ЕСЛИ верить герою культового фильма Никиты Михалкова, пьянство – это не обязательно порок воли, но почти всегда – движение огорченной души. Повальное пьянство, впрочем, широко распространено как в депрессивных регионах, так и в крупных индустриальных городах. Прямые убытки экономики от пьянства на производстве, от разрушения трудовых мотиваций и здоровья граждан трудоспособного возраста составляют сотни миллиардов рублей ежегодно.
Но это еще полбеды: страна при этом буквально тонет в море «паленой» водки. Каждый год от нелегально производимых спиртных суррогатов гибнут до 40 тыс. россиян! Больше, чем на афганской войне или в ходе обеих «чеченских» кампаний. Больничный диагноз «отравление суррогатным алкоголем» – наиболее распространенный в России при госпитализации.
В 1980-е годы выручка от реализации табачных изделий и алкоголя формировала примерно 17% бюджетных доходов СССР. На эти средства Советский Союз содержал и Вооруженные силы, и военно-промышленный комплекс. Сегодня акцизы и налоги на предприятия алкогольной отрасли дают лишь 3% доходов казны.
Нелегальные производства не платят налогов в казну. При этом речь идет и о качественной водке (производимой на крупном государственном или частном предприятии в третью-четвертую смены), и о ядовитом суррогате, разливаемом в подвале. Акцизы на этиловый спирт в прошлом году уплачены водочными магнатами лишь на 84,6%. А на спиртосодержащую продукцию, которая пользуется широкой популярностью в социальных низах как алкогольный напиток, – и вовсе на 28,3%. Доходы отрасли идут мимо бюджета. При этом пресловутая система ЕГАИС, принеся операторам алкогольного рынка убытки примерно в 75 млрд. руб., так и не смогла обеспечить государственный контроль в отрасли. Только в прошлом году в ходе проверок правоохранительных и налоговых органов установлено 177 тыс. случаев незаконного оборота алкогольной продукции в рознице, 359 случаев незаконного изготовления алкогольной продукции в легальных организациях. При этом лицензии на право производства, хранения и поставки этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции в текущем году получили 617 организаций. А информацию о работе на профильных рынках предоставили регуляторам лишь 280. Однако водки в России только в прошлом году продано на 80% больше, чем было легально отгружено заводами.
Чтобы улучшить налоговое администрирование и нанести удар по производителям суррогатной водки, Счетная палата официально предложила президенту и правительству ввести государственную монополию на оборот этилового спирта. Для этого, по мнению Счетной палаты, необходимо создать специальную госкорпорацию, поручив ей распределение всего объема произведенного этилового спирта, включая экспорт и импорт. Если у вас нет этилового спирта, то, согласитесь, произвести алкогольную или спиртосодержащую продукцию вам будет весьма непросто.
Производители этилового спирта, по замыслу, станут единственными плательщиками акциза (а не вместе с предприятиями ликеро-водочной промышленности). То есть управление всеми ресурсами этилового спирта будет сосредоточено в одних руках. И администрирование единого акциза будет существенно упрощено.
Позицию Счетной палаты поддержали руководители палат Федерального Собрания, Минсельхоза и Федеральной налоговой службы России.
Между тем официальные представители экономических министерств уверяют, что эта монополия неизбежно приведет к росту нелегального производства и контрабанды спирта. А в придачу – к коррупции и расширению рынка контрафактного алкоголя. «Потребуются значительные расходы федерального бюджета на ее обеспечение», – говорится в официальном отзыве Минфина.
Стало быть, по логике Минфина, государство из-за боязни коррупции и расходов на содержание контролеров должно вообще отказаться от регулирования всех рынков! Но логики здесь – почти никакой. Государственную же структуру, которая будет контролировать – сколько спирта на каком заводе было произведено и куда он был направлен на реализацию, все равно надо создавать. Хотя и без спешки. Ее деятельность должна опираться на тщательно разработанную нормативную правовую базу и сквозную информатизацию. Это затруднит единоличное принятие ее сотрудниками коррумпированных решений. Кроме того, необходимо изучить вопрос о государственном регулировании минимальной цены на водку. В ряде стран (от Финляндии до Египта) действуют гораздо более жесткие режимы регулирования алкогольной отрасли и торговли спиртными напитками. Но ни к какому росту коррупции и нелегального производства спирта это не приводит.
С экранов и газетных полос публику пытаются убедить, будто госмонополия на оборот спирта – синоним неизбежного удорожания спиртных напитков, бытовой химии, косметики и ряда лекарств (в том числе популярных корвалола и валерьянки). Правда, представители ликеро-водочной промышленности и безо всякой госмонополии уже в ноябре заявили о планах повысить цену на водку перед Новым годом под маркой ежегодного пересчета акцизов.
Минфин, Минэкономразвития и ФАС продемонстрировали свое неумение достоверно прогнозировать подобные вещи. В том числе – стимулировать предложение дорожающих товаров и бороться с частными региональными и сетевыми торговыми монополиями. С госмонополией, которая к тому же еще не создана, бороться куда проще.
Государство сегодня почти не мешает предприятиям отрасли уклоняться от налогов и травить население алкогольными суррогатами. Никакие государственные меры по деалкоголизации семейного досуга, никакие попытки фискальных органов собрать в полном объеме налоги с предприятий алкогольной отрасли не принесут успеха, если не будут базироваться на госмонополии на оборот этилового спирта.