При столкновении двух воздушных армад в небе творилось нечто невообразимое

Биография хабаровчанина Льва Липовича - готовый сценарий для захватывающего блокбастера, на котором с неподдельным энтузиазмом могла бы воспитываться наша современная молодежь. Рядом с ним голливудский «Авиатор» смотрелся бы как не заслуживающая интереса поделка. Мало кто из ныне живущих отлетал, как Лев Борисович, три войны подряд (с Финляндией, с Германией и с Японией, а потом и с Кореей), освоил все типы боевых самолетов, а затем еще 30 лет отдал гражданскому воздушному флоту! Если сложить все вместе, выходит без малого полвека летного стажа и почти сорок тысяч часов за штурвалом в небе.

Первые вылеты

Лев Борисович, Вас можно смело заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Откуда такая неиссякаемая любовь к авиации?

- После того, как я окончил семь классов, отец отвез меня в интернат г. Керчь. И уже в 15 лет я начал летать при керченском ДОСААФе на беспилотном планере, а в 16 - на одномоторном тренировочном истребителе УТИ-2. Самолеты осваивали над Коктебелем, с его уникальными восходящими и нисходящими потоками воздуха, там, где начинал свой путь первопроходец космоса Сергей Королев.

В 20 лет я успел закончить горно-металлургический техникум и заочно - институт в Днепропетровске. Затем летное училище военно-морской авиации. Сделал более ста прыжков с парашютом.

- Как Вы выдерживали такой темп?

- Сколько себя помню, всегда тянулся к технике и учебе. Молодых сил было столько, что хватало на все! После летного училища, в декабре 1939-го, меня отправили на финский фронт. У армии Маннергейма авиации не было. Финнов на своих боевых машинах прикрывали асы со всей Европы. За три недели боев на истребителе И-16 я сбил два самолета - один итальянский и один французский. Сбитый француз спасся на парашюте. Им оказался опытный воздушный боец. Он был изумлен моей молодостью. А я убедился, что мощней и маневренней наших самолетов ни у кого нет.

После финской войны продолжил осваивать новую технику. До нападения немцев успел переучиться на скоростной и на дальний бомбардировщики.

- Чем врезалось в Вашу память 22 июня 1941 года?

- С рассвета этого дня немцы двумя заходами своих бомбардировщиков  уничтожили в капонирах все самолеты на крымской авиабазе в Саки, под Евпаторией, где я проходил службу. Если бы мы ожидали нападения, то   рассредоточили бы авиацию по запасным аэродромам, и катастрофы удалось бы избежать. Гитлер напал подло, исподтишка, без объявления войны. Несмотря на то что мы остались без боевой техники, по указанию          И.В. Сталина нас распределили по авиационным частям. Вскоре я начал летать на разведывательном Р-5 в составе ВВС Черноморского флота. Разведку вели только ночью или в густую облачность, поэтому для немцев были неуязвимы. Летчики люфтваффе, в отличие от нас, всю войну летали исключительно днем.

На Курской дуге

- Когда было покончено с немецким господством в воздухе?

- В 1943 году советская авиация была полностью переоснащена новыми типами боевых самолетов. По своим летным качествам, вооружению и количеству они превосходили немецкие образцы.

Решающее сражение в небе развернулось на Курской дуге - одновременно с битвой танковых группировок. Встречными курсами сошлось примерно по четыре сотни крылатых машин с обеих сторон. К этому времени я пересел на новый пикирующий бомбардировщик ПЕ-2 - с тремя пушками и семью пулеметами. По боевой мощи он не имел себе равных. При столкновении двух воздушных армад в небе творилось нечто невообразимое. Советские пилоты и самолеты оказались сильней. Авиации Геринга был нанесен такой тяжелый урон, что она прекратила лобовые массированные атаки против наших новых машин. Инициативу полностью перехватили советские ВВС.  В те решающие дни я со своим экипажем сбил три «мессершмитта».

- Расскажите о Вашей встрече с маршалом Жуковым.

- Перед событиями на Курской дуге Жуков прилетел в нашу 16-ю смешанную авиадивизию, чтобы выяснить, сможем ли мы сфотографировать вражеские позиции между Брянском, Орлом, Белгородом и Харьковом. Цель разведки - по концентрации гитлеровских  войск выявить  места намечаемых ими ударов. Армейских летчиков во время дневных разведок немцы сбивали, поэтому  потребовались ночные разведчики ВМФ. В число четырех отобранных экипажей включили тот, в котором я летал флаг-штурманом полка. После взлета мы разлетелись в разные стороны фронтовой полосы Курской дуги, чтобы ввести в заблуждение немцев, а потом пошли навстречу друг другу на разных высотах.  Осветив при этом мощными светящими бомбами САБ-250 всю прифронтовую полосу, мы провели ее успешное фотографирование. Полученные сведения помогли командованию своевременно укрепить оборону в наиболее опасных местах.

Когда гитлеровцев погнали к Днепру, Жуков еще раз прилетел в нашу дивизию. Он поставил задачу вывести из строя железнодорожный мост через Днепр по направлению к Днепропетровску и тем самым вынудить к сдаче отступающую группировку противника примерной численностью в 65 тысяч солдат. Меня представили маршалу в числе тех, кто проводил по его приказу воздушную ночную разведку. Получив задание, два экипажа, включая мой, не стали разрушать весь мост, а с ювелирной точностью разбили только одну его секцию. Отступавшие немцы оказались в ловушке и стали сдавать оружие. За эту операцию я получил из рук Георгия Константиновича орден Красной Звезды.

- Приходилось ли Вам действовать не по приказу, а на свой страх и риск?

- На Курской дуге около Старой Руссы партизаны условным сигналом из зажженных костров запросили срочную помощь. Мы сели, не оповестив командование, чтобы не стать мишенью для немцев. Партизаны привели двенадцать отбитых у оккупантов мальчишек. Смотреть на них без содрогания было невозможно: кожа да кости в лаптях и лохмотьях. Делать нечего - закрепили десятерых стропами в пустых бомболюках, еще двоих положили на пол в кабинах, и вперед, через линию фронта! Перед посадкой нас чуть не сбили свои зенитки. Но рисковал не зря: все хлопчики вышли потом в люди, выучились, завели семьи, родили детей. Некоторые, по моему примеру, стали летчиками, и постоянно вели со мной переписку. К сожалению, многие умерли. И товарищей по фронту давно уже нет. Вот что значит быть долгожителем.

Японское «противостояние»

- Куда еще бросала судьба?

- Затем перегонял американские морские бомбардировщики «Каталина» из Канады на наш Дальний Восток. Для предстоявшего разгрома Японии. Сделал три рейса над водами Тихого океана. В 1945-м участвовал в воздушном сопровождении английских транспортных судов «Либерти» в Мурманск. Защищали их от немецких подводных лодок. В одном из рейсов мой самолет без всякого повода сбили свои же зенитки. Командир и радист погибли. Я провел в холодной воде шесть часов. Подобрала наша подлодка. Ее врач несколько часов растирал меня спиртом, пока я не  почувствовал руки и ноги.

- Где встречали Победу?

- В Севастополе. Затем на «Пе-2» через всю страну в Советскую Гавань. Планировали нанести удар по Хоккайдо. Но операцию отменили, и нас перебросили под Владивосток. С приморского аэродрома мы вылетали на ночную поддержку морского десанта Героя Советского Союза Леонова в корейские порты Юки, Расин, Сайсин, Гензан. Небольшими световыми бомбами ослепляли противника, подавляли его огневые точки и указывали путь нашей морской пехоте. Корейские порты были освобождены за одну ночь.

В Гензане была школа японских морских летчиков-смертников, но когда мы появились, ни одного японца и японского самолета там уже не было. Все бежали на юг Кореи. Остался один повар.

После Гензана мы отправились в маньчжурские порты Дальний и Порт-Артур на несколько дней раньше сухопутных советских войск. За участие в освобождении корейского побережья мне вручили второй орден Красной Звезды.

- Так наступил долгожданный мир?

- Не совсем. Уже после официальной японской капитуляции от берегов Японии в сторону Владивостока отправилась боевая эскадра в составе четырех миноносцев и одного крейсера с десантом из 1200 человек на борту. Эти смертники могли принести нам немало бед. По тревоге были подняты бомбардировщики и «Пе-2» (в их числе мой самолет), которые двумя волнами атаковали эту эскадру в 300 километрах от Владивостока. Наши самолеты повредили крейсер, уничтожили десант, потопили один миноносец. Уцелевшие японские корабли свернули к корейскому берегу. Это был последний аккорд Второй мировой войны.

«Земля давала нам все, что нужно»

- Как Вы оцениваете тыловое обеспечение вашей дивизии в течение всей войны?

- Земля давала нам все, что нужно: первоклассные самолеты, боеприпасы, горючее, запасные части, техническое обслуживание. Одевали нас тоже отлично - в зимнюю и летнюю форму, хорошо кормили и обеспечивали бортовым пайком. Были и наркомовские 100 граммов, но перед вылетом никто не употреблял. Все понимали, что к добру это не приведет. Боевой дух у морских летчиков и без того был высоким. Даже в 41-м мы не сомневались, что победим. И доказали это на деле в смертельном противоборстве с врагом. С 1941-го по 1945-й четвертая часть летного состава моей дивизии выбыла из строя  в связи с гибелью или тяжелыми ранениями. При этом не было ни одного сдавшегося в плен. Мы знали, что в гитлеровском плену нас ожидают пытки и казнь. Слишком большой урон мы наносили  фашистам, чтобы рассчитывать на их снисхождение.

- В свои 93 года Вы выглядите по боевому и почти не сидите дома. Кстати, Вам очень идут чапаевские усы. Говорят, Вы регулярно встречаетесь со школьниками и студентами. Где черпаете столько энергии?

- Каждое утро по полчаса занимаюсь усиленной физзарядкой, с отжиманиями, гантелями и холодным душем. Это для тела. А главное правило для души: жить для народа и общаться с народом. Общение с людьми - это и есть жизнь. Чем больше отдаешь людям, тем больше  получаешь от них хорошего.