Владимир Гиляровский посвятил ему стихотворение:
Я вижу в кисти Васнецова
Возобновленное «Вчера»,
Живущей в отзвуках молвы,
В блестящих красках оживленной
Забытой древности Москвы.
Если сам Владимир Алексеевич в то время был одним из прогрессивных журналистов, то Аполлинарий Васнецов, напротив, олицетворением «вчера». Или «позавчера» - ведь деревянный Кремль был невообразимой древностью что сотню лет назад, что в наши дни.
В определении творческого пути художника существенную роль сыграл банальный случай. Он вспоминал: «Первая серьезная работа, заставившая меня заняться археологией Москвы, был рисунок к изданию Лермонтова, к «Песне о купце Калашникове». Привелось с альбомом в руках собирать графический материал по музеям и библиотекам. Следующая работа - декорация для театра Мамонтова («Хованщина» Мусоргского) заставила также много порыться в материалах. Дальнейшие большие мои картины по старой Москве шли уже по инерции, раз получив толчок в этом направлении. Чем далее шло увлечение прошлым Москвы, тем более и более открывались несметные сокровища этого города».
И в результате вышло так, что Васнецов стал одновременно и художником, и археологом.
Он был завсегдатаем архивов и музеев, штудировал подробные описания домов, дворов, башен и стен, оставленные средневековыми очевидцами. Изучал летописи, народные предания, даже изображения Москвы на иконах. Консультировался с другими краеведами (чаще всего - с Иваном Забелиным, которого художник считал своим главным москвоведческим наставником). Главными же источниками были древние чертежи и планы. Их художник называл кормильцами своими и поильцами.
Проживал же младший Васнецов в скромной квартире рядом с Чистыми прудами, в простом доходном доме (Фурманный переулок, 6). Каждый сегодня может пойти и посмотреть на скромное жилище истинного гения. А брат Виктор выстроил для себя богатый деревянный терем (переулок Васнецова, 13), который разрешается изучить даже изнутри - в нем работает дом-музей художника.