Москва-река прекрасна даже в зимние морозы. Если начать прогулку от Василия Блаженного, пройти над замерзшими водами Большим Москворецким мостом, можно почувствовать себя бесстрашным триумфатором, совершающим опасный переход над льдами и снегами. А вслед будет смотреть древний Московский Кремль.
Затем же, по контрасту, следует пройти мостом Лужковым - маленьким, несерьезным, с украшениями и фонариками. Он переброшен через Водоотводный канал. После чего прогуляться переулком Лаврушинским - дабы осмотреть очередную достопримечательность Москвы. Дом писателей. Лаврушинский, 17.
Он был построен в 1937 г. по проекту архитектора И. Николаева. Нельзя сказать, что дом - красавец. Но прекрасен он не столько своей внешностью, сколько жителями, в разное время обитавшими в его квартирах. А в этом списке Барто, Погодин, Пастернак, Ильф и Петров и многие другие.
Мало кому из московских домов посвящали стихи. Этому - посвящали. К примеру, Борис Пастернак:
Дом высился, как каланча.
По тесной лестнице угольной
Несли рояль два силача,
Как колокол на колокольню.
Это был дом особенный, своего рода дом-клуб. Один из его жителей, Юрий Олеша писал: «Целый ряд встреч. Первая, едва выйдя из дверей, - Пастернак. Тоже вышел из своих. В руках галоши. Надевает их, выйдя за порог, а не дома. Почему? Для чистоты?
Говоря о чем-то, сказал: «Я с вами говорю, как с братом».
Потом - Билль-Белоцерковский с неожиданно тонким замечанием в связи с тем, что у Мольера длинные монологи, и странно, что актеры «Комеди Франсез», которых он видел вчера по телевизору, не разбивают их между несколькими действующими лицами. Долгий монолог его самого по поводу того, ложиться ему на операцию или не ложиться».
Потом Юрию Олеше встретился Всеволод Иванов, недавно написавший пьесу в стихах. Следующим на его пути был рецензент Никулин, подвезший Олешу на своем автомобиле до «Националя»». Разве возможно что-либо подобное в спальных окраинах Москвы?
Конечно же, не все в жизни писательского дома было безмятежно. Писатели представляли немалый интерес для репрессивных органов эпохи Сталина. И сюда наведывался пресловутый «черный воронок». Однако само жизнелюбие мастеров слова, умение уйти в иной, придуманный, великолепный мир определило то, что называют аурой. У писательского дома она все-таки светла.