Многострадальному ведомству Росрыболовство приделали новую голову. Раньше отраслью управлял бывший журналист А. Крайний. Теперь за рыбу отдувается кандидат экономических наук Илья Шестаков, отработавший восемь лет в «Газпроме». Первым делом новый начальник по рыбе пообещал убить рыбный импорт, довести долю российской продукции до 80%. Особая ставка сделана на ранее неосвоенную золотую жилу – речную рыбу. Ресурсов тут хватит, чтобы нарастить добычу в 1,5–2 раза.
Пресноводный рай
По подсчётам Росрыболовства, в прошлом году отечественные рыбаки добыли 4,2 млн т рыбы в год. Вклад пресноводных водоёмов в это богатство мал, только 180 тыс. тонн. Это менее 4% общего улова. Между тем 30 лет назад в СССР реки и озёра обеспечивали минимум десятую часть ежегодной добычи рыбы, достигавшей 8–10 млн тонн.
Эксперты утверждают: будущее российской рыбной кухни именно за речными видами. Не исключено, через 25–30 лет дикая рыба, выловленная на природе, а не в заводских прудах, станет таким же экзотическим товаром, как мясо лосей и кабанов. Более 40% морепродуктов в мире уже выращивают искусственно, с каждым годом доля разводимой продукции увеличивается. У России есть уникальный шанс стать крупнейшим в мире поставщиком дикой рыбы.
«На Западе речная рыба, выловленная в экологически чистых районах, считается эксклюзивным товаром. Её продают за огромные деньги и подают на приёмах в высоких кабинетах. Но в нашей стране с пресноводным промыслом просто беда», – рассказывает руководитель морской программы российского отделения Всемирного фонда дикой природы Константин Згуровский.
Характерный пример неосвоенного промыслового рая – Вологодская область. Край с сотнями озёр и Волго-Балтийской системой каналов приносит за год столько же рыбы, сколько океанский траулер собирает за один рейд. Легальный улов в области составляет 1,2 тыс. т в год, ещё до 400 т в год добывают браконьеры. Законопослушные рыболовы готовы хоть завтра удвоить и даже утроить добычу, но не тут-то было – выловленное богатство попросту сгниёт на складах. Дело в том, что перерабатывающие заводы местный товар почти не покупают. «В Вологодской области работают пять рыбозаводов. Два из них полностью перешли на морскую рыбу, третий на 85%», – говорит председатель местной рыболовецкой артели «Рыбак» Владимир Черепанов.
Переработчикам выгоднее оптом дёшево закупать замороженные импортные рыбные колодки, чем возиться со скоропортящимся речным товаром. К тому же его приходится по крупицам собирать у местных жителей и небольших артелей. В результате рыболовам остаётся рассчитывать на спрос у небогатого местного населения и перекупщиков, те приобретают только самые вкусные и популярные сорта. Поэтому 90% улова в Волго-Балтийской водной системе составляют три вида: лещ, судак и щука. Лещ в сыром виде уходит по невысокой цене – 50–70 руб. за кг, судак, которого ловить труднее, – по 150–180 руб. за килограмм. Плотву, окуня и мелких частиковых рыб наподобие чехони почти не ловят, потому что они идут всего по 25–30 руб. за килограмм.
Лодка в залог
Та же ситуация в других регионах. По сравнению с советскими временами в стране улов толстолобика и сома снизился в 2–3 раза. В европейской части страны вдвое рухнул промысел судака и сазана. В Сибири и на Дальнем Востоке упала добыча сиговых. Правда, в этом виновато не столько отсутствие сбыта, сколько браконьерство. Из-за нелегального лова в зависимости от региона численность этих видов рыбы сократилась в 2–10 раз.
Впрочем, у рыбаков теплится надежда возродить пресноводный промысел. Но для этого нужно наладить собственную переработку. К сожалению, легально организовать её почти невозможно. Для начала сразу возникает проблема с кредитами. «У рыбаков нет крупной собственности, под которую можно взять заём в банке. Лодка не считается залогом, потому что в любой момент может утонуть. По сути, банки принимают лишь недвижимость на берегу, такую как квартиры и рыбные склады», – рассказывает Згуровский.
Кроме того, чтобы открыть, к примеру, коптильню, нужно пройти множество согласований. В том числе приходится регулярно получать сертификат на продукцию или декларацию о соответствии, которые обходятся в 20–30 тыс. руб. в год. Плюс переработка рыбы обставлена множеством затратных санитарных ограничений. Например, коптить рыбу можно только на электрической спирали. Значит, предприятию придётся заложить в расходы немалую сумму за электроэнергию.
Поэтому даже промысловикам с уловом 50–100 т рыбы в год невыгодно содержать перерабатывающие мощности. Законопослушные рыболовы и без переработки едва сводят концы с концами, поскольку тратят 35–40% от оборота на налоги, а также выплаты ветеринарной службе и другие подаяния чиновникам. Вопреки общему мнению ловцы речной рыбы живут небогато, в европейской части России заработок рыбака редко превышает 120 тыс. руб. в год.
Тут возникает экзотическая проблема. Рыбаки ловят меньше, чем могли бы, поэтому в водоёмах скапливается слишком много рыбы. Как ни парадоксально, из-за этого страна теряет пресноводное богатство. Прежде всего в тесноте рыба хуже набирает вес. Кроме того, из-за изобилия фауны озёра быстрее заиливаются и зарастают водорослями. «В результате, если рыбы слишком много, а лето жаркое – в озёрах сокращается количество кислорода, и начинается массовая гибель рыбы», – объясняет директор национального парка «Русский Север» Алексей Кузнецов. Когда случаются засухи, в некоторых регионах замор происходит в половине озёр. Возможно, через 5–10 лет количество рыбы в них восстановится. Но, если не чистить водоёмы и не отлавливать из них лишних особей, при первой же сильной засухе история повторится.