Намеченный на июль ежегодный саммит СНГ может оказаться последним. Распад постсоветского экономического пространства уже прошел «точку невозврата» и неизбежно продолжится.
С СНГ, созданным в 1991 г. на развалинах Советского Союза, связывались надежды на сохранение хозяйственных связей между двенадцатью новорожденными государствами. Основная цель – добиться общего экономического пространства, где товары, услуги, капиталы и люди могли бы перемещаться беспрепятственно. Однако за истекшие полтора десятилетия не удалось сделать даже первого шага – создать полноценную зону свободной торговли.
После «газовых войн» резко обострились отношения России с Украиной, Белоруссией. По различным причинам «заморожены» контакты с Грузией. Ухудшились отношения между Россией и Азербайджаном. Выжидательную позицию занял Таджикистан, все более оглядываясь на Иран.
Еще три года назад президент В. Путин констатировал: «Мы подошли к определенному рубежу в развитии СНГ. Либо мы добьемся качественного укрепления СНГ, создадим на его базе реально работающую, влиятельную в мире региональную структуру, либо нас неизбежно ждет «размывание» этого геополитического пространства и, как следствие, окончательное падение интереса к работе Содружества среди его членов». События показывают, что действительность развивается по последнему сценарию.
Причем попытки заменить Содружество более жизнеспособными альянсами в суженном формате, такими как ЕврАзЭС или Единое экономическое пространство (ЕЭП), также не увенчались успехом.
Почему так произошло? Почему то, что удалось сделать государствам Евросоюза, которые веками были самостоятельными и нередко воевали друг с другом, не получается у стран СНГ, еще недавно спаянных пространством СССР? Нередко это объясняют «парадом суверенитетов» или амбициями политических элит постсоветских стран. Отчасти это верно. Но главные причины лежат гораздо глубже – в уровне технико-экономического развития и в экономических интересах этих стран.
Большинство стран СНГ имеют аграрно-сырьевую структуру экономики, объем производства высокотехнологичной продукции в них незначителен. Преобладают такие отрасли, как сельское хозяйство, добывающая промышленность и первичная переработка минерального топлива и сырья. Крупные центры машиностроения и переработки либо отсутствуют, либо, как в Армении, Азербайджане, Грузии или Узбекистане, замкнуты в отдельных регионах и слабо влияют на ситуацию.
А это – принципиальный момент. Обрабатывающая промышленность в отличие от сельского хозяйства и добычи природных ресурсов позволяет бесконечно дробить производство на сколь угодно узкие отрасли и подотрасли. Их отпочкование порождает специализацию производств, которые размещаются в тех странах, где оно выгоднее. Называется это международной кооперацией. Отдельные звенья производственной цепочки «расквартированы» по разным странам, но работают в едином ритме. Между ними по строгому графику перемещаются потоки деталей узлов, компонентов. На этой основе происходило объединение Евросоюза в XX веке. Сейчас в ЕС 80% внутреннего экспорта составляют готовые изделия и их полупродукты. А в СНГ этот показатель всего 49%. Столько же, сколько в Латинской Америке и Африке.
Благодаря этому развивается научно-техническое сотрудничество. Создаются предпосылки для перекрестного инвестирования и международного переплетения капиталов. Все это обрастает банковской инфраструктурой. Национальные
хозяйства сращиваются на микроэкономическом уровне, как корни травы.
Между тем экономики, основанные на сельском хозяйстве и сырьевой промышленности, наоборот, взаимно отталкиваются. Поскольку их товары конкурируют между собой. По этой причине десятки зон свободной торговли и таможенных союзов в Латинской Америке, Африке и Азии остаются пустоцветами. Примечателен факт – в 1997 г. в странах Латинской Америки средний уровень тарифных ставок на ввоз товаров из развитых стран составлял 9%, а на импорт из латиноамериканских – 15%. По сути, страны защищались, прежде всего, от своих соседей, с которыми на словах объединялись. То же самое и в Африке: барьеры для внешних импортеров – 12%, для внутренних – 20%.
Помимо этого дополнительным разъединяющим фактором стало разделение стран СНГ на экспортеров и импортеров нефти и газа. Казалось бы, энергоресурсы должны стягивать СНГ. Но это иллюзия. Экспортеры топлива (Россия, Казахстан, Туркменистан, Азербайджан) предпочитают рынки сбыта за пределами СНГ, где получают более высокие доходы. Отсюда возникают «газовые» и подобные им конфликты.
В то же время страны, у которых нет природных ресурсов, пытаются продавать готовые изделия. Это прежде всего Украина (экспорт на 78% состоит из готовых изделий), Белоруссия (74%), Грузия (44%). Однако качество их таково, что их сложно сбыть где-либо, кроме СНГ. Поэтому им важно оградить рыночное пространство от наплыва более качественных товаров из дальнего зарубежья. Но другие страны хотят покупать высококачественные, хотя и более дорогие, товары из западных стран.
При таких диаметрально противоположных интересах таможенный союз, требующий единой внешнеэкономической политики, невозможен. К слову, поэтому Украина не подписывает соглашение о формировании четырехстороннего таможенного союза в рамках ЕЭП.
В результате наблюдается бегство и тех и других от рынка Содружества. Сравните: с 1990 г. доля экспорта между странами внутри СНГ упала в 3,4 раза: с 60% до 18%. Больше всего переориентировались на «дальнее зарубежье» производители топлива, минеральных ресурсов, черных и цветных металлов. Это Россия, поставляющая туда 86,5% своего экспорта, Казахстан (85,4%), Армения (81,1%), Таджикистан (80,4%) и Азербайджан (79,6%).
Можно ли в таких условиях надеяться на интеграцию национальных экономик стран СНГ?
Ответ на этот вопрос становится еще более однозначным, если учесть, что за влияние на просторах СНГ идет скрытая, но острая борьба между Россией, США и Китаем. Американцы стремятся выдавить из региона Россию и получить контроль над энергоресурсами и трубопроводами. Одновременно и Москва, и Вашингтон стараются не допустить усиления здесь позиций Китая и влияния исламских экстремистов. Не остается в стороне от противоборства Евросоюз.
Все это дестабилизирует политическую обстановку в СНГ, поощряет лидеров государств-членов играть на противоречиях между соперничающими сверхдержавами, создавать субрегиональные блоки типа ГУАМ. Поэтому почва под Содружеством становится все более зыбкой.