Юбилей Февральской революции Россия встретила заметным оживлением что забастовочной, что в целом протестной активности.
Подрыв самодержавия
Сто лет назад кричали: «Долой войну, долой орла». Теперь это: «Хватит поборов!» Вообще такие протесты – нормальный ход событий, тем более в трудные времена и при таком правительстве, как наше. Из его кабинетов то и дело слышны отчёты о том, что жить становится лучше и веселее. Хотя на деле исподтишка жмут всё сильнее. Поразительно, но власти порой не просто плевать на проблемы, она искренне считает протестующих не жертвами, но врагами.
Так вышло в Самарской области, когда летом 2016-го 2,5 тыс. работников «АвтоВазАгрегата» перекрыли федеральную трассу, потому что ровно год не получали зарплату. В ответ губернатор области Н. Меркушкин обвинил их в работе на американский Госдеп, потому что «раздувают скандал на весь мир». Мало того, на нормальный вопрос работницы предприятия, когда вернут деньги, он объявил: «Никогда! Если будете разговаривать в таком тоне. Те, которые вас подогревают, просите у них».
Когда в 2016 г. шахтёры Гуково в Ростовской области, не видевшие зарплаты с апреля по июль, после многочисленных митингов собрались на встречу с депутатами в Москву, автобус заблокировали, координатора акции посадили под домашний арест. Так же случилось после митинга в Новосибирске против того, что местная монополия АО «Сибэко» разом задрала тарифы ЖКХ на 15%. Люди получили от главы этой компании обвинения ни много ни мало в «подрыве самодержавия», а местная власть на это даже не пикнула, притом что федеральный центр обещал, будто рост не превысит 4%.
Это не единичные случаи. Только у Росстата всё тихо и гладко. За весь прошлый год он насчитал в России целых три забастовки с грандиозным числом участников – 58 человек. Будни слегка отличаются от этой альтернативной реальности. Только один факт: Общественная палата каждый месяц получает до 1 тыс. звонков с жалобами на невыплату зарплаты. По данным Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР), Россия пестрит трудовыми протестами и конфликтами. В 2016 г. таких по всей стране было 1036, причём более 500 из них пришлось на третий квартал. По географии максимальная концентрация протестов в промышленных регионах, тут впереди Центральная Россия и Урал. По статистике, только в 3‑м квартале было 411 конфликтов из-за задержек зарплаты, 69 трудовых протестов, 42 случая рабочих волнений из-за увольнений и шесть по причине снижения зарплаты.
Китайские батраки
На самом деле люди у нас невероятно терпеливые, чем власть и пользуется. Чтобы народ пошёл на шпалы и под водомёты, надо очень сильно дожать. «Практика показывает, что люди готовы выйти на протесты лишь в том случае, когда у них отбирают единственный источник существования, например, землю, не платят зарплату по полгода и более», – говорит эксперт ЦЭПР Л. Кравченко.
Похоже, терпение практически лопнуло. Прежде всего это касается той самой промышленности, которая, согласно радужным заявлениям правительства, в нынешний кризис только и делает, что демонстрирует рост и подъём. Но даже по официальным данным Росстата, средняя зарплата в российской промышленности – 32 тыс. руб., что ниже средней зарплаты по экономике. В металлургии в среднем платят 33 тыс. руб., в прочих отраслях промышленности вообще 22 тысячи. Это уровень выживания. Для сравнения: даже в Китае, если пересчитать по курсу, средняя зарплата в промышленности – 45 тыс. руб., при этом там намечается дефицит рабочих рук. Китайцам пришлось задуматься о сокращениях производственных мощностей и отменить знаменитую политику «одна семья – один ребёнок».
Так что рабочий класс надо беречь, не вытирать о него ноги. Напомним, даже такой далёкий от любых промышленных и производственных тем человек, как премьер Дм. Медведев, как-то сказал: «В отличие от технологий рабочие руки не купишь за рубежом». В действительности наверху плохо представляют, как и чем живут простые люди, прежде всего рабочие. Как рассказывают эксперты-социологи, за многие годы правительство потратило миллиарды на разнообразные дурацкие исследования и опросы, но за всё время не потрудилось заказать ни одного детального отчёта о рабочем классе. Наверху возобладало мнение, будто его давно нет.
За этим стояли простые выкладки, которые старались не выносить на широкую публику. Не просто так Росстат издаёт мизерным тиражом в несколько сот экземпляров официальный «Российский статистический ежегодник» и старается не пускать его в открытую продажу. Слишком многие призадумаются, листая промышленную статистику последних лет. В частности, она учитывает выпуск 50 важнейших видов промпродукции. Из них только по пяти показателям мы вернулись к цифрам 1990 года. По некоторым видам производства учитывать уже почти нечего. Например, в середине 1990‑х гг. в РФ ежегодно выпускали 12–15 тыс. металлорежущих станков с числовым программным управлением. К 2000 г. их производство упало до 100 штук в год, сейчас не дотягиваем до тысячи.
Некоторые ключевые производства вымирают на глазах. В 2005 г. в России насчитывалось 46 тыс. текстильных предприятий и организаций. В 2016 г. их осталось 25 тысяч. Производителей машин и оборудования было 74,2 тыс., ныне менее 45 тысяч. В значительной степени утрачено разнообразие производств в химпроме и деревообработке. Только в добыче полезных ископаемых прёт уверенный рост. Число таких предприятий с 1995 г. выросло на 30%. Зарплаты в отрасли на общем промышленном фоне просто генеральские. Согласно росстатовским цифрам, в 2017 г. в добыче полезных ископаемых в среднем получают 65 тыс. руб., при этом в ТЭКе – 75 тысяч. В переработке нефтепродуктов средняя зарплата перевалила за 85 тыс. рублей.
Так и видишь, как бывшие работники станкостроительных и электронных фабрик, вчера выпускавшие точнейшие станки с ЧПУ и сложные приборы, массово нанимаются колымить на НПЗ и скважины. Вот где можно будет вспомнить стахановские времена. В архивах Росстата сохранилась любопытная цифра. С 1990 по 1999 г. средняя скорость конвейеров на предприятиях снизилась почти в 14 раз. К сожалению, после этого скорость промышленных лент больше не считали.
Размах борьбы
На самом деле рабочий класс никуда не делся. Слухи о его смерти, мягко говоря, сильно преувеличены. «Численность тех, кого уверенно можно отнести к рабочим, в РФ – примерно 30 миллионов человек. Это более 40% экономически активного населения. При этом 10 миллионов – промышленные рабочие. Водителей и машинистов – ещё 6,5 миллиона. Причём за последние восемь лет доля работников, занятых преимущественно физическим трудом, в экономике поднялась до 49%», – подсчитал эксперт Института развития А. Михайлов.
Для сравнения: в 1917 г., накануне революции, весь рабочий класс Российской империи насчитывал менее 4 млн человек, включая полмиллиона железнодорожников. Максимальная численность промышленных рабочих в РСФСР отмечена в конце 1980-х гг., тогда было почти 19 млн человек. «Даже сегодня рабочий класс составляет почти половину занятого населения. Не замечать его невозможно. Его нынешняя численность в 1,5 раза больше числа рабочих всех отраслей экономики СССР в 1940 году. Сейчас индустриальных рабочих в России больше, чем в РСФСР во время Всесоюзной переписи населения 1959 года», – отмечает старший научный сотрудник Института экономики РАН К. Мирный.
Если так, почему власти игнорируют интересы этой как-никак основной производительной силы общества? Видимо, уверены, что подавляющая часть населения давно обратилась в планктон, повально отправившись работать в банки, офисы и торговлю.
Виноваты в этом и сами рабочие, которых удалось разобщить, раздробить и лишить главной силы. Если нет единства, властвовать станут хозяева предприятий. В наших реалиях окологосударственные олигархи, монстры госкапитализма. Конечно, касками стучали, но, увы, не слишком регулярно. «C начала 1990-х гг. в РФ было только четыре всплеска забастовочной активности», – рассказывает И. Козина.
Первый разразился в 1991–1992 гг., когда снижение реальной заработной платы в условиях гиперинфляции привело к увеличению числа забастовок в 7 раз в 1991 г. и в 20 раз в 1992 году. Оно понятно: освобождение цен за год раздуло их в 30 раз по сравнению с 1990 годом. Кстати, основной рост протестов тогда шёл за счёт бюджетников, на предприятиях бастовали в 1,5 раза меньше. Второй протестный подъём пришёлся на 1995–1998 гг. с пиком в 1997 году. Тогда Росстат зафиксировал максимальное число участников забастовок за весь период в новейшей российской истории. Это было время знаменитых шахтёрских рельсовых войн, активных выступлений бюджетников и непрекращающихся митингов на центральных площадях практически всех крупных городов РФ. Третий пик отмечен в 2010–2011 гг., это эхо мирового финансового кризиса, который, как становится понятно сейчас, в РФ был не кризисом, а лёгкой разминкой.
Четвёртый исторический вал протестов пришёлся на нынешний кризис. Его начало – 2015 год. Пик, надо полагать, ещё далеко не пройден.