В начале мая пролет в самом разгаре. «За сезон на пойме останавливаются до 15 тысяч водоплавающих, - говорит орнитолог Антон Аксенов. - В основном здесь встречаются белолобые гуси, которые зимуют на берегах Черного и Каспийского морей, а гнездятся за Полярным кругом. Также на пролете здесь держится несколько тысяч уток. Бывают в заказнике и пернатые из Норвегии и Финляндии».
Помимо «мигрантов» на пойме живут чайки, крачки, а также охраняемые виды куликов: турухтаны, поручейники. В заказнике обосновались и редкие для Подмосковья коршуны.
«Широконоска, чомга, хохлатая чернеть, свиязь...» - глядя в бинокли на водоплавающих, перечисляют специалисты. Всего на пойме гнездится 14 «краснокнижных» видов.
Неподалеку расположился еще один интересный природный объект - Хлопковская колония серых цапель. В отличие от юга России, где цапли устраивают свои гнезда на берегах рек, в тростниковых зарослях, здесь птицы обосновались на деревьях, на двадцатиметровой высоте. В Подмосковье всего 5 колоний цапель, и Хлопковская - одна из самых крупных. Тут постоянно гнездится около 50 птиц.
К сожалению, так же часто, как редкие виды птиц, в Виноградовском заказнике встречаются «следы цивилизации». Во время нашего путешествия Аксенов неоднократно наклоняется, чтобы подобрать стреляные гильзы. Весной, во время гнездования, охота на пойме запрещена. Территория патрулируется инспекторами, нарущителей ждет штраф. Но, к сожалению, поймать удается не всех.
Также на дороге постоянно попадаются обрывки рыболовных сетей. Ловля сетью считается браконьерским промыслом. Особо ценной рыбы на пойме нет, но в сетях часто запутываются и гибнут водоплавающие птицы.
«Дело даже не в том, что из-за такой охоты и рыбалки сокращается численность птиц, - говорит Мария Семенцова, член Дружины охраны природы МГУ. - Следующей весной пернатые могут сюда не вернуться ни на стоянку, ни на гнездовье. Это первый шаг к утрате уникального уголка природы».
Порой люди умудряются навредить заказнику, даже не заезжая в него. Граница поймы проходит по шоссе. Водители выкидывают из окон автомобилей окурки, которые, падая в сухую траву, моментально вспыхивают. Так и до пожара недалеко. Черные проплешины постоянно попадаются на пути. Через некоторое время Аксенов замечает густой дым. Мы немедленно отправляемся туда: тушением пожаров на пойме орнитологам приходится заниматься чуть ли не чаще, чем наблюдением за птицами.
По дороге к «зоне бедствия» нам попадается выкинутое кем-то старое одеяло. Оно приходится очень кстати. Пока Антон глушит одеялом высокое пламя, мы лупим по низовому огню войлочными обмотками, которые достала из своих резиновых сапог Мария Семенцова.
Пока орнитологи тушат пожар, из самого огня выпархивает крупная птица. «Дупель?! - удивляется Семенцова. - Между прочим, в Красную книгу занесен. Еще чуть-чуть - и сгорел бы. Хорошо, что мы рядом оказались». Минут через 20 огонь по периметру пожарища удается сбить. «Вовремя мы одеяло нашли, - отдышавшись, говорит Аксенов. - А то мне однажды пришлось своими брюками огонь тушить».
Глядя на выгоревшую «лысину» диаметром в 50 метров, я думаю, что надо бы для профилактики хоть раз заставить непутевых «царей природы» тушить горящую траву собственными штанами. Может быть, тогда окурков, летящих из окон автомобилей, стало бы меньше.