Несмотря на все кризисы и санкции, Россия продолжает осваиваться в Арктике. При этом правительство признаёт, что уход иностранных компаний поставил под вопрос реализацию ряда проектов. Но мы, дескать, и сами справимся, уверены ответственные чиновники. Тем не менее трудно понять, что сейчас реально происходит за полярным кругом, где всё больше особых районов, в которые нельзя попасть без спецпропусков. А проекты, которые давно должны были завершиться, до сих пор и не начинались.
Большое дело
С точки зрения геологии архипелаг Новая Земля – это продолжение Уральского хребта. Это зона арктических пустынь и арктической тундры, где растут мхи, лишайники, карликовые берёзы и стелящиеся ивы – и ничего выше них. С запада Новую Землю омывает незамерзающее Баренцево море, а с востока – Карское, которое, наоборот, покрывается сплошным льдом на девять месяцев в году. Из-за этого контраста ветер 50 м/с на Новой Земле – обычное дело. На четверть архипелаг покрыт ледниками. Казалось бы, кому придёт в голову развивать здесь инфраструктуру? Неужто в России наметился дефицит территории для жизни?
Кроме того, в советские времена Новая Земля перенесла 132 ядерных взрыва. Как рассказывали «АН», в мире архипелаг известен главным образом тем, что при Хрущёве здесь испытали водородную «Царь-бомбу», когда взрывная волна трижды обогнула планету, вызвав на Западе панику. Ради создания полигона на материк переселили всех ненцев, а до начала 1990‑х гг. само существование населённых пунктов на Новой Земле было государственной тайной. Письма слали в «Архангельск-55» и «Архангельск-56». Сегодня мы знаем, что персонал ядерного полигона и военно-морской базы составлял около 2, 5 тыс. человек, столько же людей сохранилось к сему моменту, причём только в двух населённых пунктах – Белушья Губа и Рогачёво (до Второй мировой войны посёлков было 12).
В августе 2023 г. чины Минобороны и «Росатома» инспектировали здесь строительство самой северной в мире школы на 250 учащихся. Кто же в ней учится и зачем? Выясняется, что дети тех же военных и атомщиков: первые охраняют здесь рубежи родины, а вторые вынашивают планы разработки здешних ресурсов. Лоббисты всевозможных арктических программ не устают повторять, что Арктика – один из последних малоосвоенных регионов мира. Арктический совет оценивает неразведанные запасы нефти здесь в 13%, а неразведанные запасы природного газа – в 30% от всего мирового неразведанного запаса соответствующих ресурсов. А 43 из 60 известных крупных месторождений углеводородов принадлежат России.
Конечно, смущает термин «неразведанные запасы», означающий, по сути, шкуру неубитого медведя. Поскольку 84% арктической нефти находится под морской водой, геологоразведка здесь особенно дорогая. И когда на неё нет денег, умные эксперты на основании косвенных данных предполагают, что она там есть в соответствующем количестве. Ведь и тюменская нефть когда-то числилась в «неразведанных запасах». Она есть? Есть! Значит, и в Арктике тоже со временем найдём и подтвердим. Хотя не всех экспертов такая логика устраивает.
Впрочем, на Новой Земле есть вполне конкретные проекты. Давно говорят о скором начале разработки Павловского месторождения свинцово-цинковых руд (входит в пятёрку крупнейших месторождений полиметаллов в России). Если дойдёт до реализации, это будет самое северное добывающее предприятие в мире, запасы которого оцениваются в 47, 7 млн тонн руды (2, 49 млн тонн цинка, 549 тыс. тонн свинца и 1, 194 тыс. тонн серебра). Входящая в орбиту «Росатома» «Первая горнорудная компания» планирует построить на архипелаге, перенёсшем 132 ядерных взрыва, предприятие мощностью до 3, 5 млн тонн руды в год, где будет занято около 700 человек. «Росатом» планирует вложить в проект более 78 млрд рублей, хотя ещё в 2019 г. власти Архангельской области оценивали создание предприятия в 35 миллиардов.
В геологических справках о Павловском месторождении есть потрясающая фраза: «История попыток его освоения насчитывает более 50 лет». Когда с началом СВО проект покинули финские подрядчики, среди арктических лоббистов царила эйфория: дескать, мы без труда заменим их новейшими отечественными технологиями, в том числе беспилотными карьерными самосвалами и экскаваторами, которые объединит интеллектуальная система. Коэффициент извлечения полезных ископаемых вырастет на 30%, а себестоимость добычи снизится вдвое. Однако год спустя «Первая горнорудная компания» заявила об отказе от плавучего варианта горно-обогатительного комбината для Павловского месторождения, которое тем не менее будет введено в разработку не позднее 1 декабря 2024 года. Постановка сроков, а потом объяснение его срывов – нечто подобное и происходит вокруг полиметаллической кубышки Новой Земли последние полвека.
Чтобы вывозить свинец и цинк, нужно построить порт под продукцию Павловского. Вложения в порт 5 лет назад оценивались ещё в 6 млрд рублей. Чтобы получить в бюджете деньги на этот проект, заговорили о чудесных возможностях промышленного рыболовства, для которого тоже необходим порт. В реках архипелага нерестится арктический голец, а в водах Баренцева и Карского морей горбуша чувствует себя всё лучше и лучше в связи с потеплением климата. По словам завлаба биоресурсов внутренних водоёмов СевПИНРО Игоря Студенова, её масса здесь в среднем на 20% больше обычного и вкусовые качества лучше. Вот если бы был порт, суда могли бы вывозить не только цинк и свинец, но и рыбу. Невиданную рентабельность увидели и в охотничьем туризме на Новую Землю, где до сих пор нет гражданского аэропорта.
Но всё это вовсе не значит, что вкладывать миллиарды в Арктику бесперспективно. Или что она лишь представляет собой «чёрную дыру» для бюджетных денег. Ничего подобного, у Арктики огромное будущее. Но стоит подумать над сменой подходов.
Правила игры
Если ориентироваться на мировые стандарты, то Россия вроде бы всё правильно делает в Арктике. Все северные страны увеличили количество жителей арктических зон, а у нас оно снизилось за 7 лет на 63 тыс. человек. По словам профессора, директора программы подготовки управленческих кадров для Севера и Арктики РАНХиГС Веры Сморчковой, например, в Канаде бизнес на пять лет освобождён от всех налогов, если идёт на Север. А среднегодовая ставка процентов по кредиту варьируется от 3 до 5%. И Норвегия, и США в первую голову развивают в Арктике проекты, связанные с освоением месторождений ресурсов. И не надо кривиться, почему, мол, Россия не хочет переселить на Север «Сколково» – этого никто не делает.
Другое дело, что развитие Арктики будет подталкивать реализацию отдельных высокотехнологичных проектов. Среди них называют криогенные стали, технологии сжижения природного газа, СПГ-оборудование, автономные плавучие объекты. На Балтийском заводе в Петербурге собирают плавучую атомную электростанцию «Академик Ломоносов», а на Адмиралтейских верфях – самодвижущуюся платформу «Северный полюс».
Сегодня в российской части Арктики стартовали 10 инвестиционных проектов – пять нефтегазовых и пять касаются добычи угля и руды. В Арктической зоне уже сейчас добывается около 16% от российской добычи нефти, а доля газа с арктических месторождений достигает 39% всей газодобычи в РФ. При этом территория неразведанного арктического шельфа составляет более 90%, а в континентальной части Арктики – более половины. И все высокие слова, будто именно Арктика будет кормить в будущем страну, как нынче её кормит Западная Сибирь, не лишены оснований.
Другое дело, что над правительственными чиновниками словно витает дух первых пятилеток. Которые непременно нужно исполнить за четыре года. Отсюда спешка и нереальные сроки: сейчас ещё ничего нет, а через год с небольшим на острове за полярным кругом заработает крупнейшее месторождение. Частники в такие проекты не идут, а госкомпании принимают «кривые» правила игры, заранее зная, что ничего вовремя создать не смогут.
В нынешнюю пору экономии чиновников ругают за одобрение проектов, накачанных одними бюджетными деньгами. Те тоже наловчились: дают, например, 4 млрд рублей, а ещё 30 млрд обещают взять из внебюджетных источников. Которых чаще всего не находится. Проект разваливается, но 4 млрд всё равно исчезают в мёрзлом грунте. Общемировая практика подсказывает делать наоборот: подтягивать бюджетные деньги, когда частник уже вложился. А чтобы инвестору было интересно, предоставляют ему карт-бланш.
Всё это не выглядит фантастикой. Павловским месторождением на Новой Земле, например, первой заинтересовалась частная компания. Это косвенно подтверждает – его разработка даже может оказаться рентабельной. Здесь относительно простое геологическое строение, руды залегают неглубоко, а значит, можно добывать их недорогим карьерным способом. У руд хорошая обогатимость, и даже логистика, как ни парадоксально, удобная: можно использовать возможности Севморпути.
В тучные годы у правительства была возможность просто начинять Арктику деньгами, не особенно приглядывая за их использованием. Трудно оценивать эффективность таких вложений, но так или иначе строились новые ледоколы и порты, железнодорожные мосты и военные городки. Сегодня стратегия должна быть иной. Нет великой необходимости получить отдачу от субсидий прямо через год, так не действует ни одна арктическая держава. Самые передовые технологии редко когда позволяют добиться рентабельности от месторождения за полярным кругом. Стратегия действий в Арктике обычно подразумевает присутствие в регионе: научные изыскания, соблюдение экологических норм, поиск инфраструктурных решений.
Постепенность – это не обязательно на века. Гораздо лучше, если умеренные планы будут полностью исполняться, чем если завидный запал не даст результата.