Не сбылись пока оруэлловские прогнозы, что российская власть воспользуется пандемией и устроит нам цифровой концлагерь

Мы долго критиковали нашу медицину, а она в час испытаний всех нас спасла. И пока Запад разоряется при локдаунах и пустых трибунах, наша жизнь почти не изменилась: работают магазины, спортклубы и метро, открыты кафе и пивные, мы ходим на футбол. Мы прививаемся лучшей в мире вакциной и скоро вовсе победим пандемию, пока они там готовятся к новым волнам.

Критики не согласны: управляемая бюрократией медицина как раз и провалилась. Мы бьём рекорды по избыточной смертности – то есть люди мрут от инфарктов и инсультов, потому что все силы брошены на ковид. Медицина, по их мнению, не справилась, потому что власти с 2007 г. её люто «оптимизировали», в результате чего в провинции осталось совсем мало и врачей, и больниц.

Демограф Алексей Ракша работал советником в Росстате до июня 2020 г., пока не выступил с разоблачительным заявлением: столица не сообщает почти о 70% смертей, связанных с коронавирусом, а глубинка – и того больше. Его, понятно, тут же уволили, но не опровергли. Скорее наоборот. В феврале 2021 г. Росстат официально признал, что с апреля по конец декабря 2020-го избыточная смертность в стране составила 358 тыс. человек. То есть в обычный год от естественных причин умирает определённое число людей. А тут на 358 тыс. больше.

Весной 2020 г., запирая страну по домам, сами чиновники зачастую гарцевали на телеэкранах без масок. Такое же отсутствие логики было и в вопросе снятия карантинных мер: в Петербурге с 1 июня 2020 г. отменяли обязательное ношение масок. Сегодня мы видим, что маски в магазинах бесплатно лежат. В ковидных госпиталях – пустые койки. «Скорые» не стоят в очереди часами с задыхающимся пациентом в салоне. Люди без опаски ездят в метро. Вакцинирование бесплатно, и особого ажиотажа нет. Как нет и убойных аргументов против созданного в России в кратчайшие сроки «Спутника». Не сбылись пока оруэлловские прогнозы, что власть воспользуется пандемией и устроит нам цифровой концлагерь. Но всё это справедливо в основном в отношении Москвы и Петербурга. А в глубинке ситуация с медициной и до эпидемии была настолько аховая, что об эффективном лечении говорить было трудно.

По подсчётам фонда «Здоровье», смертность на селе на 14% выше, чем в городах. Чиновники оправдывались: мол, в провинции выше и процент стариков. Но тогда почему количество госпитализаций в 2014 г. снизилось на 32 тыс., а в 2015-м – уже десятикратно, на 312 тысяч? Старики перестали болеть? По словам президента «Общества фармакоэкономических исследований» Павла Воробьёва, у 40% жителей деревень есть признаки катаракты или глаукомы, около половины не имеют зубов. Но ими никто не занимается, а их шансы получить в городе квоту на необходимую операцию близки к нулю – слишком сложный это процесс.

Подробнее читайте в материале «Аргументов недели».