Совсем недавно Общественная палата Российской Федерации сообщила, что более 30% субъектов малого и среднего бизнеса в регионах находятся на грани разорения. Причина - 75% предприятий испытывают трудности с получением кредитов. И хотя время от времени появляются сообщения, что тот или иной крупный банк кому-то выдал кредит, общественное мнение в России давно уже вынесло свой вердикт: банки, которым государство выделило средства для поддержки производителей, оставляют их себе, и нет в стране механизма, который бы заставил их вести себя по-другому. Иными словами, богатые во время кризиса становятся еще богаче, а бедные - беднее. С этой же точки зрения подвергается критике выбор государством тех предприятий, которым помогают держаться на плаву: помогают тем, кто крупнее, у кого и так больше денег.
А как быть? В каких странах есть полезный опыт решения похожих проблем? Подсматривать его в Западной Европе и США бессмысленно, поскольку уровень развития экономической и банковской инфраструктуры там несопоставим с нашим. На соседей из ближнего зарубежья мы привыкли смотреть свысока, - у них-то уж точно учиться нечему. А зря. Потому что одним из самых успешных государств, с точки зрения умения поддержать реальный сектор в тяжелые времена, является наш ближайший юго-восточный сосед - Казахстан. Там, во-первых, не стали наивно надеяться, что банки вопреки своей природе начнут раздавать кредиты всем подряд. Во-вторых, в Казахстане решили, что Инвестфонд должен не просто рассматривать заявки - кому дать денег, кому отказать, а быть активным субъектом хозяйственной политики.
Еще в конце прошлого года в Казахстане было решено объединить два фонда - «Казына», представляющий собой аналог российского Инвестиционного фонда, и «Самрук», курировавший государственную собственность.
Образовавшийся путем их слияния фонд «Самрук-Казына» получил в управление активы стоимостью более 40 млрд. долларов, а вместе с активами огромные полномочия и пользуется ими более чем успешно. Он не стал просто давать кредиты банкам, а выкупил 25% акций четырех крупнейших банков страны. В некоторых случаях, как, например с «БТА банком», который прежнее руководство поставило на грань банкротства, «Самрук-Казына» вообще взял руководство на себя.
Далее были определены приоритеты, кого финансировать в первую очередь. В отличие от России наши соседи решили поддерживать не тех, кто крупнее, а тех, кто проводит политику, позволяющую стране слезть с нефтяной иглы и развивать перерабатывающие отрасли экономики.
Таким образом, «Самрук-Казына» стал, по выражению казахстанских СМИ, «национальным оператором антикризисной программы». В частности, он получил право распоряжаться средствами, которые казахстанский Национальный фонд выделяет различным секторам экономики на поддержку в условиях кризиса в рамках стабилизационной программы. Ассигнования Нацфонда на эту программу составили порядка 10 млрд. долларов. 45% из них было направлено банкам, 33% - на решение проблем недвижимости, 11% - на поддержку малого и среднего бизнеса и столько же - на реализацию перспективных инвестиционных проектов.
Таким образом, часть средств, как и в России, пошла в реальный сектор через банки, но фонд «Самрук-Казына» уже был их совладельцем и не позволил антикризисным деньгам «застрять» в банковских хранилищах. Почти все эти немалые деньги быстро и на прозрачной основе проходят через банки и выдаются конечным получателям - предприятиям. По оценке экспертов, именно эти меры позволили консолидировать усилия государства по преодолению кризиса и уже сейчас добиться устойчивости финансового сектора и строительства.
Разумеется, было бы наивно призывать российские власти просто копировать опыт Казахстана. Но многое здесь стоило бы взять на заметку - хотя бы уже по той причине, что и Россия, и Казахстан до начала кризиса держались на экспорте природных ресурсов, а теперь перед обеими странами стоит задача принципиально перестроить свою экономику, превращая ее из сырьевой в инновационную и высокотехнологичную.