Завербовали его в Германии в 1931 г. сотрудники нелегальной резидентуры ИНО ОГПУ. Они, как и их лондонские коллеги, вели вербовочную работу на перспективу в среде студентов. 20-летнего австрийского аристократа и пламенного коммуниста Энгельберта Брода, возглавлявшего в тот период союз немецких студентов-коммунистов, привлекли без особого труда. Некоторое время его использовали в качестве курьера-связника, но в 1938 г. вывели из Германии на более острый участок в Лондон.
Через несколько месяцев после приезда Брода попал в поле зрения спецслужб. В МИ-5 его считали лидером австрийской Компартии в Англии. К тому же его подругой была Эдит Тюдор Харт, австрийская красавица, которая вскоре вышла за него замуж и получила британское гражданство. Еще в 1926 г. советская разведка завербовала ее под кличкой Эдит. Это она рекомендовала Москве завербовать Кима Филби и его первую жену, австриячку Литци. В Москве имелись подозрения, что о ее сотрудничестве было известно перебежчикам из числа советских разведчиков Кривицкому и Нестеровичу. Но их вскоре ликвидировали боевики ИНО ОГПУ.
С 1941 г. Энгельберт Брода работал в Кембриджском университете вместе с французскими учеными группы Кюри, которые участвовали в исследованиях по ядерной программе. Брода изучал атомные реакторы и контролируемую цепную реакцию в мировом центре экспериментальной физики - Кавендишской лаборатории. Он одним из первых прислал на Лубянку чертежи атомных реакторов, которые использовались в американском «Проекте Манхэттен» (создание атомного оружия). В конце 1943 г. Брода занялся исследованиями практического применения плутония - существование самого этого вещества было строго засекречено, а значит разработчики этой проблемы должны были находиться в поле зрения МИ-5.
Естественно, что в МИ-5 к Энгельберту Брода относились с большой подозрительностью. Для его изучения контрразведчики завербовали среди австрийских коммунистов своего шпиона. Подлинное имя этого информатора по кличке Каспар до сих пор не раскрыто. Известно лишь, что он пользовался большим доверием у Брода и его жены Тюдор Харт. Брода работал осторожно. Принимал тщательные меры конспирации: он договаривался о встрече со связным, делая отметку на странице телефонной книги в определенной телефонной будке. Благодаря его смелости сотрудники резидентуры вскоре обзавелись копией ключа от библиотеки, где хранились материалы об атомных разработках. Все закончилось благополучно. В 1947 г. Брода благополучно покинул Британию, обосновался в Австрии и стал преподавателем Венского университета. На момент своей смерти в 1983 г. он был авторитетным профессором этого университета.
Менталитет британской контрразведки
Будь на месте МИ-5 СМЕРШ (Абакумов) или КГБ (Крючков), агент типа Брода незамедлительно получил бы «вышку». А вот англичане, которые подозревали Брода, следили за ним, перлюстрировали его письма и фиксировали каждый шаг, оставили его на свободе. По мнению аналитиков, причин для этого несколько.
Во-первых, контрразведчики МИ-5 могли оказаться не в состоянии задокументировать противоправную деятельность советского агента. Это может говорить о низком профессиональном уровне сотрудников МИ-5 или же свидетельствовать о том, что лондонская резидентура советской разведки весьма квалифицированно работала с Эриком, делая все, чтобы оградить его от провала.
Во-вторых, политическое руководство Великобритании могло сознательно не давать санкцию на арест выявленного агента противника, исходя из стратегических соображений. Могли сознательно разрешить СССР обеспечить себе ядерный паритет с главным противником, стараясь таким образом избежать вероятности оказаться в случае конфликта на переднем крае боевых действий с применением атомного оружия.
В-третьих, это могла быть инициатива руководства МИ-5, стремившегося контролировать устремления советской разведки, выявлять степень осведомленности СССР в сфере атомных секретов, фиксировать закрытые каналы, используемые Москвой для связи со своим агентом, и выявлять других участников атомного шпионажа из числа подданных королевства. Нельзя также исключать, что МИ-5, зная, что агентура советской разведки основательно внедрилась в среду американских физиков-ядерщиков, могла пытаться использовать Брода в качестве канала доведения до Москвы т.н. тупиковой информации.