давало право его атаковать. А так «Португаль» был под защитой Красного Креста. Но командир немецкой подлодки U-33 капитан-лейтенант Конрад Гансер плевать на все хотел.
Первая торпеда прошла мимо. Гансер подошел ближе и вторую всадил прямо в середину корабля с трех кабельтовых (около 550 метров).
«Португаль» тонул около 10 минут. Из 273 человек, бывших на борту, погибли 105. К счастью, матрос-француз Паолини успел обрубить буксировочный трос, и боты не утащило на дно. А старпом Иван Бергманис смог сбросить два спасательных плотика. На ботах и плотиках люди и продержались, пока не пришла помощь.
Правила игры
История «Португаля» еще и потому до сих пор интересна, что это – химически чистый пример военно-морского бандитизма. Конечно, кто-то нервно заметит, что чего уж выкапывать всякие мхом поросшие сюжеты, у самих, мол, рыльце в пушку. Вспомните «атаку века» советского подводника Александра Маринеско 30 января 1945 года! Он потопил немецкий лайнер «Вильгельм Густлофф», погибли девять с лишним тысяч человек! И в основном беженцы: женщины, дети, старики. А вы тут про какие-то 105 жертв.
Но Александр Иванович Маринеско был воином, а не убийцей. Госпитальные суда неприкосновенны – гласят Женевские конвенции. Однако – при соблюдении «правил игры»: белая окраска, красные кресты на бортах, зажженные огни, держаться в стороне от военных кораблей... С «Густлоффом» все было с точностью до наоборот: окраска – защитная, темень, боевое сопровождение, зенитки на верхней палубе. Маринеско видел крупный корабль явно военного назначения – его и атаковал, не зная, кто на борту. Собственно, «Густлофф» и был вспомогательным (не госпитальным!) судном германского ВМФ, которое, так сложилось, в последнем рейсе перевозило еще и беженцев. Его гибель – драма, катастрофа, трагическое стечение обстоятельств, что угодно, но не преступление.
Повезло опоздать
На «Португале» должен был плыть будущий известный советский писатель К. Паустовский. В Первую мировую он служил во фронтовом санитарном отряде, но с детства мечтал о море. Увидев в одесском порту красавец-лайнер, переоборудованный в судно Красного Креста, перевелся. К назначенному дню явился на причал – но накануне ночью «Португаль» по внезапному приказу снялся с якоря. Думали, через неделю вернется, а рейс оказался последним.
Эту историю К. Паустовский описал в повести «Беспокойная юность».
Объяснения Гансера
В случае же с «Португалем» все положенные условия были соблюдены. Госпитальные суда гибли и раньше, но – подрываясь на минах. Что ж, война! А тут мир столкнулся с первым фактом сознательного уничтожения корабля Красного Креста, демонстративного презрения к международным обязательствам. Это и возмутило.
Втихую германское командование потребовало от капитан-лейтенанта Гансера объяснений. Он заявил, что в утренних сумерках не разглядел цвета судна и крестов на бортах. Просто увидел большой корабль, ведущий на буксире боты с военно-морскими флагами. Решил: раз боты десантные, то везут десант – и торпедировал головное судно.
Гансер явно лукавил. Абсолютно все свидетели подчеркивают: было уже достаточно светло (в конце концов, ведь люди с палубы наблюдали в море перископ). А если и не достаточно – то «Португаль» плыл освещенный. Русские источники говорят, что на пустых ботах не было Андреевских флагов, Гансер уверял, что были. Но если и были, что ж, выходит – военно-морские флаги на ботах он в перископ различил, а белый цвет корабля (к которому подходил с разных сторон) – нет?
Дело, видимо, в другом. Немцы после этого случая начали топить госпитальные (и просто пассажирские) суда с каким-то особым азартом. Еще и всплывали, чтобы полюбоваться эффектом. Так отличилась целая группа немецких подводников – Валентинер, Нойман, Швигер… «Они стали психопатами», – замечено на сей счет в одном исследовании. Гансер – явно из той же компании.
Увы. После войны наказан он не был. И никто из подводников-убийц не был. Хотя в мемуарах Черчилля есть интересное рассуждение: если бы по окончании Первой мировой покарали тогдашних военных преступников (возглавлял список кайзер Вильгельм, числились также Гинденбург, Людендорф, создатель газового оружия Габер, генералы и офицеры, бомбардировавшие Реймсский собор, расстреливавшие заложников – несколько сот фамилий) – глядишь, меньше зверств было бы во Вторую мировую.
«Памятник мировой скорби»
На «Португале» погибли люди разных национальностей: русские, 19 французов, итальянцы, юнга-араб. Мейендорф была русской немкой, Бергманис – латышом. Может, потому знаменитый скульптор И. Шадр свой памятник жертвам «Португаля» замыслил как «Памятник мировой скорби». Учитывалась, конечно, и международная реакция, и вообще для художественных вкусов того времени характерна некоторая экзальтация. Но время это уходило, надвигался 1917 год. Не до того скоро стало.
А в ХХ веке столько крови пролилось, что и смешно было вспоминать какой-то пароход, с какими-то 105 погибшими…
Памятник И. Шадра думали поставить на Братском кладбище в Москве, там хоронили жертв шедшей войны. Это на Соколе в Москве. В 1925-м кладбище превратили просто в парк. В наше время там все же появился мемориал павшим в Первую мировую. Есть и памятник сестрам милосердия. Захотите помянуть людей, о которых «АН» рассказали, – положите к нему цветы.