Вице-премьер Андрей Белоусов заявил о планах вернуть в бюджет РФ сверхдоходы металлургов

В июне 2021 г. деловой мир был взбудоражен заявлением первого вице-премьера Андрея Белоусова о том, что российские металлурги «нахлобучили» (прямо так и сказал!) правительство на 100 млрд рублей. И эти деньги отрасль должна вернуть. «Нахлобучивание» заключалось в том, что мировые цены на металлургическую продукцию бодро росли с февраля по май, из-за чего подорожали и все государственные стройки. Но ведь капитализм стоит на том, что цена следует за спросом – то вверх, то вниз. И подстраиваться должны власти, а не бизнес.

Милость кесаря

Белоусов передаёт свои разговоры с металлургами так: «Я говорил некоторым из них: «Ребят, я сейчас даже не буду думать, как с вас снять – такой налог, сякой, через НДПИ». По словам чиновника, металлурги «конечно, понимают», что нужно будет возвращать (!) в бюджет сверхдоходы: «У нас рынок свободный, но государство имеет все возможности установить налоги таким образом, чтобы то, что они получили, у них забрать. Это, я думаю, мы сделаем». Получается, если рынок пошёл вниз, это проблемы бизнеса, а если цены поднялись – то будьте любезны сдать прибыль в казну.

Но по этой логике само правительство РФ, де-юре служащее интересам граждан России, должно было в разы повышать расходы на образование, здравоохранение и социалку, когда нефть малость подросла с 25 до 130 долларов за баррель в течение трёх лет и казна пузырилась от денег. Но как раз в эти золотые времена началась оптимизация школ и больниц, повально закрывались НИИ и резались льготы. И сегодня мы платим за литр бензина 48–49 рублей при мировой цене бочки нефти в 75 долларов. А при цене 130 долларов литр 95-го стоил 22 рубля. И кто кого в итоге «нахлобучивает»?

В нормальной стране граждане контролируют траты правительства через парламент, СМИ и НКО – это же всё-таки их, людей, казна. А в России служащие народу чиновники почему-то считают своими народные деньги. И если им покажется, что для их космических, инфраструктурных или оборонных проектов, вокруг которых кормятся короли госзаказа, не хватает средств, они просто повышают налоги, ни с кем не советуясь и ничего не обсуждая. В 2020 г. правительство увеличило сразу в 3, 5 раза выплаты налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) по сырью для удобрений. А заодно чёрных и цветных металлов за счёт «рентного коэффициента». Сдоили бизнес на 55 млрд рублей. И это вовсе не означает, что власть как-то поможет бизнесу, если завтра цены на удобрения рухнут.

Конечно, чиновники понимают, что повышение пенсионного возраста или подоходного налога вызовет более опасную для них реакцию, чем раскулачивание каких-то там металлургов. Всё-таки народ не шибко разбирается в экономике и в богатых частниках видит только воров. Но даже широкие массы уже начинают соображать: если правительство будет произвольно изымать доходы у всех, кто выиграл от мирового колебания цен, то в этой стране не станет частных инвестиций. А раз так, то и у простого гражданина не будет ни рабочих мест, ни роста зарплат.

Вице-премьер Белоусов объясняет ситуацию с металлургами иначе: «Подняли цены и с этих поднятых цен заплатили налоги. Но они тем самым породили дополнительные расходы бюджета, вот и всё – простая история». Казалось бы, чиновника заносит: он считает, что бизнес должен продавать свою продукцию государству по бросовым ценам, а не на мировом рынке – по нормальным. Дескать, так должен проявляться патриотизм. Но в чём тогда проявился патриотизм самого правительства, которое, мягко говоря, очень скромно помогало бизнесу и населению выжить в коронавирусном 2020 году?

Проблема, собственно, не столько в несчастных металлургах, под которыми подразумеваются владеющие крупнейшими активами в отрасли миллиардеры Алексей Мордашов, Роман Абрамович, Виктор Рашников, сколько в этой безапелляционной позиции бюрократов, вдруг возомнивших себя венценосными особами, хозяевами земли Русской. Во многом из-за их госплановского мышления российская экономика толком не растёт последние 12 лет.

Традиции земли Русской

Это давняя проблема России: чтобы сохранить власть, правители препятствовали появлению независимой от неё буржуазии. А если нет экономической свободы, в казне хронически не хватает денег. И приходится изобретать, где их взять. Когда полунищее население не в состоянии тянуть высокие прямые налоги, его доят за счёт косвенных. При Петре I брали подать за бороды, печные трубы, дубовые гробы и даже за чёрные глаза. А сегодня крутые акцизы забиты в цену бензина, табака или пива.

Многих читателей лично коснулась павловская реформа начала 1991 года, в ходе которой 50- и 100-рублёвые купюры прекратили хождение через 3 часа после объявления о «реформе» по ТВ, а со счетов в сберкассах обналичивали не более 500 рублей в месяц. Чуть ли не каждое поколение россиян на протяжении веков было ограблено похожим образом.

Экономически «монголо-татарское иго» заключалось в том, что русские княжества платили Орде дань. Крестьянство платило «ясак» – стандартную десятину «со всего» зерном, мехами, серебром. Города тянули «тамгу»: купец мог заплатить либо 3–5% с оборота, либо 0, 5% с капитала. Современный предприниматель может о таких условиях только мечтать. Проблема в том, что помимо монголов русичам приходилось кормить собственных князей.

Историк Никита Соколов пишет об этих делах: «Московские воеводы выколачивали дань умеючи. После пожалования в 1328 г. Ивану половины Ростовского княжества они «принесли великое несчастье в город и всем живущим в нём, и многие гонения в Ростове умножились. И многие из ростовцев москвичам имущество своё поневоле отдавали, а сами вместо этого удары по телам своим с укором получали и с пустыми руками уходили, являя собой образ крайнего бедствия». Стоит ли объяснять, что и после свержения «ига» Москва продолжила собирать полный объём ордынских налогов. Но хуже всего, что жадность князей постепенно привела к исчезновению частной собственности на землю.

Чтобы тянуть высокие великокняжеские налоги, крестьянин нуждался в поддержке общины. А община была заинтересована в использовании земли максимально эффективно. В деревне начались «поравнения» – передел земель между общинниками в зависимости от количества работников в семье. Уже в XIX веке славянофилы объясняли общинный характер земледелия «русским духом» и «особым путём». Реальный исток другой: князь давил налогами, и община была вынуждена следить, чтобы «тягло» несли все поровну. С дворянским землевладением картина не лучше: служишь государю – имеешь землю и рабов, перестал служить – всё отобрали.

Отец Петра, царь Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим, вряд ли уступит в хитрости горбачёвскому министру финансов Валентину Павлову. В 1653 г. он приравнял серебряный рубль к медному, хотя рыночное соотношение цен серебра и меди составляло в то время 62:1. К 1653 г. сложилась привычная картина: надо отвоевать у Польши Украину, а денег нет. Можно было дать гражданам землю, а городам «магдебургское право», амнистировать беглых рабов и объявить выборы в Думу – тогда народная активность могла бы наполнить казну. Но царь с боярами придумали вариант попроще: из фунта меди, которому цена 12 копеек, «рубили» монет на 10 рублей. Всего меди начеканили на 4 млн – два государственных бюджета. Уже к лету 1662 г. в городах начались волнения: получил солдат зарплату медью, а на базаре торгуют только за серебро. Кто бы мог подумать! Когда к царю в Коломенское потянулся народ с вилами, он пообещал тут же наказать саботажников – и с перепугу казнил 200 спекулянтов. В итоге царь же и «навёл порядок», обменяв медные деньги на серебряные из расчёта 1:100!

На рубеже XVIII-XIX веков царям опять не хватало серебра. Но уже вовсю гуляли бумажные ассигнации, и власть решила включить станок: типа дадим городам и помещикам «на развитие», а потом обратно излишки отзовём. «Потом», конечно, стало недосуг, и в 1800 г. бумажный рубль стоил уже 66 копеек. Писатель Александр Радищев едва ли не первым оценил приток ассигнаций как эмиссионный налог на население: «Бумажные деньги – суть гидры народные». Вывод делался и вовсе крамольный: «Государь, который деньги делает, есть вор общественный, если не вор, то насильствователь».

А что ещё делать власти, чтобы не потерять статус-кво? Знакомый вариант: участвовать в антинаполеоновской коалиции за английские деньги. Тем более уже был опыт Семилетней войны, когда обнищавшая императрица Елизавета Петровна отправила русскую армию воевать с прусской за деньги австрийские.

Уже при Николае I Россия не могла воевать без иностранных займов у голландских, немецких и английских банкиров. Крупные кредиты оформлялись в 1828, 1831, 1832, 1840, 1842, 1849, 1854 годах. В 1849 г. император Николай лично сфальсифицировал бюджет, скрыв от своего Государственного совета дефицит в 38, 5 млн рублей. Он не спал ночами, думая, как латать эти дыры? Ничего подобного, он мечтал о славе Наполеона, о присоединении Сербии, Константинополя и черноморских проливов, а кончилось это Крымской войной. Отдувалась, как обычно, вся страна, где стремительно дешевели бумажные деньги и росли подати.

Смысл отмены крепостного права при Александре II невозможно понять без всего этого бэкграунда. За предыдущие 30 лет общий дефицит бюджета приблизился к 1, 5 млрд рублей, а потому реформа стала последним шансом обобрать и крестьян, и помещиков. С 1861 по 1906 г. правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1, 6 млрд рублей, не потратив ни копейки. Переданная крестьянам надельная земля была оценена всего в 1, 218 млрд руб., и государство при расчете с помещиками обязывалось полностью компенсировать эту сумму. Однако помещики получили лишь 902 млн руб., часто не реальными деньгами, а 5%-ными банковскими билетами и выкупными свидетельствами. На которые, понятно, другая рыночная цена.

В общем, «драма слаборазвитости», как описывал суть нашего «особого пути» историк Фернан Бродель, трагически обусловлена нехваткой денег. А нехватка денег – следствие чрезмерной централизации власти, барьеров на пути предпринимательства и великодержавных понтов. Всякое усиление власти оборачивалось скорым грабежом народа, а относительно благополучные периоды в истории – когда центр силы жил по средствам и был хоть чем-то уравновешен.