Сравнительно недавно эта улица была простой московской магистралью – с тротуарами, таксомоторами и светофорами. Москвичи спешили по Арбату по своим делам – чаще всего домой спешили, неся в веревочной сумке-авоське скромный ужин: батон белого, кусочек брынзы, языковой колбасы и полуфабрикатные котлеты. Смеркалось. Машин становилось все меньше и меньше. Снег падал все гуще – Арбат погружался в дрему, а затем и в тихий сон, чтобы утром еще затемно проснуться и приступить к своим бесхитростным делам.
Но 20 с лишним лет назад Арбат «офонарел» – его сделали пешеходным, украсили скамеечками и фонариками, прозвали «московским Монмартром» и запустили художников. Кто знал в те времена, что искусства обернутся коммерцией, что картины сделаются сплошь пейзажами с закатом и рекой, что главным сувениром станет общевойсковой противогаз с грубым слоновьим хоботом, а на мостовой появятся таблички с именами – только плати деньги, и прославишься во веки вечные. Исчезли полусумасшедшие поэты, зато появились позолоченные Пушкин со своей супругой и принцесса Турандот. Словом, Арбат сделался улицей хотя и безалаберной, но в строгих рамках этой безалаберности. Оказывается, подобное возможно.
Тем не менее Арбат уютен, колоритен и забавен. Иностранцы ходят сюда для того, чтобы почувствовать загадочную душу россиян. А россияне – чтобы поглазеть на иностранцев. Довольны и те и другие.
А перед самым Новым годом Арбат покрывается толстым-претолстым слоем снега. И становится практически неотличим от того самого Арбата, каким он был столетие тому назад. А по словам писателя Бориса Зайцева, он был таким: «Образ юности, отошедшей, жизни шумной и вольной, ласковой сутолоки, любви, надежд, успехов и меланхолии, веселья и стремления – это ты, Арбат! По тебе снегом первым летят санки, и сквозь белый флер манны, суплющейся огневисто, золотеют все витрины, окна разных Эйнемов, Реттере, Филипповых, и восседает «Прага», сладостный магнит. В цветах и в музыке, в бокалах и в сиянье жемчугов, под звон ножей, тарелок, веселится шумная Москва, ни о чем не гадающая, нынче живущая, завтра сходящая, полумиллионная, полубогемская, сытая и ветром подбитая, и талантливая, и распущенная».
И такой Арбат – вечен.