ЭТОТ дом был построен в начале XIX века. Однако же Лев Николаевич купил усадьбу в 1882 году. Он относился к дому по-хозяйски: надстроил его, добавил парадную лестницу. А место выбирал – подальше от Москвы дворянской, суетной.
Толстой писал: «Со мной случился переворот, который давно готовился во мне и задатки которого всегда были во мне. Со мной случилось то, что жизнь нашего круга – богатых, ученых – не только опротивела мне, но и потеряла всякий смысл».
Этот район был вполне пролетарским. Тут жили в нищете, много работали и много пьянствовали. Казалось бы, о лучшем и мечтать нельзя. Но классику не угодишь. Вдруг выясняется, что предприятия, расположившиеся здесь, как говорится, не без червоточинки. Лев Толстой возмущен: «По странной случайности, кроме ближнего ко мне пивного завода, все три фабрики, находящиеся около меня, производят только предметы, нужные для балов. На одной ближайшей фабрике делают только чулки, на другой – шелковые материи, на третьей – духи и помаду».
Более всего писателя раздражала фабрика Жиро: «Против дома, в котором я живу, – фабрика шелковых изделий, устроенная по последним усовершенствованным приемам механики. Сейчас, сидя у себя, слышу неперестающий грохот машин и знаю, что значит этот грохот, потому что был там. Три тысячи женщин стоят на протяжении 12 часов за станками среди оглушительного шума и производят шелковые материи… В продолжение 20 лет, как я это знаю, десятки тысяч молодых, здоровых женщин-матерей губили и теперь продолжают губить свои жизни и жизни своих детей для того, чтобы изготавливать бархатные и шелковые материи».
Москва все больше раздражала писателя. Каждый раз, возвращаясь из Ясной Поляны, сердился: «Переезд в Москву... Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, выбрали солдат, судей, чтобы оберегать их оргию, и пируют».
Однако возвращался все равно. И как раз здесь были написаны «Воскресение», «Крейцерова соната», «Смерть Ивана Ильича» и прочие работы позднего Толстого, известные своим антидворянским содержанием.
Зато для москвичей сегодняшних толстовская усадьба – воплощение тишины, покоя и уюта. Знал бы о том Лев Николаевич в свое время!