Продовольственная безопасность России зависит от иностранных семян

На днях, выступая в парламенте в рамках отчёта правительства, высокопоставленные члены кабинета министров наконец-то вслух заговорили о проблеме, о которой «АН» пишут долгие годы. А именно о том, что говорить о продовольственной безопасности, закупая практически весь спектр семенного фонда, завозя цыплят для материнского стада и сперму быков для наших бурёнок, по крайней мере наивно. В любой момент, когда Байдену напомнят, что «эти русские» встанут на колени, когда им нечего будет сажать, США наложат санкции и на поставку семян. Кстати, транснациональный концерн Bayer, который фактически монополизировал поставки на российский рынок семян гибридов кукурузы и подсолнечника, уже заявил: «В этом году мы уже вам семена дали, а в следующем посмотрим на ваше поведение».

Вершки и корешки.

Сказать, что в правительстве этой проблемы не видят, нельзя. Видят, говорят, даже программы создают и вроде деньги выделяют, но как-то что-то идёт не так. В 2020 г. импорт в Россию товаров из группы «семена, зерно, лекарственные растения» составил 1, 87 млрд долларов общим весом 2435 тыс. тонн. В 2019-м – 1, 72 млрд общим весом 2374 тыс. тонн. В 2018‑м – 1, 89 миллиарда. С завидной стабильностью эти цифры держатся много лет.

Причём ситуация не улучшалась, скорее наоборот. Более десяти лет назад, а это как раз тот самый срок, за который методом традиционной селекции можно создать новый прорывной сорт той же сахарной свёклы, при министре Елене Скрынник приняли «Стратегию развития селекции и семеноводства до 2020 года», которая предполагает обеспечение отечественными семенами не менее 75% общего числа сельхозпроизводителей. На «Стратегию» запланировали потратить аж 370, 4 млрд руб., в том числе 132, 7 млрд – на развитие селекции и 213, 3 млрд – на семеноводство. В итоге – ни миллиардов, ни стратегии, ни 75%.

В том самом 2011 г., когда Скрынник презентовала «Стратегию», обеспеченность отечественными семенами по сахарной свёкле составляла 35%, по картофелю – 47%, кукурузе – 66%. Сегодня имеем по первому пункту – 0, 8%, по второму – 12% (и 33% несортовых), по царице полей – 46%.

Ныне эстафету поддержали чиновники действующие. Несменяемый директор департамента координации деятельности организаций в сфере сельскохозяйственных наук Минобрнауки Вугар Алиевич Багиров в Госдуме озвучил сенсацию мирового масштаба.

– Со следующего года готовы, увеличиваем площади под семенами высших репродукций. И планируем в следующем году уже выйти на самообеспеченность семенами отечественной селекции. <...> Я уверен, что наша наука обеспечит нас, наши сельские территории семенами на 100%, – заявил Багиров.

Такого ещё не было в истории человечества: одна из крупнейших аграрных держав мира, тридцать лет закупавшая семена на полтора с лишним миллиарда долларов ежегодно, вдруг в одночасье перешла на самообеспеченность. Но, если вспомнить, что совсем недавно Владимир Путин говорил о необходимости преодолеть зависимость от импорта семенного фонда, обещание Багирова очень даже к месту.

Есть ещё порох в пороховницах.

Справедливости ради надо сказать, что в последние годы действительно делаются попытки, порой удачные, переломить тенденцию семенной зависимости от заокеанских и прочих супостатов-поставщиков. Премьер Мишустин, выступая перед парламентариями, поделился радостью: «При поддержке государства уже создано 32 селекционно-семеноводческих и три селекционно-племенных центра. По указанию президента в этом году выделим на них дополнительно не менее пяти миллиардов рублей».

Миллиарды – дело хорошее и нужное. Но проблему надо решать комплексно, а не штопать тришкин кафтан. Или хотя бы послушать квалифицированных экспертов. Все они в один голос говорят, что для возрождения селекционно-семеноводческой работы на новом уровне нужно всего лишь вспомнить старое. А именно: уникальную советскую систему выведения новых сортов, их районирования, размножения и внедрения «в народ».

– Была выстроена пирамида, наверху которой стояли научные институты и селекционеры. В РСФСР, а затем в России при институтах было 42 селекционных центра. Учёный, грубо говоря, задумывал скелет нового сорта с заданными параметрами: урожайность, устойчивость к заболеваниям и т.д. Насыщал его «листьями», экспериментировал, доказывал, что это новый сорт. Если всё проходило нормально, сорт регистрировали на базе института, а в селекционном центре проходили только первичное размножение, первичное семеноводство. Получали суперэлиту. Затем она приходила на опытные станции, которые были при каждом селекционном институте. Затем элитсемхозы размножали элитные семена и продавали их сельхозпроизводителям по всей стране. Такая вот пирамида была от замысла до товарного семечка. Сегодня же семеноводство у нас разрушено, наверное, полностью. Хотя селекция – то ли вопреки, то ли благодаря – вполне глубоко дышит. Сорта есть, но размножать их некому, – говорит академик РАН Владимир Косолапов.

В результате же реформирования систему сломали. Селекционные центры, которые раньше относились к Россельхозакадемии, после «реформы РАН» перекочевали вначале в ФАНО, а затем в Миннауки и высшего образования. Семеноводческие хозяйства, а их на апрель этого года зарегистрировано 923 штуки, курирует Минсельхоз. Но это в основном ИП и ООО, которые банально зарабатывают деньги. Какие уж тут наука и селекция?

– В «Федеральной научно-технической программе развития сельского хозяйства на 2017–2025 годы» записано, что ожидается снижение уровня импортозависимости за счёт внедрения и использования технологий производства семян высших категорий (оригинальных и элитных) сельскохозяйственных растений не менее чем на 30%. Очень здорово и замечательно. Но проблема-то сегодня как раз в том, что селекционеры работают, регистрируют новые сорта, выращивают элиту, и всё – тупик! Размножать, передавать её в поля некому.

У нас на всю страну ничтожно мало – всего около тысячи – семеноводческих хозяйств. При этом большинство из них закупают и размножают импортные семена. Сельхозпроизводителям платят бюджетные субсидии на закупку импортной элиты, поддерживая транснациональных гигантов. Почему не сделать преференции на размножение своих семян, своей элиты?!

При разумном подходе мы вполне бы смогли отобрать подсолнечник (более 50% семян чужие), кукурузу (55% чужих). Ещё ряд культур. А самое главное – надо спасать семеноводство, размножение. Не везде система разрушена, но она находится в состоянии умирания. Либо ей сейчас дадут вздохнуть, либо она умрёт, – говорит профессор РАН Александр Соловьёв.

Ещё один аспект, который может оказать существенное влияние на развитие отрасли, – это попытки разных компаний пробить распространение опять же не отечественных сортов, а импортных и не всегда лучших, в обход государственного районирования! В этой ситуации есть опасность, что в случае любого, даже незначительного изменения климатических условий мы можем остаться без урожая в принципе.

О выстраивании, точнее, возрождении цельной системы «селекционер – семеновод – сельхозпроизводитель» профессионалы говорят не первый десяток лет. Говорят и об угрозе для с таким трудом и огромными вложениями выстроенной системы продовольственной безопасности из-за колоссальной, неприличной для мировой державы зависимости от чужих семян. Но к мнению экспертов прислушиваться в стране победившего монетаризма было не принято. Да и ведомства не готовы делиться полномочиями даже ради общего дела. Может быть, сейчас, в условиях мобилизационной экономики, начнутся хотя бы какие-то реальные действия, а не пустые слова?

Аргумент профессора 

Александр Соловьёв:

– У нас есть немало селекционных достижений по многим культурам. Прежде всего, как обычно, на высоте большинство селекционных центров, занимающихся озимой пшеницей: Национальный центр зерна, Ростовский центр, Самара и другие, по яровой – сибирские центры: Алтайский, Омский и другие. По бобовым – есть отличные сорта в Ростовском, Самарском, Ульяновском, Уральском, Башкирском центрах… По ячменю – в Немчиновке и других. По овсу – в Вятском, Самарском центрах… Есть успехи и в селекции картофеля, например, в Екатеринбурге, других центрах – но проблемы в большинстве центров – размножение и внедрение, о чём говорили выше…