Педагогика – вещь тонкая. Именно она, как никакая другая сфера человеческого бытия, определяет будущее. Причем не только отдельного человека, но и страны в целом. О чем уже сегодня стоит побеспокоиться нашему государству, чтобы завтра не гасить национальные конфликты, председатель Гильдии межнациональной журналистики Маргарита Лянге выясняла у Ольги Артеменко – кандидата биологических наук, доцента, руководителя Центра национальных проблем образования Федерального института развития образования Минобрнауки РФ.
- Российские регионы нередко жалуются, что федеральный центр якобы ущемляет интересы образования на родных языках. Насколько обоснованы, на ваш взгляд, эти претензии?
– Данная проблема актуальна прежде всего для двух республик – Татарстана и Башкортостана. Эти субъекты Российской Федерации открыто выражают недовольство 309-м законом, который вышел в 2007 году и ввел новое понятие и новую структуру федерального государственного образовательного стандарта. До того, в 1992-м, у нас был впервые принят закон об образовании, который ввел компонентный принцип структурирования содержания образования. Т.е. содержание образования выстраивалось в рамках федерального компонента, обязательного для всех, а также регионального (национально-регионального), который разрабатывался субъектами РФ, и, наконец, школьного компонента, который должен был разрабатываться в рамках школы.
– Такая матрешка получается…
– Именно матрешка! И Михаил Николаевич Кузьмин – известный историк, культуролог, который разработал Концепцию национальной образовательной политики (приказ Минобрнауки РФ № 201 от 03.08.2006), уже в начале девяностых отмечал, что вот такой «матрешечный» принцип структурирования содержания образования неадекватен с точки зрения культурологии и не позволяет формировать целостность личности.
– То есть идеального россиянина?
– Можно и так сказать. С одной стороны, гражданина России, а с другой стороны – человека, который гордился бы своей принадлежностью к тому или иному этносу, своей уникальной культурой и языком. Но при этом совершенно четко представлял, что он живет в Российской Федерации, что в этой стране государственным языком является русский. А государственный язык, между прочим, выполняет немаловажную функцию – обеспечивает мобильность и конкурентоспособность нашей молодежи на всей территории России. И когда мы сейчас вдруг слышим, что дети обучались с первого по одиннадцатый класс на татарском языке и потому требуют предоставить им особые условия для сдачи ЕГЭ, – ничего кроме удивления это вызвать не может. Нужно находить и выстраивать такие механизмы, которые бы способствовали гармоничному развитию. Если формировать в сознании ребенка только лишь понимание уникальности его культуры, уникальности его родного языка, то на выходе мы с вами будем получать гражданина субъекта, что на практике и происходит. Или, иными словами, изоляцию и автономизацию как отдельных этнических сообществ, так и целых субъектов федерации. Конечно, мы должны создать условия и для определенного количества одаренных детей, очень хорошо знающих и любящих свой язык, у которых от природы потребность глубоко постигать свою культуру. Для этих детей нужны школы, где преподают на родном языке. Ребята вырастут качественными специалистами, которые потом придут в журналистику, культуру, образование, в преподавание родных языков, сформируют национальную элиту. Это грамотный подход – создание приоритетов в системе образования, а не размазывание средств по всему образованию, как это делают, например, Татарстан или Башкортостан. Там всех поголовно заставляют изучать башкирский язык, башкирскую литературу, культуру и т.д. Что, естественно, вызывает у детей отторжение. Я недавно побывала в Башкортостане и поняла, насколько остро там стоит проблема качества учебников, квалификации преподавателей. К чему такое массовое навязывание? Безусловно, если ты живешь в национальной республике, ты должен понимать государственный язык республики, общаться на нем. И в школе его должны преподавать на коммуникативной основе, а не на грамматической! Нужно продуманно выбирать методики. Если ребенок знает русский, то он должен к татарскому, башкирскому идти через русский язык, через семантику, через смысл. И тогда ребенку будет легко. Для этого нужно и учебники, и программы перерабатывать. А их сейчас написано в республиках – море!
– В девяностые да и в начале нулевых у нас издавалось невероятное количество учебников! Мне кажется, что каждый, у кого было желание, получил возможность писать учебники. И некоторые такие издания весьма вольно обходятся с историей. Очень часто народ, представителем которого является автор учебника, предстает в образе страдальца, и возникает фантом врага с яркими русскими чертами. Сейчас ведь более внимательно относятся к тому, какие учебники выпускают? Дикое поле кончилось?
– Нет, не кончилось. Учебник функционирует в системе очень долго. Бывая в улусах, я вижу на библиотечных полках учебники с пионерами, комсомольцами и Владимиром Ильичом Лениным. У нас огромнейшая страна, и изъять учебники из системы образования очень сложно. Система образования вообще консервативна. В этом масса и плюсов, и минусов.
– Но это и затратная система. Достаточно было выпустить несколько учебников, где деструктивно подаются межнациональные отношения или предвзято подается история одного или другого народа, на этих учебниках воспитываются дети, они вырастают с определенным сознанием обиды и с естественным желанием восстановить справедливость. Потом не надо удивляться, что эти дети, повзрослев, не дай бог, примкнут к каким-то этноэкстремистским группировкам. И мы должны будем тратить деньги на силовые структуры, чтобы их вычленить, обезвредить, перевоспитать. Может, проще сейчас изъять сомнительную учебную литературу?
– Если ее выпускали в регионах, значит, были люди, которым выгодно, чтобы эти учебники функционировали. А федеральным ведомствам, к сожалению, с подобной инспекцией сложно добраться до каждой деревни.
– А если, например, опубликовать на сайте Министерства образования список тех учебников, по которым можно обучаться в государственных учебных заведениях.
– Такой Федеральный перечень учебников существует, и закон предписывает обучать именно по ним. Но у нас, как всегда, есть какие-то моменты недопонимания. И в субъектах создают свои республиканские перечни.
– И закон это разрешает?
– А в законе ничего об этом не сказано. Но если есть федеральный перечень, то, значит, может быть и республиканский.
– И сельский?
– Вполне возможен. Более того, есть учебники, есть учебные пособия и есть методические разработки. Я могу написать методическую разработку по истории края и запустить в образовательный процесс. Найду коллег на муниципальном уровне, которые обеспечат мне поддержку. Эта капля будет «точить» молодежь. Работать на подсознательном уровне. И после пубертатного периода это выливается в агрессивные поведенческие реакции и… в этнические группировки.
- У нас в 20 республиках их Конституциями установлено 25 государственных языков республик, на которых ведется образование. Исключение составляет Республика Карелия. Но ведь у нас в стране 232 языка, которые зафиксированы по последней переписи…
– Цифра плавает, по Всероссийской переписи 2002 года – более 160 языков, но говорят даже о 239 языках. Конечно, имеют в виду и языки, и диалекты.
– Мы на всех языках должны обеспечить образование?
– Мы переходим к понятию «родной язык». Каждый народ имеет свой язык, и он для него родной. Как для русских родной русский язык. Я это говорю потому, что, увы, порой в наших национальных республиках об этом забывают. Сейчас ситуация немного выправляется, но, к сожалению, на федеральном уровне эту проблему не видят. И федеральный государственный образовательный стандарт начального общего образования свидетельствует именно об этом. Вот вам раздел «Филология». Перечисление: Русский язык. Родной язык... Так что получается, что русский не рассматривается в качестве «родного». Здесь есть такая вещь, как «родной (не русский)». Это недопустимо!
– И как такие противопоставления пропустили?
– Сложно сказать, был ли это чей-то злой умысел или недоработка. Ведь изначально этот текст был размещен на сайте Минобрнауки, и любой человек мог прочесть и высказать свои замечания. Потом была создана специальная комиссия для обсуждения этого стандарта. И в нее входили представители субъектов Российской Федерации. В Думе этот стандарт обсуждался наверняка.
– И никто не заметил?
– Обсуждали до последнего и, видимо, так впопыхах внесли правки. Согласно этому документу, цель языков – в «формировании начальных представлений о единстве и многообразии языкового культурного пространства России». Прекрасная цель! Но когда я увидела строчку «о языке как основе национального самосознания», мне стало страшно. Это у детей начальной школы.
– Нонсенс: в образовательном стандарте – политическая категория!
– Это совершенно недопустимо. Потому что у нас во всех законах написано о создании условий для сохранения и развития языков, культур. Но на республиканских уровнях, в автономных округах, областях и у коренных малочисленных народов я видела, что через региональный компонент «формируется национальное самосознание». Я видела концепции наших республик, где указано даже «формирование национального духа»! Оказалось, в единой, общероссийской, есть еще национальные системы образования, которые работают под конкретные цели.
– То есть у нас не единое образовательное пространство?
– Да, оно разорвалось на основании того, что существует региональный национальный компонент. И это закреплено в республиканских законах, в концепциях, которые приняты в субъектах.
– Ну, у нас много чего было закреплено в региональном законодательстве в девяностые годы, когда все «брали столько независимости, сколько могли съесть»… Все-таки сейчас на конституционном уровне в чувства пришли все субъекты. И тут у нас единое пространство. На образовательном уровне, я так понимаю, этого не произошло?
– 309-й закон принят специально для того, чтобы это произошло. Но еще нужно, чтобы на федеральном уровне выпускали очень хорошие нормативно-правовые акты, которые бы не приводили к недовольству ни со стороны этносов, ни со стороны федерального центра. И к их обсуждению, безусловно, нужно привлекать широкую общественность. Тогда мы сможем избегать спорных формулировок, которые фактически приводят к реанимации регионального (национально-регионального) компонента и всех его отрицательных последствий.