Похоже, в стране наступила эра жестянщиков. Населению не до жира, кризис сильно прикрутил продовольственные расходы. Разнообразные излишества и деликатесы остаются лежать на полках, зато консервы в жестяных банках на коне, спрос резко вырос. Зимой 2015 г. продажи народной кильки в томате, зелёного горошка и тушёнки внезапно подскочили на треть.
Ровно в жесть
До начала баночного бума консервов в России продавалась тоже немало, 12 млрд. условных банок. Если считать по весу, в 2014 г. разошлось более 3 млн. т консервированных продуктов – мясных, овощных и рыбных. Вдобавок к магазинным консервам, примерно 200 тыс. т население накрутило собственными силами. Не пропадать же дачным ягодам, огурцам и помидорам. Так было всегда: знаменитые гостовские жестяные крышки для самостоятельной закатки стеклянных банок расходятся сотнями миллионов в год, производят их только в Белоруссии и России.
Увы, но столько же банок, как сейчас, в СССР выпускали уже в 1955 году. Два десятилетия спустя консервный конвейер стал вчетверо мощнее. 12 млн. т консервов в год, из них 7,7 млн. овощных и плодовых, 1,5 млн. рыбных, по миллиону с лишним мясных и молочных. О таких достижениях советская пищевая промышленность рапортовала уже к 1972 году. Тогда одного зелёного горошка ежегодно расходилось по 215 млн. банок. Миллиард банок овощных консервов в год завозили из Венгрии, Болгарии и Румынии.
Спрос как-то держался в голодные времена 90-х годов прошлого века. После 2000 г. население разбогатело, консервы стали непопулярны. В наши дни самым раскупаемыми стали банки с ягодами и овощами. Любопытно, что чем холоднее края, тем любят послаще. Например, варенье очень популярно в Приморье, на Урале и на Северо-Западе. Там его едят столько же, сколько во всей остальной России.
В общей сложности в 2014 г. под крышки закатали 1,5 млн. т ягод и овощей. Что интересно, свежих овощей за год съели в десять с лишним раз больше – 14,7 млн. тонн. Значит, солёные огурцы и маринованные помидоры в наши дни не конкуренты парниковым и грядочным.
Вторые по популярности среди консервов – рыбные. Дары моря закатывают под жесть в количестве 240 тыс. т в год. По отношению к общему улову немного – десятая часть. В первых рядах здесь давно не шпроты, а классические банки дальневосточного лосося и тихоокеанской сайры. На Дальний Восток, где по-прежнему действуют два десятка крупных консервных предприятий, приходится лишь пятая часть выпуска российских рыбных банок. Номер один – это Калининград, где производят 40%. Поднимается консервное дело на юге России. Удивительный по нынешним временам факт: рыбхоз «Социалистический путь» в селе Порт-Катон Азовского района Ростовской области объявил недавно о строительстве консервного завода мощностью 15 млн. банок в год. Будут закатывать тюльку, бычка и хамсу.
А вот в самом рыбном регионе переработка явно на спаде. Директора дальневосточных предприятий жалуются, что в прошлом году простаивало до 80% мощностей. Не помогает даже программа поддержки береговой переработки, по которой в Приморье производители получают дотации от региона. Впрочем, сумма смешная – 62 коп. за банку.
Такое положение дальневосточников удивительно – на фоне других рыбных консервов местная горбуша не особенно дорогая. Но спрос подорвали транспортники и фабрики-имитаторы. Перевозка рыбных консервов с Дальнего Востока – дело накладное, по правилам нужны особые вагоны-термосы. Гораздо дешевле доставить мороженую рыбу. В результате рынок горбуши накрыла лавина сомнительных продуктов в банках, подражающих советской классике. Начинка состоит из размороженной горбуши, порой невысокого сорта. На банках мелким шрифтом указан производитель, всё чаще это неизвестный завод, расположенный в центральной части РФ, за тысячи километров от океана. Откуда там свежая рыба? Мало кто читает мелкий шрифт, но все почувствовали: на вкус баночный лосось стал не тот. Вот и не берут.
Не до шпрот
Подвела и селёдка. Солить и мариновать её принялись все кому не лень. Прибыль-то огромная: сельдь в ходе закатки в прозрачные пластиковые лотки дорожает с оптовых 40–80 до 400–600 руб. за килограмм.
Среди бесчисленных видов баночной селёдки особо выделяется товар со вкусовыми добавками, химическим жидким дымом, соусами и прочим. Это отличный способ замаскировать рыбу второй свежести. Та же проблема коснулась консервированного кальмара, иногда представляющего собой продукт настолько глубокой переработки, что есть невозможно.
Даже килька, всегда спасавшая студентов от лишних расходов, на полках некоторых сетевых магазинов в 2015 г. внезапно превратилась в деликатес стоимостью 80–150 руб. за банку. Классическую кильку в томатном соусе по 15–25 руб. найти стало непросто. То же со шпротами, которые на деле та же балтийская килька или салака. Кому они нужны по цене 120–180 руб. за банку? Особенно если вспомнить, что почти полтора десятилетия шпроты были очень доступной едой – ещё в 2001 г. банка стоила 10–12 рублей.
Теперь о тушёнке. Её основные покупатели по-прежнему – армия и государственный резерв. Точный запас – гостайна, но руководство Госрезерва как-то упомянуло, что её хватит, чтобы прокормить страну три месяца. Возможно, сейчас часть раскупорят, как это произошло в начале 1990‑х годов, когда регионы, которым пришлось особо тяжко, до половины продовольствия получали из госзапаса.
Пару слов о самой тушёнке. Его мясная основа хранится до шести лет даже при плюсовой температуре. Рецепт состава классической банки: 87% говядины первой категории, 10,5% жира плюс 9 г специй. Это стопроцентно отечественная разработка, предмет гордости пищепрома. В советские времена армейская тушёнка ценилась выше гражданской, поскольку мясо в ней было лучше.
Сегодня в тушёнке «гражданской» сплошь и рядом присутствует «белок растительный», то есть соя. И в составе консервов это ещё не худший вариант. Население давно раскусило эти трюки, и с 2000 г. продажи разнообразных мясных консервов плавно снижаются.
В целом же спрос на них растёт в кризисные годы и падает в сытые. К 2014 г. он замер на отметке 250 тыс. тонн. Крупнейший в России производитель Орский мясокомбинат выпускает 79,2 млн. банок в год. Можно сказать, это тушёночный титан. Конкуренты с немалым отрывом позади. Балтпроммясо и Елинский комбинаты выпускают по 37–39 млн. банок мясных консервов.
Французский горошек
И всё же основные консервные баталии разворачиваются на плодово-овощной поляне. Тут свои игроки, подвинуть их будет сложно. До недавнего времени под номерами один и два на российском рынке выступали две французские компании.
Номер один – «Бондюэль». 60% продукции выращивает в двух хозяйствах на территории Краснодарского края площадью 3 тыс. га каждое. Сажают фасоль, горошек и кукурузу. Основной конкурент, компания «Кекаб», тоже родом из Франции. В 2005 г. она построила в Краснодарском крае огромный консервный завод, рассчитанный на 80 млн. банок в год. Но главным достоянием стала не фабрика, а 6,3 тыс. га пахотной земли в станице Роговская. Французы получили их в аренду на 25 лет.
В хозяйство вложили 1 млрд.
руб., из них 480 млн. ушло на создание оросительной системы. Правда, выйти на проектную мощность не удалось, выпуск застопорился на отметке 45 млн. банок.
Следующим крупным производителем по овощным консервам стал холдинг «Русское поле», который впоследствии переименовался в «Дядю Ваню». Компания выросла из перестроечного кооператива, поставлявшего в Россию зелень из бывших южных республик. Семейная фирма разрослась, и в 2004 г. купила Албашевский консервный завод (Краснодарский край), рассчитанный на 7,5 млн. банок в год. Упор сделали на маринованные огурцы, отхватив четверть маринованного рынка. Причём поначалу почти все банки выпускали в Индии, где себестоимость вдвое ниже, чем в РФ. Но это вышло боком: вскоре индусы сами пришли с огурцами в Россию и предложили цены ниже. Пришлось шевелиться, консервная империя пополнилась фабрикой на украинском Закарпатье и Лыткаринским пищекомбинатом в Подмосковье.
И всё же есть чему радоваться – импорта в овощных консервах всё меньше. Сейчас, когда спрос на консервы на подъёме, а рубль ослаб, самое время взяться за развитие собственного производства. Деньги на кону огромные, в 2014 г. только по овощам продажи консервов достигли 125 млрд. рублей. С рыбой и мясом набежит не менее 250 миллиардов. Так что в консервации, да не в обиде.