Возможно, через 30–40 лет дикая рыба, выловленная на природе, а не в заводских прудах, станет таким же экзотическим товаром, как мясо медведей и кабанов. Более 60% морепродуктов в мире уже выращивают в прудах и прочих искусственных водоёмах, с каждым годом доля разводной продукции увеличивается. В России, с нашими морскими богатствами, на разводную рыбу традиционно смотрят косо. И напрасно, поскольку, если заняться делом всерьёз, это даст шанс быстро стать крупнейшим в мире производителем рыбы.
Пресноводное богатство
По подсчётам Росрыболовства, в 2015 г. отечественные рыбаки добыли 4,33 млн т рыбы. Вклад пресноводных водоёмов в это богатство до смешного мал – только 190 тыс. тонн. Это менее 5% общего улова. Между тем 30 лет назад в СССР реки и озёра обеспечивали более 10% от ежегодной добычи рыбы, достигавшей
8–10 млн тонн.
Характерный пример промыслового упадка – Вологодская область. Край с сотнями озёр и Волго-Балтийской системой каналов приносит за год столько же рыбы, сколько океанский траулер собирает за один рейд. Легальный улов в области составляет 1,2 тыс. т в год, ещё до 400 т в год добывают браконьеры. Законопослушные рыболовы готовы хоть завтра удвоить и даже утроить добычу, но не тут-то было – выловленное богатство попросту сгниёт на складах. Дело в том, что перерабатывающие заводы местный товар почти не покупают. «В Вологодской области работают три рыбозавода. Два из них полностью перешли на морскую рыбу, третий – на 85%», – говорит председатель местной рыболовецкой артели «Рыбак» Владимир Черепанов.
Переработчикам выгоднее оптом закупать замороженную норвежскую сёмгу, чем возиться со скоропортящимся речным товаром, который к тому же приходится по крупицам собирать у местных жителей и небольших артелей. В результате рыболовам остаётся рассчитывать на спрос у небогатого местного населения и перекупщиков – а те приобретают только самые вкусные и популярные сорта рыбы. Поэтому 90% улова в Волго-Балтийской водной системе составляют три вида: лещ, судак и щука. Лещ в сыром виде уходит по бросовой цене в 25–50 руб. за 1 кг, судак, которого ловить труднее, – по 130 руб. за килограмм. Плотву, окуня и мелких частиковых рыб наподобие чехони почти не ловят, потому что они идут всего по 10–15 руб. за килограмм.
Мнимое изобилие
Схожая ситуация во многих регионах. По сравнению с советскими временами улов толстолобика и сома снизился в 2–3 раза. В европейской части страны вдвое рухнул промысел судака и сазана. В Сибири и на Дальнем Востоке упала добыча сиговых. Правда, в этом виновато не столько отсутствие сбыта, сколько браконьерство. Из-за нелегального лова в зависимости от региона численность этих видов рыбы упала в 2–10 раз.
Тем не менее у рыбаков теплится надежда возродить пресноводный промысел. Но для этого нужно наладить собственную переработку. К сожалению, легально организовать её почти невозможно. Для начала сразу возникает проблема с кредитами. «У рыбаков нет активов, под которые можно взять заём в банке. Лодка не является залогом, потому что она в любой момент может утонуть. По сути, банки принимают лишь недвижимость на берегу, например: квартиры, рыбные склады», – рассказывает Константин Згуровский.
Кроме того, чтобы открыть, к примеру, коптильню, нужно пройти множество согласований с чиновниками. В том числе регулярно получать сертификат на продукцию или декларацию о соответствии, которые обходятся в 20–30 тыс. руб. в год. Плюс переработка рыбы обставлена множеством затратных санитарных ограничений. Например, коптить рыбу можно только на электрической спирали – значит, предприятию придётся заложить в расходы немалую сумму за электроэнергию.
Поэтому даже промысловикам с уловом 50–100 т рыбы в год содержать перерабатывающие мощности невыгодно. Законопослушные рыболовы и без переработки едва сводят концы с концами, поскольку тратят
35–40% от оборота на налоги, а также выплаты ветеринарной службе и другие подаяния чиновникам. Вопреки общему мнению, ловцы речной рыбы живут небогато – в европейской части России заработок рыбака редко превышает 120 тыс. руб. в год.
Тут возникает экзотическая проблема. Рыбаки ловят меньше, чем могли бы, поэтому в водоёмах скапливается слишком много рыбы. Как ни парадоксально, из-за этого страна теряет пресноводное богатство. Прежде всего, в тесноте рыба хуже набирает вес. Кроме того, из-за
изобилия фауны озёра быстрее заиливаются и зарастают водорослями. «В результате, если рыбы слишком много, а лето жаркое, в озёрах сокращается количество кислорода, и начинается массовая гибель рыбы», – объясняет директор национального парка «Русский Cевер» Алексей Кузнецов. В годы, когда случается сильная засуха, в некоторых регионах замор наблюдается в половине озёр. Возможно, через 5–10 лет количество рыбы в них восстановится. Но если не чистить водоёмы и не отлавливать из них лишнюю рыбу, при первой же засухе история повторится.
И в заключение любопытная цитата руководителя морской программы российского отделения Всемирного фонда дикой природы Константина Згуровского: «На Западе речная рыба, выловленная в экологически чистых районах, считается эксклюзивным товаром. Её продают за огромные деньги и подают на приёмах в высоких кабинетах. Но в нашей стране с пресноводным промыслом просто беда»… Как всегда, нужна чья-то высокая политическая воля.