Тимирязевская академия со всеми ее домиками, памятниками, делянками, общагами, опытными полями, магазинами, трамвайными путями, парком, гротом и лесистыми угодьями – кусок совсем другого мира, можно сказать, в самом центре Москвы.
ЗДЕСЬ все другое. Ритм, запах, тявканье собак, линия горизонта. И нельзя сказать, что в Тимирязевке царит благостный академизм. Ведь она названа в честь одного из самых беспокойных деятелей русских естественных наук – смутьяна Климента Тимирязева.
Он пришел работать в академию (в то время она называлась Петровской земледельческой и лесной академией) в 1870 г., 27-летним подающим надежды ученым. Но надежды те касались не одной лишь биологии. Он был потенциальным революционером. Хотя бы в силу своего безбожия. Газеты писали: «Профессор Петровской академии Тимирязев на казенный счет изгоняет Бога из природы».
Нельзя сказать, что Тимирязев был воинствующим атеистом. Но к сотворению мира за шесть дней он относился, мягко говоря, с некоторым недоверием. И недоверие свое высказывал. По разным поводам. За что получил прозвище «Неистовый Климент». За ученым, естественно, приглядывали. Сажали за перегородку сыщика, когда он общался со студентами.
В конце концов от Тимирязева решили избавиться раз и навсегда. Но сделать это было сложно – он к тому моменту обладал уже вполне приличным именем в науке. Пришлось прибегнуть к трюку. Петровская земледельческая и лесная академия была упразднена. Вместо нее в тех же стенах открыли новое образовательное учреждение – Московский сельскохозяйственный институт. В который Тимирязева не пригласили.
Со временем же он был отлучен еще от одной кафедры – от университетской. Шестидесятивосьмилетний маститый ученый вдруг стал безработным – со всеми вытекающими из того последствиями.
И потому неудивительно, что Тимирязев принял революцию. Удивительно, что это обстоятельство ставят ему в вину.