Действующий разведчик без легенды прикрытия – как дом без крыши. «Подкрышниками» на профессиональном сленге называют тех оперативников, кто работает «в поле»: вербует агентов, добывает секретную информацию.
Какие маски прикрытия надевают на себя наши разведчики и их шпионы? Рассказать об этом обозреватель «АН» попросил ветерана советской и российской разведки Яна Казимировича Барановского.
Под дипломатическим иммунитетом
Сначала свой рассказ Ян Казимирович начал подчёркнуто сухо, в духе лекции для слушателей Академии внешней разведки. По его словам, прикрытия, которыми пользуются сотрудники ЦРУ, условно делятся на две категории – официальные и неофициальные («глубокие»). К официальным относятся должности, предоставляемые в распоряжение ЦРУ госдепартаментом, информационным агентством ЮСИА, Управлением международного развития, Корпусом мира, министерством обороны и другими государственными ведомствами США.
Сотрудники Лэнгли, имеющие «глубокое» прикрытие, то есть работающие под видом бизнесменов, журналистов, аспирантов, представителей любых других общественных или частных организаций, не получают дипломатического иммунитета в стране пребывания. И тем самым рискуют в случае своего провала оказаться под арестом. Самыми распространёнными – как с точки зрения безопасности, так и для получения дипломатических привилегий – прикрытиями для американской разведки были должности сотрудников госдепартамента в зарубежных представительствах США.
– Многие считают, что все дипломаты, за исключением разве что послов и уборщиц, – это кадровые разведчики, – обозреватель «АН» решил оживить эту лекцию. – Так, мол, повелось во всех странах с незапамятных времён. Почему так ценится дипломатическая «крыша»?
– Во-первых, она позволяет разведчику в случае провала избежать тюрьмы, – начал загибать пальцы Барановский. – Если попался на горячем, то объявят персоной нон грата и просто вышлют из страны. Во-вторых, у тебя всегда под рукой шифровальщик и надёжная, засекреченная связь с Центром. И в-третьих, резидентуру надёжно охраняет служба безопасности посольства.
– Перебежчик Резун утверждал, что шпионами были 60% советских дипломатов. Якобы в наших посольствах работали три группы: 40% – «чистые» дипломаты, 40% – политическая разведка КГБ, 20% – военная разведка ГРУ. Мол, военный атташе – всегда официальный разведчик. Советник посла, консул – резиденты КГБ. А сейчас сохранились такие пропорции?
Старый разведчик резко ответил:
– Не верьте предателю. Никогда никакой пропорции не было. Всё зависело от конкретной обстановки и страны пребывания. А байки, что все дипломаты шпионы, выгодны только местной контрразведке. Так они выбивают себе больший бюджет.
Не пойман – не шпион
Я открыл принесённые с собой воспоминания Резуна-Суворова и зачитал небольшой отрывок:
«Приезжаю я в Женеву.
В 1970-х – центр международного шпионажа. Сразу же мне дают машину. Мне без неё нельзя, это рабочий инструмент. А «чистым» дипломатам, даже если они сынки партийных бонз, машину не дают – нужно же экономить. И вот заканчивается рабочий день, и «чистые» ребятки в пять часов отправляются играть в теннис или просто домой пиво пить. Я же сел в машину и поехал по своим делам. А возвращаюсь домой в два-три часа ночи.
Ещё «чистые» очень осторожно относятся к валюте. А в моём распоряжении ещё и оперативный бюджет, который я трачу направо и налево. Местная контрразведка смотрит: ага, того угощаю в ресторане, этого, широко завожу знакомства. Так что вычислить разведчика довольно легко. Это меня беспокоило, говорю своему резиденту: «Как же так, если я по ресторанам пойду, то меня их контрразведка за два дня вычислит». Он мне отвечает: «Дуралей ты, Витя, ничему вас в Академии ГРУ не учат. Смотри, вот идёт мафиози, его легко распознать: татуировки, уголовный жаргон, пальцы веером. Все понимают, что это бандит. Но посадить его нельзя, пока не поймали на преступлении. То же самое с тобой. Они знают, что ты шпион, но нет чётких данных о твоей незаконной деятельности».
Так что, если разведчик работает хорошо, прячет свои связи, контрразведка не может схватить его за задницу. А чтобы выслать половину посольства, нужен очень серьёзный повод с конкретными доказательствами».
– Резун был плохим разведчиком, поэтому и перебежал, – всё ещё хмурясь, сказал Барановский. – Но с нынешним писателем-фантастом Суворовым кое в чём можно согласиться. Действительно, разведчик под дипломатической «крышей» чаще всего действует под контролем местной контрразведки. Поэтому скандалы, связанные с их провалами, крайне редки.
Ян Казимирович привёл свежий пример. Оказывается, высылки иностранцев из России, обладавших дипломатическим иммунитетом, в 2014 году свелись всего к двум эпизодам. Причём они были «ответными». Так, сотрудница посольства Канады Маргарита Атанасова была выслана из РФ в 14-дневный срок в ответ на высылку из Оттавы помощника российского военного атташе. 15 ноября 2014 года сотрудница политического отдела посольства ФРГ по запросу российской стороны была отозвана в Германию после того, как из Берлина «без привлечения излишнего внимания», но после длительного наблюдения со стороны немецких спецслужб был выслан сотрудник российского посольства.
Последнее же задержание дипломата с поличным с дальнейшей оглаской инцидента и высылкой случилось аж в мае 2013 года. Тогда при попытке вербовки сотрудника одной из российских спецслужб был задержан кадровый сотрудник ЦРУ Райан Фогл, работавший под прикрытием на должности третьего секретаря политического отдела посольства США в Москве.
Справка «АН»
Сколько иностранных шпионов ловят органы госбезопасности России? Недавно Путин сообщил о разоблачении в 2014 году 46 сотрудников иностранных спецслужб и 258 завербованных ими агентов. А вот уже рассекреченная статистика второй половины 80-х – начала 90-х годов. Только с 1985 г. выдворены из страны тринадцать разведчиков московской резидентуры ЦРУ, захваченных с поличным при совершении шпионских акций. Также в это время разоблачены и привлечены к уголовной ответственности более двадцати агентов ЦРУ из числа граждан СССР и России. Засвечены более тридцати находившихся у нас американских разведчиков.
Скандалы на «станции» ЦРУ
Но шпионский скандал на этом не закончился. Официальные представители российской контрразведки назвали имена и других американских дипломатов, пойманных на попытках вербовки офицеров российских спецслужб. Тогда же впервые в прессу попала фамилия главы резидентуры ЦРУ в Москве – Стивена Холла.
Из Москвы был выслан и оперативный работник ЦРУ Бенжамин Дилан. Он, как и Райан Фогл, тоже работал под прикрытием в должности третьего секретаря, но другого – экономического отдела посольства США. И точно так же попался с поличным на неудачной вербовке сотрудника российской спецслужбы.
– А вот, несмотря на публичное обнародование личности главы резидентуры ЦРУ в Москве, Стивен Холл и после провалов оставался руководить шпионским гнездом, давно свитым под крышей посольства США. Почему?
В ответ на этот вопрос полковник в отставке Барановский лишь усмехнулся:
– Имя главного иностранного шпиона в стране – тайна только для широкой публики. А для хорошей контрразведки – это секрет Полишинеля. И если он не особенно наглеет и не переступает своеобразную «красную черту» – его не трогают. С ним мирятся как с неизбежным злом. А вот собственное начальство со временем делает определённые выводы.
Ян Казимирович рассказал, что в посольстве США за несколько последних лет серьёзно сменился аппарат, в том числе и в так называемой «станции» – легальной резидентуре ЦРУ. После ряда провалов Центральное разведывательное управление было оттёрто с первых ролей более молодыми и агрессивными структурами, представляющими армейскую разведку. Оттуда же потекли и кадры. Например, в посольство в Москве на серьёзные позиции (первых секретарей, советников) приехали бывшие военные, прошедшие специальную ускоренную подготовку.
…В конце нашей встречи Ян Казимирович Барановский заметил, что Фогл, возможно, был не самым плохим агентом ЦРУ. Не зря же его выслали с таким шумом и скандалом. Видимо, успел чем-то сильно насолить нашей контрразведке. Ведь плохих разведчиков обычно не трогают. Как заметил Владимир Путин после скандала с английским шпионским камнем: зачем высылать попавшегося дурака, а вдруг на его место умного шпиона пришлют?
– Вы в основном рассказываете о дипломатических прикрытиях американской разведки, – перебил Барановского обозреватель «АН». – А под какими «крышами» любят работать наши разведчики?
Старый разведчик строго посмотрел на журналиста и промолчал. Я же продолжал настаивать:
– Мне рассказывали, что после войны наш резидент в США работал под «крышей» водителя посольства. Причём возил своего заместителя по резидентуре. И тот, пользуясь официальным положением советника посла, не раз устраивал своему начальнику по разведке публичные выволочки за плохо помытую машину. Мол, на людях ругал генерала-водителя в целях конспирации.
– Старо предание и верится с трудом, – переиначил известную поговорку Барановский. – Как правило, главный резидент в Америке был в звании генерал-майора и занимал должность советника посла. В послевоенное время на этом посту успешно работали теперь уже рассекреченные генералы разведки: Григорий Долбин, Георгий Соколов, Борис Крешин, Николай Владыкин… Никто из них роль водителя не играл. Субординация не позволяла. А вот коллеги из ГРУ такие спектакли любили.
Уже прощаясь, я спросил:
– А какая «крыша» у вас была самая любимая?
Ян Казимирович на этот раз ответил коротко:
– Лучше всего работать под журналистским прикрытием. Не зря же два из трёх руководителей СВР по первой профессии были журналистами.