Россия будет бороться за мировой рынок комбайнов и тракторов. Уже сейчас четверть продукции идёт на экспорт и поставляется в 27 стран. К тому же промышленность рассчитывает на огромный внутренний спрос – селу предстоит массовое обновление парка машин. На кону сумма в несколько триллионов рублей.
Золотые комбайны
Комбайнов на селе мало не бывает, поскольку крестьянам выгодно иметь как можно больше машин. Любой агроном подтвердит: важно убрать урожай как можно скорее. Дело вот в чём: без потерь проходят только первые три дня уборки. Затем у зерна начинается перезревание, с каждым часом убытки растут, увеличиваясь на 1,5% в сутки. Иными словами, затянешь пшеничную страду на лишние пару недель, упустишь до четверти хлеба!
Поэтому спрос на комбайны огромен, а их выпуск – задача стратегическая. Не зря СССР держал в этой области первое место в мире. Сначала, во времена коллективизации, страна тысячами закупала трактора и комбайны, в основном североамериканские. Затем – быстро наладила собственное массовое производство техники для села, построив заводы-гиганты. На них не скупились, поскольку тракторные цеха можно перепрофилировать под выпуск танков.
С годами комбайностроение стало предметом особой гордости. СССР ушёл в такой отрыв от мировых конкурентов, что расстояние казалось непреодолимым. Уже в 1971 г. перешли символическую планку, выпустив более 100 тыс. зерноуборочных машин. За год!
По нынешним временам 100 тыс. комбайнов – цифра невообразимая. Сейчас весь мировой выпуск такой техники – менее 40 тыс. штук в год. Рынок ограничен, да и цена машин кусается. Современный комбайн дороже лимузина, стоимость комбайна российского производства – 2–5 млн. руб., импортного – от 6 млн. рублей. Самые продвинутые аппараты, например, европейские роторные комбайны, идут по 10–15 млн. рублей. За такие деньги можно небольшой завод построить.
По данным Росстата, в 2001 г. выпуск зерноуборочных комбайнов достиг 20-летнего пика – 9063 машин. Правда, комбайнов для уборки льна с каждым годом выпускают всё меньше: 349 штук в 2002 г., 10 – в 2008 г., один – в 2009 году. В середине 2000-х гг. наметился подъём, поскольку у села появились деньги. Но тут – подвели технологии. Зерноуборочные машины крупнейшего производителя – Ростсельмаша – в тот момент катастрофически отставали от мирового уровня. Основная модель, СК-5М Нива, была разработкой 1973 г., второй по популярности комбайн Дон-1500 – встал на конвейер в 1986 году. Дела завода шли так плохо, что руководство всерьёз подумывало о создании совместного предприятия c крупнейшим мировым конкурентом – концерном «Джон Дир». Это был бы грустный финал. По счастью, переговоры зашли в тупик. Вскоре появился стратегический инвестор, завод быстро обновил модели.
Война за триллионы
Сейчас годовой выпуск комбайнов в РФ – 4,4 тыс. штук, тракторов – 6 тысяч. В лучшие времена крестьяне закупали до 10 тыс. комбайнов в год, но после кризиса осени 2008 г. спрос резко усох. Четыре тысячи проданных отечественных агрегатов ещё ничего, учитывая, какое давление идёт со стороны зарубежной техники. Спустя 70 лет после отказа от импорта РФ опять массово закупает комбайны за границей. В 2009–2011 гг. импорт вырос на 20,5%. Например, в 2010 г. российских комбайнов продали на 8,15 млрд. руб., тогда как зарубежных закупили на 4 миллиарда. Вроде перевес на нашей стороне, только нужно учесть – ещё 7 млрд. руб. принесли продажи иностранных машин, собранных на территории РФ методом крупноузловой сборки.
Сражение за российский рынок комбайнов и тракторов идёт нешуточное. Уже сейчас по объёму он – 10% мирового. И будет
расти. На поле битвы прибыли все четыре крупнейших мировых производителя сельхозтехники, у каждого – свои планы.
Во-первых, перед глазами продавцов маячат такие выкладки. В РФ острый дефицит любой аграрной техники, особенно – современной. На 1 тыс. га пашни приходится только четыре трактора. Ещё бы: парк этих машин сократился с 1,36 млн. в 1990 г. до 310 тыс. в 2010 году.
Для сравнения: в Аргентине – 8 тракторов на 1 тыс. га, в Канаде – 16, в Германии – 64 штуки (!). Такая же ситуация – в оснащённости села комбайнами. На ходу осталось 80 тыс. штук. В 1990 г. в России было семь комбайнов на 1 тыс. га, теперь – три. «Нагрузка пахотной земли на трактор у нас минимум в семь раз больше, а посевов зерновых на комбайн – вчетверо больше, чем в других индустриально развитых странах», – объясняет директор Института аграрной экономики Пётр Саблук.
Во-вторых, правительство приняло программу развития АПК объёмом 2 трлн. рублей. Обновление техники – приоритет. Федеральный центр субсидирует кредиты на закупку техники, оплачивая две трети ставки рефинансирования ЦБ, запустил программу утилизации комбайнов, вдобавок – выделяет по 60 млрд. руб. в год на поддержку сельскохозяйственного машиностроения. Благодаря этому в ближайшее десятилетие закупки селом тракторов должны вырасти до 65 тыс. штук в год, комбайнов – до 13 тысяч. Общий объём средств, которые село потратит на новую технику, вырастет с нынешних 67 до 350 млрд. руб. в год.
Верные методы
Разумеется, за сумму с таким числом нулей развернулась борьба. Вроде на стороне российской продукции ключевое преимущество – низкая цена. Но, как утверждают эксперты, на рынке сельхозтехники это мало что решает.
«Сегодня выбрать конкретную модель – не главное. Давно не продаётся просто трактор или комбайн. Важнее правильные технологии: земледелия, ведения аграрного бизнеса. Прежде всего поставщик техники старается посоветовать сельхозпроизводителю технологическую цепочку. Начиная от почвообработки и заканчивая послеуборочными мероприятиями», – утверждает представитель крупного зарубежного машиностроительного концерна.
Правда, есть нюанс. Подавляющее большинство комбайнов хозяйства приобретают на кредиты госбанков. Понятно, чем дороже техника, тем крупнее гипотетические откаты при закупках. За руку пока никого не поймали, но первый звонок раздался. В августе прошлого года комиссия по ценным бумагам и биржам США начала расследование против концерна «Джон Дир». Его заподозрили в даче взяток «в ряде иностранных государств». В том числе следователи затребовали документы о деятельности компании в России.
Вторая претензия к зарубежным производителям – пресловутая крупноузловая сборка. Какое же это российское производство? Это лишь метод сэкономить на таможенных пошлинах! Суть ситуации: чтобы попасть под крыло правительственной программы льготного кредитования, комбайн должен считаться российским. Для иностранных производителей – не проблема. Они развернули опорные плацдармы на территории РФ. Самые продаваемые модели свинчивают на месте. Вложения в такое производство невелики, за него охотно берутся российские машиностроительные предприятия, которые рады дополнительно загрузить цеха. Впрочем, некоторые западные концерны пошли дальше. Например, германский «Клаас» ещё в 2005 г. открыл комбайностроительный завод в Краснодаре. Компания утверждает: доля локализации (доля стоимости местного производства в конечной цене на продукцию) достигла 30%, к 2014–2015 гг. – вырастет до 50%.
Новая угроза
Конечно, отечественные производители – тоже не всегда белые и пушистые. Впрочем, у них другие подходы. Первым делом налегают на усиленное доение бюджета. Известный пример: события конца 2008 года. Тогда Ростсельмаш остановил конвейер, объявив: на складах скопилось 1,8 тыс. непроданных комбайнов. Это половина годового производственного плана. Владелец концерна Константин Бабкин пригрозил выставить на улицу 2 тыс. рабочих (в общей сложности в комбайностроительной отрасли работают 50 тыс. человек). Сердца чиновников дрогнули. Ростсельмаш получил господдержку на 25 млрд. руб. – сумму, сопоставимую с антикризисным объёмом помощи АвтоВАЗу. Средства пошли на закупку российских комбайнов через госкомпанию «Росагролизинг». Впоследствии она также получила дополнительную господдержку для продажи техники со скидкой 50%.
Вообще г-на Бабкина называют одним из самых успешных, талантливых и ярких отраслевых лоббистов! Под гул разговоров о неизбежном банкротстве и крахе отрасли его компания благополучно скупала машиностроительные производства в США и Канаде. В 2011 г. Ростсельмаш приобрёл три таких предприятия, сейчас на зарубежные производства приходится 30% выпуска продукции концерна. Кстати, за пару лет до этого похожую схему обкатал концерн «Тракторные заводы». Он приобрёл несколько зарубежных предприятий, вскоре – свернул выпуск техники в РФ.
Конечно, нельзя сказать, будто Ростсельмаш работает спустя рукава и живёт исключительно за счёт госпомощи. Например, на заводе разработали и запустили на конвейер первый российский роторный комбайн 6-го класса. Зарубежные аналоги стоят более 9 млн. руб., российский роторник – 5 миллионов. За покупателя усиленно борются. В частности, хозяйствам сделали такое предложение: вместе с новой российской машиной владелец бесплатно получает талоны на 5 тыс. литров дизельного топлива.
Всё ничего, но тут грянуло вступление в ВТО. Ситуация резко переменилась. «Наши переговорщики договорились до того, что пошлины на импортные комбайны снизятся в три раза, на бывшие в употреблении комбайны – практически уйдут в ноль. Таким образом, наша страна превратится в мировую свалку сельхозтехники», – говорит совладелец Ростсельмаша К. Бабкин.
В июне 2012 г. его завод вновь встал на две недели. Причина всё та же – началось затоваривание складов. Само собой, представители предприятия опять пророчат неизбежный скорый крах отрасли. Правда или очередной шантаж? «Определённые риски действительно есть», – признаёт ведущий советник отдела ВТО Минэкономразвития РФ Татьяна Кошелева. Однако, по её мнению, за долгие годы, пока действовали заградительные пошлины на импортные комбайны и тракторы, отечественные производители подтянули качество до мирового уровня. Поэтому, по мнению официальных лиц, российским комбайнам ничего не грозит.
Мировые машины
Российские комбайны – не чета легковушкам. Специалисты утверждают, уровень зерноуборочных машин в целом давно подтянулся до мирового. А цены – на 10–40% ниже, чем у западных конкурентов. «Это в тракторах российская промышленность отстала лет на пятьдесят. А комбайны по соотношению цены и качества давно приблизились к зарубежной технике. В прошлом году мы отработали уборочную на новых моделях российской техники. Обнаружилось, по сравнению с импортной она не хуже, да и условия работы механизаторов – не менее комфортные», – рассказывает председатель совета директоров агрохолдинга «Алтайские закрома» Александр Терновой.
Кое в чём российские комбайны даже могут дать фору импортной технике. Например, легендарный ДОН-1500 долгое время хорошо продавался в Канаде. На заводе-производителе утверждают, что некоторые канадские фермеры, купившие эти машины 20 лет назад, до сих пор заваливают предприятие благодарственными письмами.
Похоже на правду. Прежде чем разрешить поставки, в 1987 г. канадское министерство торговли провело экспертизу ДОНов. Эталоном выбрали американский комбайн «Джон Дир 7720», а испытания шли на уборке так называемых труднообмолачиваемых культур, на которые приходится 90% канадских посевов.
«Для нашего комбайна это не стало неожиданностью, потому что он работал в аналогичных условиях в Сибири и Казахстане. Результаты экспертизы показали, пропускная способность ДОНа превосходила эталон на уборке пшеницы на 25%, на ячмене – на 35%, а дробление оказалось в два раза ниже, чем у американского комбайна. Это была настоящая победа», – вспоминает один из конструкторов ДОНа Александр Руднев.