В XXI веке российские компании успешно осваиваются в Африке, хотя континент сулит повышенные риски из-за военных переворотов, коррупции и эпидемий. Но наш бизнес, прошедший серьёзную школу в 1990-е, всем этим не напугать. И там, где французы и англичане сворачивают производство, россияне открывают проект за проектом. Поразительно другое: в Африке колониальные методы ведения дел чаще сталкиваются с сопротивлением профсоюзов и населения, чем в России.
Корона через «калашников»
В конце октября 2014 г. в Республике Буркина-Фасо военные свергли президента Блэза Компаоре, который руководил страной в течение 27 лет. К власти он пришёл также в результате переворота, уничтожив своего покровителя Томаса Санкара, в кабинете которого Компаоре работал министром юстиции. Санкара, разумеется, тоже пришёл к власти на штыках четырьмя годами ранее и заслужил репутацию «африканского Че Гевары» за близость к народу: не пользовался кондиционером, не разрешал развешивать свои портреты на улицах. При Компаоре в стране были найдены крупные запасы золота (3-е место в Африке). Однако их разработка приносит лишь 10% в бюджет страны. ВВП на душу населения составляет менее 1,2 тыс. долларов в год (206-е место в мире). А ещё при президенте Компаоре в Буркина-Фасо появились россияне.
Подконтрольная владельцу «Северстали» Алексею Мордашову компания Nordgold пришла на запад Африки в 2008–2010 гг., купив два золотоносных рудника в Буркина-Фасо и один в соседней Гвинее. Инвестор, похоже, не прогадал: за шесть лет цены на золото выросли в 2,5 раза. Помимо мордашовских активов в Буркина-Фасо работают ещё пять рудников, принадлежащих компаниям из Канады и Великобритании, а одно государственное предприятие закрылось. Тем не менее правительство Компаоре обещало вскоре запустить пять новых шахт и рассчитывало на помощь россиян. В частности, Nordgold получила более 30 разрешений на проведение поисково-разведочных работ в Буркина-Фасо.
Что это дало местным жителям? Зарплаты рабочих на рудниках у россиян втрое больше, чем в целом по стране, но всё равно редко бывает свыше 15 долларов в день. По ходу обустройства одного из рудников инвестор переселил две деревни в современные дома. Но тут оказалось, что в стране, где официально разрешено многожёнство, несколько женщин не всегда могут жить в одной квартире. И во дворах построенных россиянами домов начали вырастать традиционные лачуги. По линии одной из корпоративных соцпрограмм местных женщин учат варить мыло. Но оценят ли они такую заботу?
«Русский Алюминий» Олега Дерипаски разрабатывает месторождения бокситов в Гвинее и владеет алюминиевым комбинатом в Нигерии. В обеих странах деятельность российского инвестора вызывала бурные протесты населения, хотя «Русал» запустил здесь ряд социальных проектов. На сайте компании сообщается, что в гвинейском городе Фрия россияне строят школу, реконструируют бассейн, снабжают дома электричеством и питьевой водой. Однако протестующие и ряд западных журналистов доказывают, что имеет место типичный колониализм: бассейн «убитый», больница еле жива, с водой и электричеством перебои. Но виноваты ли в этом россияне?
Свои среди чужих
«Русал» пришёл в Гвинею в 2001 г. при полковнике Лансана Конте, который трижды побеждал на президентских выборах при доминировании в парламенте его партии «Единение и прогресс». О злоупотреблениях на выборах ходили легенды, но ни Запад, ни Россия не протестовали, а «Русал» при Конте приватизировал крупнейший в стране комбинат по производству глинозёма «Фригия» всего за 19 млн. долларов. Да ещё и арендовал на 25 лет крупнейшие ключевые месторождения бокситов, по запасам которых Гвинея занимает первое место в мире. Совокупные мощности активов «Русала» в Гвинее оценивались после этого в 4 млн. тонн бокситов и 640 тыс. т глинозёма в год.
Но в 2008 г. президент Конте скончался, ему на смену пришёл представитель хунты Мусса Дадис Камара, начавший кампанию против коррупции в стране. По его мнению, приватизация «Фригии» «Русалом» незаконна, и, когда российский гигант вышел с IPO на биржу, Камара потребовал перечислить в бюджет Гвинеи 860 млн. долларов.
Суд в Лондоне встал на сторону россиян, однако в самой Гвинее проблемы «Русала» только усугубились: местные перекрывали подъезды к рудникам, экологи называли технологии работы варварскими. Не прошло и года, как Камара свергли в результате очередного переворота, а в СМИ появились разоблачения: мол, смену власти заказал «Русал», фактически колонизировавший африканскую страну. В качестве доказательства публиковался внутренний документ «Русала» под названием «Анализ и план действий по ситуации на заводе «Фригия», Гвинея». В нём есть такие пункты: «Провести мероприятия по замене префекта г. Фрия на лояльного нам чиновника», «Организовать мероприятия по снятию с поста министра общественной занятости М.П. Диалло и недопущению её избрания во главе гвинейских профсоюзов». В документе ставится задача организовать «непрерывный съём информации» во всех властных структурах, давить на судей и полицию, а также создать собственную армию из местных спортсменов и американских наёмников.
Даже если документ подлинный, удивляться нечему: с волками жить – по-волчьи выть. Похожие проблемы возникали у «Русала» в Нигерии, где боевики дважды захватывали в заложники российских служащих компании, местные власти пытались оспорить законность приватизации алюминиевых предприятий. Но удивляет желание российского бизнеса и дальше играть по существующим правилам. Тот же «Русал» в 2013 г. (после всех протестов и обвинений в колониализме) объявил о разработке в Гвинее «Диан-Диан» – одного из крупнейших в мире месторождений бокситов с запасами в 1 млрд. тонн.В этот проект и в перезапуск остановленного комбината «Фригия» планируется вложить 800 млн. долларов, а в перспективе – до 4 миллиардов. Не слишком ли высоки риски потерять сразу всё? И в чём тогда главные плюсы работы в Африке?
Мировая кубышка
Африка выделяется среди других континентов наименее исчерпанными сырьевыми месторождениями, прежде всего для металлургии. На Африку приходится 90% производства платины, 70% – алмазов и кобальта, 50% – хромитов, 35% – марганца, 20% – золота. А запасы ресурсов по ряду ископаемых ещё выше – 70–80% марганца и ванадия. За последние 10 лет цены на золото, цинк и медь повысились в 3–5 раз. Отсюда и смысл вкладываться в Африку, несмотря на риски переворотов и коррупцию.
– В каком-то смысле коррупция является плюсом для приходящих в африканские страны инвесторов, – говорит политолог Анна Рудая. – Можно «договариваться», платить взятки, но в итоге иметь более высокую норму прибыли, получая за бесценок лучшие месторождения. Институциональных барьеров также меньше, чем в странах Азии или Латинской Америки. Сегодняшние условия в Африке похожи на первые постсоветские годы в России: туманные приватизации, нетвёрдая власть, неэффективность судебной системы. И у российских компаний наработан на таком поле существенный опыт. Хотя в России никогда не наблюдалось столь сильных профсоюзов, чтобы на годы прекратить работу прибыльных предприятий.
С распадом СССР у нашей страны практически не осталось и бизнес-интересов в Африке. Едва ли не единственное исключение: разработка алмазной трубки «Катока» в Анголе ПК «Якуталмаз» (ныне – АК «АЛРОСА»). Российско-ангольский проект не прекращался с 1992 г., а сегодня АЛРОСА вместе с «Зарубежнефтью» готова вкладываться в нефтедобычу в Анголе. Хотя ряд проектов россиян в стране привёл к финансовым потерям: то частная ГЭС вышла убыточной, то расходы на обустройство очередной трубки оказались непомерно высоки. Компании приходится завозить из России тысячи тонн оборудования и транспортировать его по территории страны, охваченной гражданской войной, договариваясь со всеми сторонами конфликта.
Но, несмотря на все сложности, «Евраз» и «Норильский никель» закрепляются в ЮАР, «Ренова» – в Намибии. В сфере интересов – марганец, уран. И хотя доля российских компаний среди «добытчиков» в Африке не превышает 2%, есть тенденция к росту инвестиций. А атмосфера девяностых в чём-то привлекательнее нынешней российской вертикали.