Множество памятников архитектуры Москвы и Подмосковья продолжают разрушаться. У государства нет средств для их реставрации, поэтому оно ищет новых хозяев для спасения культурно-исторических застроек.
20 лет назад на заседании госсовета, где рассматривался проект реставрации Гостиного Двора, среди архитекторов зашёл спор. Генеральный директор ОАО «Распорядительная дирекция Министерства культуры РФ» Вадим Соловьёв считал, что во внутреннем дворе необходимо поставить самое большое в Европе светопрозрачное перекрытие. Академик Алексей Комеч утверждал, что проект Джакомо Кваренги в XVIIIвеке не подразумевал использования стеклобетона. Один из доводов был достаточно убедительным: будучи 18-летним, учёный приходил в Гостиный Двор, чтобы послушать пение соловьёв. Тем временем прозрачная крыша была установлена. У памятника появилась новая функция. Гостиный Двор стал привлекательным для проведения различных выставок и мероприятий.
Продать, чтобы спасти
Гостиный Двор окупил вложения через 20 лет. Тем временем множество других культурных объектов вообще не могут приносить доход. Вадим Соловьёв приводит в пример усадьбу Николо-Урюпино. Для её реставрации необходимо около 800 млн рублей. Окупить эти расходы в обозримом будущем невозможно. Три года назад Минкультуры убедило ряд федеральных министерств в том, что для спасения почти разрушенных или разрушающихся исторических застроек необходимо найти новых собственников.
Покупая на аукционах такие объекты, новые хозяева должны за свой счёт их восстановить. Одни памятники вызывают интерес, другие – нет, поскольку не могут выполнять коммерческую функцию. Это усадьба Гребнево. Скажем, дача купца Ивана Александренко на Клязьме – памятник, которого уже нет, он сгорел, но остался фундамент. Для таких непростых объектов была придумана концепция под названием «зелёный коридор».
Законодательство предусматривает способы заинтересовать потенциальных инвесторов. Это продажа в рассрочку. По результатам аукциона надо сразу оплатить 20% от всей стоимости объекта. Остальная сумма выплачивается равными долями на протяжении всей реставрации, к которой собственник должен приступить немедленно. Государство должно следить за точностью исторической реставрации. Такие условия устраивают многих инвесторов.
Объекты, бывшие в собственности у государства, сейчас практически распроданы. Теперь пришла очередь для других памятников. У Росимущества находится 12 траншей, включающих в себя от 40 до 90 объектов, которые не имеют ведомственной принадлежности, но находятся в казне. У них просто нет определённого хозяина. Концепция «зелёный коридор» также действует для таких памятников, правда, в том случае, если они находятся в крайне разрушенном состоянии. Вырученные средства от продажи будут вкладываться в реставрацию того, что никогда не будет продаваться.
Так можно ли во время реставрации менять облик памятника в угоду практичности? Архитектор, генеральный директор одной из компаний Илья Заливухин считает, что каждый проект нужно рассматривать индивидуально и публично обсуждать. Французский подход к реставрации подразумевает очень точное воспроизведение. Итальянский способ – привнесение современных элементов в культурное наследие. Над старинным особняком можно надстроить этаж из металла и стекла. Проект всегда рассматривается обществом и профессиональным сообществом. В Италии инвестор берёт на себя материальную ответственность. Мы, похоже, пытаемся идти итальянским путём. В Москве квартал «Известия» будет плотно застроен. Нам обещают, что при этом останутся прежние, исторические элементы. В Нарофоминске, в центре города находится фабрика «Шёлковый комбинат». Это отнюдь не культурно-историческая постройка, но она тоже нуждается в реконструкции. Илья Заливухин утверждает, что не нужно бояться вести застройку вокруг объектов культурного наследия.
Найти диалог
Архитектор Илья Заливухин считает, что те памятники, которые строго закреплены законом как охранные, нельзя трогать. Однако город должен развиваться, а инвесторы – вкладывать деньги в развитие объектов. Иначе они станут сами разрушаться или их будут тихой сапой уничтожать. Так произошло со зданием АТС, построенным в стиле конструктивизма. Его снесли, поскольку не посчитали культурно-исторической постройкой. Если бы её каким-либо образом приспособили для практических нужд, то Москва не лишилась бы этого здания. Его можно было надстроить или достроить. Парк вокруг фабрики 1928 года, расположенной на Трёхгорной мануфактуре, также не удалось спасти по той же причине. Можно было бы найти решение. Скажем, построить на этом месте современное здание в стиле конструктивизма, подразумевающем простые, доступные материалы.