Спросите обывателя, чем так страшно глобальное потепление климата вследствие парникового эффекта. Вы получите расплывчатый ответ в стиле «мы все умрём» – кто от засухи, кто от наводнения, но поголовно, повсеместно и мучительно. Парниковый эффект – универсальная страшилка. Мало кто знает подробности, но все заранее боятся последствий пресловутого глобального потепления…
Обывателя пугать и расстраивать нельзя. Поэтому политики стараются, чтобы граждане обрели надежду или хотя бы утешение. С 22 апреля 2016 г. по 21 апреля 2017 г. в нью-йоркской штаб-квартире ООН будет открыто для подписания глобальное Климатическое соглашение, детали которого были определены в декабре прошлого года на конференции в Париже с участием представителей 195 стран мира. Цель этого документа – препятствовать глобальному потеплению с помощью политических, экономических и законодательных мер. В силу соглашение вступит, если его ратифицирует более 55% стран, на долю которых приходится 55% выбросов парниковых газов на планете.
В числе прочих инициатив, которые предлагались с трибун международных форумов для предотвращения парникового эффекта, – введение так называемого углеродного сбора с вредных выбросов в атмосферу в эквиваленте СО2 – сначала по 15, а в дальнейшем до 30 долларов за тонну (для справки: при сжигании тонны нефти образуется примерно 2 тонны углекислого газа). Платить его должны не те, кто сжигает нефть, газ или уголь, а страны-экспортёры углеводородного сырья. Эти деньги (около 100 млрд долларов в год) будут через специально созданный Зелёный фонд идти на помощь отсталым государствам в адаптации к глобальному потеплению. Идея, казалось бы, благая. Однако далеко не все страны спешат её поддержать и имеют на этот счёт обоснованные сомнения.
У российской стороны вопросы вызывает прежде всего методика подсчёта реальных объёмов выбросов и, соответственно, сумм будущих платежей. Как известно, углекислый газ в атмосфере поглощают растения – в основном леса, а также болота, где углерод консервируется с образованием торфа. Однако эксперты отмечают: в отношении, например, России методики явно несовершенны: экологический вклад наших лесов подсчитывается так же, как и тропических, хотя особенности холодного и влажного северного климата совершенно иные, роль обширных болот не учитывается вовсе и т.д.
В целом, по оценкам, приведённым в статьях известного учёного-климатолога Виктора Потапова, территория России поглощает в 2,4–4,5 раза больше СО2, чем выбрасывают в воздух её предприятия и сельское хозяйство. Есть и множество других нюансов. В перспективе же Россия может столкнуться с необходимостью ассигновать на борьбу с парниковым эффектом многомиллиардные суммы – например, одна только группа «Газпром» выплатит ежегодно 3,5 млрд долларов США (почти 235 млрд рублей). При том, что все запланированные капиталовложения этой компании на 2016 год составляют 777 млрд рублей.
Последние цифры привёл, анализируя ситуацию и её возможные последствия, генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. Авторитетного эксперта удивляет и сама идея выплат РФ в «общий котёл» при том, что уже два года мы находимся под жёстким бременем санкций, а Запад считает Россию «изгоем»: «За приличных людей нас не считают, но платить предлагают… Было бы логично снять с России все санкции, а потом уже приглашать к участию в общемировых проектах. Особенно если учесть, что их реальная польза для планеты весьма сомнительна».
Г-н Симонов коснулся ещё одной болевой точки, связанной с экологическими сборами «на парник». Сам по себе вред, который наносит природе парниковый эффект, многие учёные считают недоказанным. Так, член Комитета ТПП РФ по природопользованию и экологии Алексей Агибалов уверен, что в дискуссиях вокруг этой проблемы слишком велика политическая и идеологическая составляющая, тогда как с научной точки зрения аргументы борцов с глобальным потеплением не выдерживают никакой критики и солидными научными исследованиями не подкреплены. «Наука не знает причин потепления, так как на Земле были периоды с температурой выше на 10–12 градусов и концентрацией парниковых газов в 10–15 раз больше, чем сейчас, а людей тогда ещё не было». Киотский протокол – предтечу Парижских соглашений – Агибалов называет «бизнес-проектом», равно как и спекуляции на тему озоновых дыр, и поясняет своё утверждение: «1 тонна квот на СО2 стоит 5–8 долларов США, новая технология – 160–600 долларов на тонну. Глобальная конкуренция была, есть и будет, в ней всегда кто-то будет выигрывать, а кто-то проигрывать».
В случае с озоновой дырой детальное расследование показало, что бизнес-компонент и правда был ведущей силой всеобщей паники и связанных с ней капиталовложений. Выяснилось, что ООН – не Москва, слезам очень даже неплохо верит, особенно если эти «слёзы» проливают планомерно и с явными признаками хорошо организованной кампании. Истории про мирового Терминатора по имени фреон, разрушителя озонового слоя, оказались выдумкой одной из крупных транснациональных корпораций – компании «Дюпон де Немур». Таким образом она весьма удачно переборола конкурентов, чьи заводы производили злополучный хладагент для рефрижераторов и баллончиков.
Похоже, проблемы мировой конкуренции на глобальном рынке, а вовсе не забота о глобальной экологии ставятся во главу угла и сейчас – что бы ни говорилось с высоких трибун в патетических тонах. Что касается углеродного сбора, всё очевидно: Россия в данном случае ставится в заведомо проигрышную позицию даже при том, что за последние десятилетия сделала максимум для улучшения экологической ситуации (кстати, на Парижской конференции это отметил и президент Владимир Путин). От дополнительных сборов пострадают важнейшие отрасли экономики РФ – нефте- и газодобыча и переработка (36% всех российских выбросов парниковых газов), энергетика (27%), транспорт (7%), сельское хозяйство (5%). Под секвестр неизбежно попадут проекты модернизации технологии нефтепереработки, рекультивации земель в добывающих отраслях, социальные программы. «Россия как значимый производитель углеводородов приглашается к участию в проекте по их дискредитации... Опять нам предлагают примерить костюм унтер-офицерской вдовы, которая сама себя выпорет», – язвительно замечает Константин Симонов.
По данным соцопросов Gallup International, в мировом общественном мнении проблемы экологии стоят сейчас на важном, но всего лишь пятом месте – после коррупции, экономических невзгод, бедности и безработицы. И решать их, наверное, стоит тоже в порядке «общей очереди», а не в интересах пусть даже самых влиятельных групп и государств мира.